Книга Аромат грехов твоих - Адам Хард

– Я попробую одолжить у Мишеля еще денег, – неутешительно выдала я. – Сотни три-четыре фунтов. Это, несомненно, большая сумма, но ее хватит, чтобы нанять экипаж до столицы для перевозки Эмили и одной из нас, скорее всего, это буду я. Денег хватит даже на то, чтобы пару дней прожить в гостинице и получить несколько консультаций у докторов. А дальше… – по-честному, я и сама не знала, как быть дальше, но уверенно продолжила: – Это даст нам время и возможность найти деньги, не закладывая дом. Матушка напишет своим старым друзьям, попросит помощи. Бри поищет работу. И только если план не удастся, только в самом крайнем случае, – возвратимся к варианту с закладной.

Мой план был шатким, но он давал хоть какую-то призрачную надежду.

Да, мы влезали в новые долги, но их и раньше было немало, однако у нас всегда оставались крыша над головой и хоть какое-то ощущение стабильности. Сейчас же мы могли лишиться даже этого.

Мать нерешительно кивнула, соглашаясь. Бри вытерла слезы и сменила меня у постели сестры.

Я поцеловала спящую Эмили в щеку и вышла из комнаты.

Весь путь до дома Мишеля я пребывала в дурных размышлениях, чувствуя себя мышью, загнанной в угол.

«Лорн ищет тебя в городе, – шептал мой внутренний зверь. – Быть может, поездка в столицу решит несколько проблем: голода и денег? Ведь ничего не стоит отыскать по запаху притон каких-нибудь подонков, свернуть им шеи и забрать деньги. У преступников наверняка найдутся немалые сбережения. Этих средств должно хватить для лечения сестрички, а если не хватит, то столица огромная, всегда можно найти новых жертв».

Я пыталась откинуть эти назойливые мысли, но они, как назло, возвращались.

«И тогда матери не придется закладывать дом. Нужно будет только соврать, что на все процедуры и консультации хватило денег, взятых у Мишеля. Розалинда Клайвшот – ты и без того убийца, падать ниже уже некуда. Это не будет воровством – это станет попыткой выживания».

Каждое такое размышление изводило меня, пугало своей сутью и тем, что мне придется поступить именно так, если не случится чудо…

– Розалинда?! – окликнул меня мужской голос, и я вздрогнула.

Подняла взгляд с земли и увидела Малкольма. Он стоял на пороге дома Лонтье с упакованной картиной в руках. Одетый в расстегнутое пальто, с небрежно накинутым шарфом, только что вышедший от художника и готовый сесть в ждущий его экипаж.

– Граф… – выдохнула я и тут же растерялась.

Возможно, передо мной сейчас стояло то самое чудо, о котором я молила. И моя гордость не стоила того, что я сейчас собиралась сделать.

– Я хочу попросить вашей помощи, граф, – выпалила я и сама испугалась собственных слов, зная, чем придется за них расплачиваться.

Ожидала ехидной улыбки на его лице, но вместо этого он остался серьезен. Ни тени радости не промелькнуло в его выражении, лишь растерянный взгляд, тут же сменившийся выражением боли, продолжил блуждать по мне.

Похоже, Малкольм сам не ожидал меня здесь встретить и тем более услышать мольбу о помощи, которую я зареклась произносить.

А ведь в тот вечер я даже его адреса не взяла, дура. Была слишком зла, горда и глупа. И даже предположить не могла, что наступит момент, когда буду готова встать перед ним на колени, лишь бы помог.

– Давайте поговорим, но только не здесь, – произнес мужчина, спешно спускаясь по ступеням с крыльца и подходя к кэбу. – Думаю, тихое кафе подойдет для разговора гораздо лучше, чем порог чужого дома.

Мне пришлось кивнуть, хотя мое отчаяние казалось столь велико, что я была готова выложить все и умолять графа о помощи прямо здесь, в кабине экипажа.

Я сидела напротив Эдриана в карете, разглядывала черты его лица и нерешительно мяла собственные пальцы. Что-то неуловимое изменилось в Малкольме с последней встречи, куда-то пропала излишняя самоуверенность во взгляде, теперь там поселились грусть и тоска. Похожие чувства я видела на картине в мастерской Мишеля у волка, который смотрел на свою недостижимую волчицу.

– Я понимаю, что это крайне неожиданно, – попыталась завести разговор я. – Но мне кажется, сегодня вас послал мне сам Бог.

Граф горько усмехнулся.

– Всю жизнь я считал себя и Ванессу отродьями дьявола, так что вряд ли меня мог послать к вам именно Бог.

– И все же, как ни парадоксально, я действительно рада вас видеть.

– А я – нет, – эхом отозвался Эдриан. – Мне и так огромных трудов стоило не думать о вас хотя бы минуту… И то, что я оказался в городе – чистейшая случайность. Забирая у Мишеля картину, меньше всего я хотел встретить здесь вас, просящую о помощи!

Я смутилась.

Мне и так было унизительно осознавать положение, в котором я оказалась, а теперь еще и выяснилось, что самому Малкольму ситуация неприятна, хотя еще несколько месяцев назад он жаждал моего присутствия рядом с собой.

– В нашу последнюю встречу вы обещали мне помощь, – напомнила я. – Выходит, теперь вы отказываетесь от своих слов?

– Нет, – он качнул головой, отчего его идеально ровно лежащие пряди волос сбились. – Просто это тяжело: пытаться заглушить жажду, внушая себе, что вы недоступны или вовсе не существуете, а потом столкнуться вот так – лицом к лицу. Вы хоть представляете, какие монстры сейчас бушуют внутри меня и что они хотят с вами сотворить?

Его голос, пропитанный мукой и болью, заставил меня вздрогнуть и вспомнить, каково быть по-настоящему ГОЛОДНОЙ. Я попыталась открыть рот и ответить хоть что-то, но он тут же перебил меня.

– Молчите, прошу вас, – почти с мольбой попросил Малкольм. – Хотя бы несколько минут, пока мы не приедем. Мне нужно успокоиться, а после вы расскажете, что заставило вас передумать и забыть о своем обещании никогда не обращаться ко мне.

Мы ехали еще минут пять по морозному заснеженному городу, пока карета не остановилась. Я выглянула в окно, чтобы убедиться – мы доехали до одной из самых дорогих гостиниц города «Эллегия-хотел».

– Я остановился здесь всего на сутки, – пояснил граф. – Завтра мой путь лежит обратно в Лондон.

– Почему-то я так и думала, что из всех мест, где можно остановиться, вы выберете самое дорогое. Вот только я не вижу здесь ни одного тихого кафе.

Я даже выглянула во второе окно, чтобы убедиться, что с противоположной стороны улицы есть только несколько не менее пафосных, чем гостиница, ресторанов.

– У нас просто разные понятия о кафе и тишине.

Малкольм вышел из экипажа и подал мне руку, помогая выбраться.

Едва мои пальцы коснулись его ладони, мужчина вздрогнул, но тут же вернул контроль над собой. По его лицу промелькнула гримаса если не боли, то чего-то очень близкого к ней. Мое присутствие рядом причиняло ему поистине физические муки.

Швейцар у дверей гостиницы приветливо распахнул двери, но Малкольм покачал головой, показывая, что не собирается заходить внутрь. Вместо этого он подозвал ошивающегося неподалеку носильщика, вручил ему картину и приказал доставить в свой номер, лишь после этого обернулся ко мне и жестом указал на ресторан «Молли Гвинз».