Книга Испытание вечностью - Виталий Храмов

– Никак! – ответил Василий, потроша один из рюкзаков. – Это прошлое. Завершённый этап. Как приятные воспоминания детства. Теперь я играю в более сложные игры. Миш, можно?

Маугли кивнул, этим испугав Пола. Если раскрывают такие тайны – какая дальнейшая судьба Пола?

– Теперь я опресняю морскую воду в промышленных масштабах.

Ничего секретного в этом нет. Если не спрашивать, где стоит этот химический завод по опреснению воды и зачем именно понадобилась технология именно промышленного, то есть массового опреснения. Если не думать, какие деньги на этом можно заработать. Если не размышлять, почему сугубо континентальным русским нужно опреснение воды «в промышленных масштабах», а островным японцам и островному Британскому Соединённому Королевству – это не нужно. Если не думать, не сравнивать стартовые позиции, привлечённые средства и достигнутые результаты этой кучки неправильных молодых людей и всей так называемой западной цивилизации. Если не строить предположения о судьбе и целях этой самой западной цивилизации. Если не задаваться вопросом – почему эти, ключевые по сути, фигуры мировой экономики бегают с винтовками наперевес по лесам в качестве рядовых боевиков. Их настолько не ценят? Тогда какого размера и состава резерв такого же качества персонала у «Империума», что он такой квалификации персонал использует в качестве пушечного мяса? Как хочется «ужраться», как говорят русские!

А последним был молодой парень, что скромно смотрел в рот остальных. Но это был гений физики, что работает над физикой плазмы. И он – засекречен. Была только одна статья в научном журнале с фотографией – потом никаких известий. Вопрос у Пола был – что он тут делает? Что делают в этих зарослях такие люди?

А у Маугли вопрос – откуда Пол их всех знает. Но вопрос задал он не Полу, а своей супруге, а та только отмахнулась:

– Вилли исправно сливает инфу. Сначала сливал жестокому человеку, теперь стучит Турбоберсерку.

Пол вскинул бровь. У него, оказывается, тоже есть псевдоним. И как принято у сумраков, отражающий какую-то исключительность характера или способностей человека. Как в комиксах Марвелл. Берсерк. Воин, впадающий в экстаз боевого безумия. Ещё и турбо. Да, это про него.

– Уважаемый Маугли, давайте не будем ломать комедию. Ясно же, что вы тут командир…

– А тут ты не прав, Паша, – перебил его Маугли. – Командир тут Манок. Это вот этот вот атаман.

– Да? – удивился Пол.

– Да, болтливая морда, – ответил басом Манок, разгладил усы, скомандовал: – Маугли, чтобы остальных не отвлекать, на тебе этот болтливый пендос. Ей, Тупой суслик, ты что это удумал?

Раптор уже несколько минут тянул из потайного кармана нож. По миллиметру. Заметили.

Молодой физик оказался над Раптором, выбил нож лёгким движением носка ботинка, неуловимым движением пистолет, спокойно лежащий в открытой кобуре, вдруг оказался в руках и смотрел в правый глаз Раптора.

– Как был ты тупицей, Суслик, так тупицей и сдох, – вынес вердикт Манок.

Тихий хлопок – ноги Раптора заплясали последний танец агонии.

– Впечатлён, – сказал Пол. – Но зачем? Я о вас думал как о крайне взвешенных людях, рациональных и здравомыслящих. Зачем убивать его? Не, не так – зачем убивать его сейчас и здесь? Почему не убили на месте? Зачем тащили сюда? Произвести на меня впечатление? Вам это не удалось. Напугать этого придурка? Он и так не успевает мочу в себе набрать, как боится. Зачем?

– Ну же, ты же аналитик. Подумай, – ответил усатый Манок, усаживаясь на своё место.

– А я вам – зачем? Ладно этот, мокрый, через него можно много ниток дёрнуть. Через его отца.

А я? Почему меня не положили на месте? Сотрудничать с вами я всё одно не буду. Пытать будете? Не будете. Не знаю я ничего, чего бы вы не знали. И отпустить меня не сможете. Зачем тащили меня? Показать свои морды? И только этим сорвав покров тайны с этих массовых смертей топ-менеджмента Союза?

– Молодец, – покачал головой Манок. – Но ты забыл одно – тебя не должно было быть в машине. Ты – рандомный фактор. Форс-мажор. Убить тебя? Даже если бы хотели, у нас нет кворума.

«Даже если бы хотели». Не хотят? Уже обнадёживающе. А почему? А что за…

– Кворум? – удивился Пол.

– Мышонок, а он и не вспоминает, что он в ордене Достоинства, – усмехнулась Валькирия.

Пол вспомнил невзрачную медальку.

– Ты не подсуден никому, кроме трибунала трех избранных ордена Достоинства. У нас здесь только один. Ты для нас неприкосновенен, – сказал в усы Манок.

– Тогда зачем?

– Малыш, займись, у меня от этого неугомонного пендоса уже голова лопается. Вы, двое, взяли этот смердящий кусок. Туда. Ты – метнулся туда, понюхал. Вопросы?

Секунда – поляна пуста. Девушка с укоризной посмотрела на Пола:

– Не дал мужчинам поесть. Правда пендос! Ни такта, ни воспитания. Бабушка – из дворян, а ничему не научила.

– Колледж его воспитывал. И Корпус морской пехоты. Паша, не сиди бедным родственником, иди к огню. Отобедай, чем бог послал.

Еда была сублимированная. Заливали в концентраты кипяток, и через пару минут – можно употреблять.

– И что ты замолчал, Паша? Или тебе сухпай так приглянулся? Только не говори, что впервые пробуешь – не поверю.

– Не впервые. Но молчу, потому что не знаю, что спросить. Так жаждал возможности всё узнать, а как появилась возможность – и не знаю, что спросить!

– Тогда спрошу я, – Маугли бросил освобождённую посуду в огонь. Поднос-контейнер и ложка скукожились, занялись чадящим пламенем.

– Миша! – вскрикнула его жена, когда копоть полетела на неё.

Но Маугли не обратил на неё внимания, смотрел в упор в глаза Пола, спросил:

– Как видишь свою дальнейшую жизнь?

Пол почувствовал, что улыбается. Той же безумной улыбкой смерти, что так прочно у него в голове ассоциировалась с русскими.

– Никак. Сейчас я подбираю нож того придурка и нападаю на твою жену.

– Почему на неё? – спросил Маугли. Без удивления, без агрессии и злобы. Равнодушно.

– На тебя у меня нет шансов. А если я её хотя бы поцарапаю, ты меня убьёшь.

– Неверный расчёт. Неверные условия задачи, – сказала Валькирия, так же бросая пластиковые изделия в огонь. – Ты не смог бы меня даже поцарапать. И Миша бы не вмешался, чтобы не лишать меня возможности размяться. Ну, словесная разминка признана зачётной и завершена. Задавай свои вопросы.

– Зачем тебе это? Он понятно – сын войны, бой – его жизнь. Зачем тебе это? – спросил её Пол, восхищаясь этой красотой, так оттененной строгой экипировкой диверсанта.

– А ты так и не понял? – удивилась девушка. – Я тебе приведу несколько доводов, а ты выбери из них наиболее правдоподобный.