Книга Здесь и сейчас - Энн Брашерс

— Но я пришла сюда говорить не об этом.

Мистер Роберт наконец садится в свое кресло для допросов, мама следует его примеру и присаживается на краешек дивана.

— Я пришла сказать вам, мистер Роберт, чтобы вы оставили меня в покое. И Кэтрин тоже. Вы должны немедленно вернуть ее домой и оставить в покое. И маму мою, вам понятно? Даже если они сами не станут просить об этом. Этого требую я.

— Вот как? Неужели? — багровея, бормочет он.

— Да, именно так. Я вас больше не боюсь. И ваших дурацких заповедей тоже не боюсь. И буду нарушать их, если мне того захочется. Будущее, во имя которого вы все это затеяли… то есть время, откуда мы прибыли… не было создано естественным ходом вещей. Оно — дело рук такого же странника во времени, знаменитого Странника номер один. Он действительно существует. Мы с ним недавно познакомились. Не исключено, что это именно он придумал и передал вам наши так называемые заповеди, и если это так, то лишь после того, как он сам нарушил каждую из них.

Молчание. Мама от удивления открывает рот.

— Мы с Итаном делаем все, чтобы сохранить естественный ход времени. Или восстановить его.

— Пренна, откуда ты все это знаешь? — Мистер Роберт смотрит на маму, словно ища у нее ответа, а у меня камень падает с души.

— Дело в том, что из более ранней точки будущего сюда прибыл человек по имени Эндрю Болтос. Точно не знаю, когда именно и как, но это факт. Мне известно, что его сценарий будущего был совсем иной, гораздо менее страшный, чем наш, и я считаю, что во всем виноват именно он: пока Болтос был здесь, он успел кое-что натворить.

Мистер Роберт, похоже, искренне потрясен. Интересно, знал ли он и другие советники об этом.

Пытаюсь как можно более кратко описать события, случившиеся 17 мая 2014 года. Обращаюсь главным образом к маме: она слушает меня очень внимательно.

— Я считаю, что необходимо сохранить естественный ход времени. Мы сделали такую попытку и были правы. Теперь, когда мы знаем, что ход времени был грубо и безжалостно искажен и что это дело рук такого же, как и мы, пришельца из будущего, надо этому помешать, а где уже поздно, исправить. Нам не удалось спасти Мону Гали, зато мы спасли материалы ее исследований и остановили Болтоса, по крайней мере на данный момент.

Бросаю быстрый взгляд на Итана. Нет, про него пока не стану говорить. А также про Паппи и его роль во всем этом. И так наговорила слишком много.

— Я думаю, что для начала мы сделали немало. Надеюсь, ход времени и событий уже изменился. Даже вы должны с этим согласиться, мистер Роберт. Нет смысла сохранять будущее, которому нанесли такую травму, если быть до конца честным. Надо сделать все ради лучшего будущего, понимаете? — Я гляжу на мистера Роберта, но понимания в его лице что-то не вижу. — Я не говорю, что надо всем рассказать, кто мы такие и откуда прибыли. Раз надо сохранить это в тайне, я не против, пусть так. Меньше будет недоразумений. Но знайте: если вынудите, я не побоюсь рассказать об этом всем. Вы хорошо меня поняли?

Я уже не жду, что мистер Роберт кивнет или еще как-нибудь даст понять, что согласен.

— Я считаю, что настало время прекратить наши игры и жить как все, — продолжаю я. — Прекратить слежку за членами общины, запугивание и вообще все, что вы называете психологическими консультациями и системой взысканий. Надо немедленно отменить ношение очков и прием таблеток. От этого не помощь, а только вред, мистер Роберт. Вы прекрасно знаете, что это так. — Я оборачиваюсь к маме. — Я перестала принимать таблетки, и теперь зрение у меня отличное. Мне больше не нужны очки, так что знай: очки придумали для того, чтобы следить за нами.

Я внимательно гляжу ей в лицо, она опускает глаза. Неужели знала про пилюли? Сердце подсказывает, что нет, не знала. Впрочем, трудно сказать, я еще не до конца все поняла.

— Мама, ты обязательно должна разобраться, что содержится в этих таблетках, если, конечно, еще не знаешь. И если в них есть хоть что-то для нас полезное, то нужно убрать отраву, которая делает нас слепыми.

Мама снова поднимает глаза, и я вижу, что ей отчаянно хочется что-то сказать. Вижу, у нее есть вопросы. Глаза ожили, такими я их у нее давно не видела. Но здесь она говорить не станет.

— Давайте вместе попробуем устранить тот вред, который нанес Болтос, насколько, конечно, это возможно, — продолжаю я, — и станем жить, как все остальные граждане. Посмотрим, что из этого выйдет. Мы должны это сделать, понимаете? — Я снова смотрю на маму, на мистера Роберта. В ответ молчание. — Понимаю, понимаю, мистер Роберт. У вас насчет меня грандиозные планы. Небось, собираетесь нынче же ночью, если не раньше, вытащить меня из постели и быстренько разобраться со мной. Прихлопнуть, как муху, чтобы не жужжала. Вы бы сделали это со мной даже за сотую долю того, что я тут натворила.

Мама смотрит на меня с ужасом, хотя знает, что это истинная правда.

— Пренна…

— Ладно-ладно, — говорю я ей. — Успокойся, они не станут этого делать. Они оставят меня в покое. — Я поворачиваюсь к мистеру Роберту и не отрываясь гляжу ему прямо в глаза. — Правда, мистер Роберт? Сейчас скажу почему. — Я умолкаю, оглядываю помещение, пытаясь определить, где расположены камеры. — Я уверена, что миссис Крю и остальные наши руководители наблюдают нашу встречу. Но если это не так, я хочу, чтобы вы как можно скорей рассказали им все. Про нашу общину никто пока, кроме Итана, не знает. А Итану можно доверять, он, если надо, сохранит нашу тайну. Он и так уже четыре года хранит ее. Но если вы еще хоть пальцем тронете меня, маму или Кэтрин, я за себя не отвечаю. Для начала я пойду в Службу иммиграции и натурализации. И они прежде всего пожелают привести в порядок наш иммигрантский статус. Это будет очень интересно, если не сказать больше. Потом я пойду во Внутреннюю налоговую службу, в Службу защиты детей и, наконец, если понадобится, в полицию. И расскажу, что, помимо незначительных правонарушений — незаконное подмешивание в пищу и питье лекарств и наркотиков, похищение людей, незаконная слежка и так далее, — за вами числится много других художеств, которые очень заинтересуют правоохранительные органы.

Ох, как мне хочется, чтобы миссис Крю сейчас это видела и слышала!

— И благодарю вас. Все здесь сказанное у нас записывалось. — Я бросаю взгляд на Итана, он едва заметно улыбается.

Честно призна́юсь, мне моя речь понравилась, я получила большое удовольствие. Обожаю говорить правду. Провалиться мне на этом месте, но обожаю, и все тут. И терпеть не могу этого мистера Роберта.

Но надо добавить кое-что еще:

— Мистер Роберт, вы, вероятно, сейчас думаете: «Никуда она не пойдет. Мы не предоставим ей такого шанса. Я бы прикончил ее сразу же, если бы не надо было ждать, пока Итан и ее мамаша уберутся из комнаты». Но вы ошибаетесь. Если вы меня уберете, Итан сам пойдет по всем этим учреждениям и предоставит им информацию, а ее у нас накопились горы. Тем более что мое исчезновение будет еще одной уликой против вас. А уж Итана вы не перехитрите. Он знает про вас все. Он прекрасный программист и потрясающий хакер. Он уже загрузил файлы с информацией в целую сеть серверов. Связываться с ним не советую, он сразу отправит ее не только во все учреждения, о которых я говорила, но и в самые крутые агентства новостей и средства массовой информации. Не сомневаюсь, им это очень понравится. Я не шучу. Наши материалы будут крутить непрерывно несколько месяцев. — Так, тут надо остановиться. Что-то уж больно я разошлась, но, похоже, меня понесло. — Вы этого хотите? Пожалуйста… Только не забудьте положить зубы на полку и сбросить несколько фунтов, мистер Роберт, потому что, сидя в камере, люди толстеют. Не обижайтесь, но вам это ни к чему. — Все, надо замолчать. Я уже сказала почти все, что хотела. — Так что выбирайте. Будем жить, как все остальные добропорядочные граждане, тихие, законопослушные, и смотреть, чем все это закончится, или мы исполним все, что я обещала.