Книга Норманны и Киевская Русь - Андрей Амальрик

А. А. Амальрик отмечает, что поход Ольги мог состояться, скорее всего, зимой, и ссылается на упоминание в летописи саней Ольги, сохранившихся в Пскове. По этому поводу среди современных историков существуют разные мнения. А. Ю. Карпов придерживается того же мнения, что и Амальрик (Карпов 2009: 123). Украинский историк Ю. Диба отрицает истинность этого сообщения летописи (Диба 2001: 12–13).

А. А. Амальрик указывает, что восстанавливаемый А. А. Шахматовым гипотетический Начальный свод помещает поход Ольги под 947 г., сразу после ее мести древлянам. По его мнению, территория Руси в это время соответствует описанию Константина Багрянородного. У Багрянородного Русь разделяется на собственно Русь и «внешнюю» Русь. Поход Ольги А. А. Амальрик считает военным походом. С. Л. Кузьмин отмечает около 950 г. пожар в Ладоге и других центрах Новгородской земли и связывает их с походом Ольги (Кузьмин 2003).

[Административная деятельность Ольги]

А. А. Амальрик совершенно справедливо отмечает, что Русь растянулась узкой лентой вдоль Днепровско-Волховского пути. Это отмечали и многие другие историки, в частности В. В. Мавродин (Мавродин 1949: 225). А. А. Амальрик отмечает роль Ольги в проведении административной реформы. При этом он предполагает, что именно ей принадлежит первая кодификация древнего права. Но это можно только предполагать, поскольку никаких подтверждений этому нет.

«Светлые и великие князья» времен Олега при Ольге, по мнению Амальрика, превращаются в бояр великого князя, то есть начинается постепенное подчинение отдельных племенных и норманнских княжений киевскому князю. Поездку Ольги в Константинополь он рассматривает как важный внешнеполитический акт, закончившийся принятием Ольгой и частью ее приближенных христианства. Здесь мнение Амальрика совпадает с общепринятым в истории взглядом на реформаторскую и административную деятельность Ольги.

Амальрик отмечает противостояние Ольги с ее сыном по поводу ее религиозных взглядов и характер Святослава как типичного вождя норманнской дружины. Он указывает на неясность обстоятельств смерти Ольги и задается вопросом: не была ли ее смерть связана с ее сыном?

[6. Б. А. РЫБАКОВ И ЕГО МЕТОД]

[ «Эпоха Кия» по Б. А. Рыбакову]

Далее Амальрик обращается к гипотезам о «доваряжской» Руси. Одна из таких гипотез, получившая распространение во время написания работы А. Амальрика, принадлежит Б. А. Рыбакову.

Амальрик отмечает, что Б. А. Рыбаков предполагал, что ПВЛ в начальной своей части наводнена редакторскими вставками. Пытаясь восстановить утраченный текст, Рыбаков переносит образование государства в славянских землях на IV в. и называет это время «эпохой Кия».

Смелая и справедливая критика Амальриком гипотезы Рыбакова опередила аналогичную критику А. П. Новосельцева на 30 лет (Новосельцев 1993: 23–32). На одном из исторических сайтов пользователь задал вопрос: «Почему “Мир истории…” Рыбакова вышел в 1984 г., а статья Новосельцева только в 1993 г.? Сомнительные – а они действительно таковы – построения Рыбакова следовало обозначить сразу же, а не давать им распространяться». Ответом на этот наивный вопрос является судьба настоящей работы А. Амальрика.

[О методе Б. А. Рыбакова]

Далее А. А. Амальрик сравнивает два метода для получения вывода о «резко отличной от остальных первой редакции Повести временных лет» – метод Б. А. Рыбакова и метод А. А. Шахматова. И если первый подход, по мысли Амальрика, оказался неубедителен и недостаточно аргументирован, то второй показал, что возможна «серьезная попытка реконструкции письменных памятников».

Для меня показательно, что различными методами оба историка пытаются достичь одной цели – поставить под сомнение версию скандинавского происхождения Руси, которую А. А. Шахматов при этом вроде бы поддерживает.

А. Амальрик провидчески усматривает в работах Рыбакова связь с грядущей «Новой Хронологией» А. Т. Фоменко: «“Необычайное сходство” между Кием и Хильбудием столь же “необычайно”, как и сходство между Иисусом Христом и Василием Великим, которое не представляло никаких сомнений для Н. А. Морозова».

Свобода обращения с источниками С. В. Юшкова, М. Н. Тихомирова и Б. А. Рыбакова была первым шагом на пути к свободе от опоры на источники и их игнорированию у Фоменко и его последователей.

Сам Б. А. Рыбаков так говорит о своем методе: «Основной метод поиска – ретроспекция, продвижение от известного к более отдаленному прошлому, менее известному нам. Но вместе с тем поиск должен быть как бы “встречно-ретроспективным”, т. е. одновременно с обратно-хронологическим ходом необходимо укладывать все наблюденные факты и явления в прямой, последовательный хронологический ряд ради того, чтобы устанавливать причинную связь явлений и реконструировать реальное течение интересующего нас процесса».

Однако сам же замечает: «Можно во многих случаях использовать ретроспективный метод, но у этого метода есть одно слабое место – и мы далеко не всегда знаем, на какой хронологической глубине следует остановиться в ретроспекции, где кончается точный научный метод и где начинается допущение» (Рыбаков 1987: 4, 8–9).

Демонстрируя на конкретных примерах несостоятельность аргументации Б. А. Рыбакова, А. Амальрик противопоставляет его А. А. Шахматову с его методами научного исследования.

На основе острой критики гипотезы Б. А. Рыбакова Амальрик делает вывод об отсутствии «доваряжских» государственных образований в Восточной Европе. Амальрик в своей работе критикует вывод Б. А. Рыбакова о роли антинорманистов С. В. Юшкова и М. Н. Тихомирова в борьбе с «норманистическими искажениями». Он подчеркивает, что в реальности это сделано было не ими, а А. А. Шахматовым: «Вставки о варягах и русах показал норманист А. А. Шахматов». Забавно, что согласно А. А. Амальрику «норманист» А. А. Шахматов оказывается борцом с «норманистическими искажениями». Это лишний раз говорит нам о том, что термины «норманизм», «норманнская теория» условны и лишены конкретного содержания.

Критика Амальриком гипотез и метода Б. А. Рыбакова и вообще «полянской» теории происхождения Руси не потеряла своего значения. Это доказывает появление диссертаций, где утверждается: «Одной из наиболее авторитетных в советской исторической науке стала концепция академика Б. А. Рыбакова… Эту концепцию Рыбакова воспринял целый ряд советских историков, она вошла в вузовские и школьные учебники… И если к настоящему времени большинство ученых принимают концепцию о том, что это были восточные славяне (поначалу одно племя с таким названием или же объединение восточнославянских племен, принявшее это имя позднее), то этимологический аспект этнонима до сих пор является предметом дискуссий…» (Акашев 2000).

При этом некоторые современные антинорманисты, например тот же Ю. Д. Акашев, умудряются сочетать «полянскую» теорию с происхождением руси от балтийских славян.

Но если упоминания варягов и русов являются, согласно А. А. Шахматову, позднейшими вставками в древние летописные своды, то возникает вопрос – какова же была начальная история Руси, изложенная в этих гипотетических сводах? На этот вопрос и попытался ответить А. А. Амальрик в настоящей работе, «подставив» выводы А. А. Шахматова в свою историческую схему.