Книга Мои дорогие девочки - Эмма Берсталл

Хотя и сейчас в жизни Кэт было немного развлечений. Порой ей казалось, что она хочет ребенка больше всего на свете. А плач и подгузники наполнят ее жизнь смыслом. Но теперь в отличие от Виктории и Мэдди она навсегда останется неполноценной женщиной, ожидая чего-то или кого-то, кто поможет ей замкнуть круг жизни.

Кэт сидела на унитазе и молилась Богу, в которого не верила, чтобы происходящее оказалось неправдой. Но кровь продолжала течь, затем вышел сгусток размером с небольшой апельсин. Она мельком взглянула на него, не осмелившись разглядывать. Живот болел очень сильно, и Кэт вся сжалась от боли.

Трейси постучала в дверь туалета:

– Ты в порядке? Сколько можно там сидеть! – Ее голос звучал весело и возбужденно. Похоже, они вернулись из паба.

– Все хорошо, – отозвалась Кэт. – Видимо, я что-то съела.

– Фу! Тогда не стану сегодня чистить зубы.

Кэт дождалась, пока на двери Трейси щелкнул замок. Кровотечение стало слабее, и она медленно пошла к себе в комнату. Ей было очень грустно не только за себя, но и за целый мир. Жизнь прервалась, так и не начавшись. Она не узнала этого маленького человечка и теперь может лишь гадать, какие у них могли бы сложиться отношения. Кэт казалось, что у нее отняли дорогую, даже бесценную вещь, и никто никогда не увидит, какой красивой она была, и не узнает ее ценности.

Глава 16

Суббота, 9 января

Когда позвонили в дверь, Виктория еще была в халате. Она просматривала субботнюю утреннюю прессу и выпила почти половину третьей чашки чая, доедая второе песочное печенье.

– Саломея, можешь открыть дверь? – крикнула она с кухни.

Виктория знала, что дочь уже долго смотрит мультфильмы в соседней комнате. Правила менялись: когда Лео был жив, они всегда следили за временем, которое девочка проводит у телевизора.

Послышался топот Саломеи в холле, открылась дверь. Услышав мужской голос, Виктория насторожилась.

– Ма-ма! Это почтальон!

Она со вздохом поднялась. Почему нельзя было положить все в почтовый ящик? Она не ждала никаких посылок!

Виктории было неудобно выходить к нему в ночной рубашке, поэтому она крепко скрестила руки на груди. Уже одиннадцать, так что почтальон скорее всего уже несколько часов на ногах. Он передал ей стопку писем, тяжелый пакет, завернутый в коричневую бумагу, и бланк, на котором она должна была расписаться. Пакет был адресован агенту Лео для «госпожи Виктории Брук». По форме и весу пакета можно было предположить, что в нем книги. Вместе с пакетом и письмами Виктория вернулась в кухню.

– Ты бы быстрее одевалась, юная леди! – обратилась она к дочери, которая шла за ней. – И принеси, пожалуйста, вниз свои вещи для плавания. Нам нужно выехать через двадцать минут.

Заинтригованная, она открыла пакет. Внутри лежала открытка с приятным морским пейзажем и три книги о том, как пережить утрату. Их прислала дама из Портсмута – одна из поклонниц Лео. На открытке она написала: «Я знаю, что вы сейчас чувствуете, потому что сама недавно потеряла мужа. Мне эти книги очень помогли. Надеюсь, и вы найдете их полезными».

Послание тронуло Викторию, и она решила, что ответит сегодня же. Агенту Лео приходило очень много писем и сообщений со словами сочувствия и поддержки для нее, и он пересылал их пачками. Они напоминали о том, что Лео занимал в сердцах многих людей особое место, и это помогало ей успокоиться.

У нее была коробка с восточным орнаментом зеленого цвета с золотом, куда она складывала послания. Когда-нибудь она передаст ее детям. Но некоторые письма, наоборот, раздражали Викторию. В них обычно перечислялись только достижения Лео, и не было ни слова о том, что не только весь мир потерял выдающегося дирижера, но и она осталась без мужа и отца своих детей. Какими же бесчувственными бывают люди!

Виктория посмотрела на марки на других письмах – Морпет, Тонтон, Ридинг – и отложила их. Нужно собраться с силами и открыть их позднее. Она уже готова была отправить последнее письмо в стопку к непрочитанным, но что-то заставило ее остановиться. Оно явно было написано иностранцем: маленькие, аккуратные буквы с завитушками, старомодная манера письма, и почерк совсем не английский. Виктория посмотрела на марку – письмо пришло из Америки – и нахмурилась.

Сгорая от любопытства, она вскрыла конверт специальным ножом с костяной ручкой. Лист был исписан с двух сторон, и, прежде чем начать читать, Виктория взглянула на подпись. Ей писал человек по имени Рудольф Хирш.

Выразив соболезнования, он рассказывал о том, как познакомился с Лео:

«Мне, как и Лео, повезло избежать газовой камеры, потому что нас спасли во время операции «Киндертранспорт». Мы с вашим мужем ехали в одном поезде из Вены. Мы были примерно одного возраста, поддерживали друг друга, смеясь над глупыми мальчишескими шутками и стараясь отвлечься от бед. Оба были напуганы и скучали по дому и по нашим семьям, которые остались в Вене. Когда мы приехали в Лондон, меня отправили на север страны, а Лео отправился в Гуилдфорд в графстве Суррей. Я попал в семью доброго фермера и его жены, у них было трое детей. Мы с Лео написали друг другу несколько писем, а потом жизнь пошла своим чередом, и ближе к двадцати годам мы потеряли связь друг с другом. Однажды я был в графстве Суррей и увидел имя Лео в местной газете. О нем писали как о необычайно одаренном скрипаче с большим будущим, который продолжает жить в английской семье. Меня это не удивило, поскольку даже в детстве Лео страстно увлекался музыкой. Я написал ему, и мы встретились. Это была замечательная встреча: нам так много нужно было рассказать друг другу и обсудить. Но вскоре случилась эта ужасная история с его приемной семьей, и он перестал мне писать. Мы больше никогда не виделись, и я всегда очень сожалел об этом».

Далее в письме этот человек рассказывал Виктории о своей жизни в Нью-Йорке, куда он эмигрировал после войны, о работе врачом, своей теперь уже покойной жене, двух детях и шести внуках. Виктория прочитала, не вникая в смысл. Он написал «ужасная история с его приемной семьей», будто она в курсе того, что случилось. Но Виктория понятия не имела, что он имел в виду.

Конечно, она знала, что Лео был одним из детей, спасенных во время первой операции «Киндертранспорт». Специально созданному комитету удалось убедить нацистов выпустить еврейских детей моложе семнадцати лет в Великобританию. Так спаслось около девяти или десяти тысяч еврейских детей из Германии, Австрии, Чехословакии и Польши.

Она также знала о том, что Лео приняла состоятельная интеллигентная семья из Гуилдфорда, и он жил с ними в их перестроенном лодочном сарае у реки еще несколько лет после окончания войны.

Эти люди были очень добры к Лео, распознали в нем талант и оплачивали его уроки игры на скрипке с лучшими преподавателями в стране, а позднее настояли на том, чтобы он подал документы в Королевское музыкальное училище. Если бы не они, вряд ли Лео стал бы великим скрипачом и дирижером.