Книга Русское старообрядчество. Традиции, история, культура - Дмитрий Урушев

— Мне придется кое-что предпринять. Это слишком важно для нас, чтобы мы могли оставить без последствий!

Через месяц посол сообщал, что русские намерены отозвать из Вены своего посланника, если Фердинанд I не уступит требованиям царя. Назревала ссора между двумя державами, чреватая войной. Фердинанд был вынужден отправить Амвросия в ссылку.

Но великое церковное дело было уже сделано. Священство белокриницкой иерархии распространилось по всей России, его принимали не только поповцы и беспоповцы, но и никониане.

Это беспокоило правительство. Ведь староверы покушались на один из оплотов царской власти — Синодальную Церковь!

Николай не удовлетворился ссылкой Амвросия. Он желал совершенно уничтожить староверие. Белокриницкая иерархия была объявлена незаконной. Ее архиереи и священники были объявлены «лжеепископами» и «лжепопами», «самозванцами» и «простыми мужиками».

Русская полиция. Иллюстрация из книги: Lacroix F. Les mysteres de Russie. Paris, 1845.

Иерархии было присвоено уничижительное прозвище «австрийской». Австрия была врагом России, а значит, врагом царя и Отечества объявлялся каждый поповец.

Ни императорское правительство, ни государственная Церковь не признавали старообрядческие таинства. Преследование белокриницкой иерархии на долгие годы стало основным занятием светских и духовных властей. В нем участвовали тысячи священников, чиновников и полицейских.

В 1853 году из Белой Криницы в Россию прибыл архиепископ Антоний (Шутов), возглавивший Церковь. А 19 декабря того же года скончался священник Иоанн Ястребов, признавший над собой власть Антония и белокриницкого митрополита. В Москве остался последний «беглый поп» Петр Русанов.

В начале 1854 года несколько богатых прихожан Рогожского кладбища заявили о переходе в единоверие и обратились к властям с просьбой об открытии на кладбище прихода Синодальной Церкви. Этим незамедлительно воспользовался митрополит Филарет.

Отступникам была передана Никольская часовня со всеми находившимися в ней иконами, книгами и облачениями. Единоверцам была отдана и звонница, поскольку колокольный звон был запрещен старообрядцам еще в 1826 году.

К сожалению, до сих пор Никольский храм не возвращен законным владельцам — староверам.

Полиция учинила обыск на кладбище. Но все ценное было заблаговременно перевезено в дома именитых прихожан. Однако в часовнях и кладовых было найдено несколько тысяч священнических и диаконских облачений. Там же было обнаружено несчетное количество икон. Было найдено 517 рукописных и старопечатных книг, в том числе несколько редких и замечательных.

Наиболее ценные иконы и книги забрали единоверцы. Значительная часть икон была передана в новообрядческие храмы, туда же отправились подсвечники и лампады. А облачения духовенства по указанию Филарета были сожжены.

В конце 1854 года в единоверие перешел и Петр Русанов. Власти полагали, что теперь Рогожское кладбище будет окончательно уничтожено. Но оно выжило.

Для Церкви завершилась пора бегствующего священства и началось время белокриницкой иерархии.

В 1855 году умер царь Николай I. На престол вступил его сын Александр II[96].

При нем старообрядчеству был нанесен самый чувствительный удар — были запечатаны алтари храмов Рогожского кладбища. Поводом для этого послужил донос одного никонианина о том, что 22 января 1856 года в Рождественском соборе молилось около 3 тысяч человек.

В дело вмешался митрополит Филарет. Он подал в Петербург прошение, в котором заявил: «Подкрепить раскол на Рогожском кладбище — значит подкрепить его даже до отдаленного края Сибири. И напротив, ослабить его на Рогожском кладбище — значит ослабить его повсюду».

Мысль Филарета понравилась императору Александру. Он решил проучить старообрядцев и написал на прошении: «Если не присоединятся к единоверию, то и алтари для службы не нужны».

С одобрения государя 7 июля 1856 года полиция опечатала царские врата и диаконские двери иконостасов Покровского и Рождественского соборов. Московские святыни простояли без литургии почти 50 лет, до Пасхи 1905 года.

При Александре II, как и при императоре Николае I, старая вера подвергалась чудовищным гонениям, мыслимым лишь во дни Алексея Михайловича или Петра I.

В 1847 году полиция схватила Геронтия — настоятеля Белокриницкого монастыря. Он приезжал из Австрии для извещения христиан о присоединении к Церкви митрополита Амвросия и для сбора денег на обитель.

По императорскому указу Геронтия сначала заточили в Петербурге, в Петропавловской крепости, затем — в крепости Шлиссельбург[97]. В одиночном заключении старец провел 21 год. Доведенный до сумасшествия, он был переведен в один из новообрядческих монастырей, где и скончался в 1868 году.

Для людей, совершивших преступления против государственной Церкви, правительство создало в городе Суздале особую тюрьму. Она располагалась в мрачных и сырых казематах старинного Спасо-Евфимиева монастыря. В них томились многие старообрядцы.

Здесь был заточен Афоний Кочуев, предложивший приунывшим староверам возобновить поиски архиерея. Здесь страдал за веру благочестивый мирянин Федор Жигарев, привезший в 1847 году на Рогожское кладбище новое освященное миро из Белой Криницы.

Тут же содержались четыре святителя — Алимпий, Аркадий, Геннадий и Конон.

Кончина митрополита Амвросия

(из сочинения «Происшествие господина Амвросия митрополита»)

Здоровье господина митрополита изменилось с 15 октября совершенно к смертному одру. Но он не терял слабеющих сил, рассудка, памяти и дара слова. Все в нем было неизменно.

Близ ожидания его исхода 25 октября прибыли из России послы с бумагами на утверждение церковных дел, которые он опасно рассмотрел и законно учредил. И не мог с болезненного одра встать, но с помощью приподнялся и своеручно духовные дела подписал, посланникам поручил и благословил последнее расположение, изнемогший болезнью, стоящий уже на самом пороге смерти, но сохранивший полно сознание своей обязанности печься о Богом вверенных ему христианах.

Готовясь к исхождению от Церкви воюющей к Церкви первенствующей, где царствует вечный мир, ничем не возмущаемый, он завещал твердо хранить церковный мир, подражая сказавшему Своим ученикам: «Мир Мой оставляю вам, мир Мой даю вам»[98].