Книга Артур Артузов. Ас разведки и контр-шпионажа - Юрий Ленчевский

Почему Берзин не арестовал Рейли? Он мог сделать это в любой момент, но по замыслу операции надо было выявить все связи Рейли, он еще не «раскрылся» до конца. Бала уверенность, что Рейли — в наших руках и деваться ему некуда. Рано или поздно он придет к Берзину. Но тут интуиция не подвела английского агента.

Встает вопрос: почему Рейли удалось ускользнуть из рук правосудия? На этот вопрос ответил впоследствии сам Рейли, когда оказался в тюрьме. В письме к заместителю Артузова Владимиру Андреевичу Стырне есть такие строки: «По моему глубокому убеждению, я приписываю мою удачу в подпольной жизни, а также в моем бегстве не каким-нибудь особенным личным качествам, а поразительно счастливому и часто повторяющемуся стечению обстоятельств с одной стороны и еще несовершенной в то время организации советского контрразведывательного аппарата с другой стороны»[32].

С 28 ноября по 3 декабря 1918 года происходили заседания Революционного трибунала при ВЦИК Советов. В числе подсудимых по этому делу были: начальник английской миссии в Москве Роберт Брюс Локкарт, бывший французский консул Гренар и лейтенант английской службы Сидней Джорж Рейли. В приговоре трибунала говорилось:

«…Попытка контрреволюционного переворота, будучи сопряженной с циничным нарушением элементарных требований международного права и использования в преступных целях права экстерриториальности, возлагает всю тяжесть уголовной ответственности прежде всего на те капиталистические правительства, техническими исполнителями злой воли которых являются вышеуказанные лица…».

Революционный трибунал постановил: «Р. Локкарта, Гренара, С. Г. Рейли объявить врагами трудящихся, стоящими вне закона РСФСР, и при первом обнаружении в пределах территории России — расстрелять». (Рейли до начала суда удалось скрыться, а Локкарт и Гренар были высланы из России).

Рейли нашел общий язык с Борисом Савинковым, который был равным ему по страсти к провокациям и близким по убеждениям. При последнем их свидании в Париже Рейли одобрил конспиративную поездку Савинкова в Россию. 10 августа 1924 года тот выехал через Берлин в Варшаву с фальшивым паспортом на имя Степанова. Рейли субсидировал его поездку.

29 августа 1924 года последовало официальное сообщение об аресте Савинкова на советской территории.

Савинков был арестован Пилляром в Минске и доставлен в Москву.

Исполнились слова Зинаиды Гиппиус. Однажды в 1920 году Савинков писал ей из окрестностей Минска: «Я уверен, что мы дойдем до Москвы». Гиппиус отозвалась на это с удивительным предвидением:

«Это Савинков с разбойником Балаховичем дойдут до Москвы?! Может, и дойдут… Или доведут их».

Арест Савинкова и суд над ним, заключительное слово подсудимого разочаровали его покровителей за границей, и особенно Рейли. В последнем слове Савинков разоружился и признал преступной свою деятельность против советской власти.

Для Рейли это заявление на суде было поражением. Его ставленник и сподвижник не оправдал возлагавшихся на него надежд.

Рейли оставалось только снова самому попытать счастья в русских делах, чтобы восстановить свою репутацию в Интеллидженс Сервис.

Работа Артузова, требовавшая неустанного проявления политической гибкости и дальновидности, умственного напряжения, бешеных усилий воли, изобретательности, была постоянно в фокусе внимания Дзержинского. Естественно, у председателя ОГПУ всегда находились вопросы к начальнику КРО, вопросы острые, злободневные, отвечать на которые необходимо было быстро и только делом. Феликс Эдмундович был крайне огорчен тем, что Рейли, английскому разведчику, предпринимавшему отчаянные попытки свергнуть советскую власть, в свое время удалось избежать кары, определенной советским судом.

При очередном докладе Артузова Феликс Эдмундович справился у него:

— Как с Рейли? Пока не ответите на этот вопрос — покоя вам не будет. Буду спрашивать назойливо и требовательно. Беспокойно вам будет, ибо он нам покоя не даст.

Разумеется, Артузов попытался успокоить Дзержинского, дескать, после захвата Савинкова Рейли с европейского горизонта исчез, по агентурным данным, на пароходе «Новый Амстердам» отплыл в Нью-Йорк и сейчас в Америке устраивает свои финансовые делишки.

Дзержинский с сомнением покачал головой.

— Прошу вас, не проявляйте благодушия. Эта фигура рано или поздно будет вновь вытащена на свет международной реакцией. В любой момент он предложит свои услуги любой капиталистической разведке. С Рейли борьба еще впереди.

Многое предвидел Феликс Эдмундович. Артузов, конечно, понимал: дело вовсе не в личности Рейли, а в тенденциях определенных кругов Запада. Рейли нужен был и белогвардейской монархической эмиграции, погрязшей в раздорах и склоках, однако еще упорной в общей цели — снова сесть на шею народа. Она нуждалась в таком изворотливом помощнике, каким был Рейли, реально опирающийся на такую разведку, протянувшую свои щупальца по всему миру, как британская Интеллидженс Сервис. При поддержке русских белогвардейцев Рейли сколачивает на американской почве филиал «Международной антибольшевистской лиги», уже функционирующей в Берлине, Лондоне, Париже, в прибалтийских и балканских странах. Филиал лиги был даже в Харбине, где его возглавлял известный бандит атаман Семенов. Фашиствующие белогвардейцы, чьим лидером с США был старый агент царской охранки Борис Бразуль, наводили мосты между Рейли и самыми реакционными финансистами и предпринимателями Америки, в первую очередь Генри Фордом. Они же по поручению Рейли поставляли для него списки видных американцев, благожелательно относящихся к Советской России. Списки эти не раз доставят много бед включенным в них порядочным людям — вплоть до «эпохи» сенатора Маккарти!

Эту опасную для советских интересов деятельность Рейли нужно было пресечь, для чего требовалось выманить его обратно в Европу. Использовать можно было единственное средство — «Трест», хоть и утративший несколько свой блеск после «провала» Савинкова в некоторых эмигрантских кругах, но все еще пользующийся доверием Кутепова. И Артузов разрабатывает сложный, но безошибочно сработавший план, основанный на глубоком проникновении в психологию врага, тонком учете политической обстановки и событий.

В 1924 году Рейли организовал в США фирму «Сидней Беренс — индийский хлопок» и занялся коммерческими комбинациями.

Однажды он получил кодированное письмо от своего коллеги по Интеллидженс Сервис, резидента в одной из прибалтийских стран. Коллега сообщал о предстоящем приезде в Париж супружеской пары под явно вымышленной фамилией Красноштановы. Эта пара имела задание вступить в контакт с Рейли, направив ему письмо, состоящее из одной стихотворной строки иранского поэта Омара Хайама. Если предполагаемое супругами Красноштановыми дело не представит интереса для Рейли, он может кратко ответить: «Мерси. Бонжур».

Эти господа, как писал Рейли его коллега, представители предприятия, которое будет иметь огромное значение в будущем для европейских и американских рынков. Супруги полагают, что дело даст результаты в два года, но некоторые обстоятельства заставляют предполагать, что это может быть достигнуто и несколько раньше. Дело огромное, и разумно о нем помалкивать… Супружеская пара в данный момент отказывается назвать тех лиц, которые заинтересованы и скрываются за данным предприятием. Видимо, это весьма значительные лица. Корреспондент Рейли добавил, что «делом» заинтересовались англичане и французы.