Книга История и зоология мифических животных - Олег Ивик

Объяснение это полностью удовлетворило монахов, которые не стали допытываться, зачем рыба совершает столь странные и бесцельные попытки. Более того, когда они из заслуживающих доверия источников узнали, что на спине уникального животного им предстоит провести следующую пасхальную ночь, монахи не испугались и по прошествии года вернулись на прежнее место. Ясконтии никуда не уплыл, и даже котелок на его спине стоял, как и прежде. С тех пор и далее, во все семь лет своих странствий, святой Брендан и его товарищи встречали Пасху на спине редкостной рыбы.

Довелось монахам увидеть и других замечательных животных. Так, на островах (настоящих) они наблюдали овец, «которые были крупнее быков», и птиц, поющих псалмы (этих птиц, пожалуй, нельзя отнести к царству животных, поскольку по происхождению они были падшими ангелами). В открытом море им довелось видеть рыбу, извергавшую из ноздрей пену, и столь крупную, что она намеревалась проглотить их корабль (но на счастье монахов и по их молитве она была растерзана другой рыбой, не менее крупной и извергавшей пламя). Угрожал паломникам и гриф такого размера, что представлял серьезную опасность даже для большой группы мужчин, — впрочем, он тоже был побежден себе подобным, но благочестиво настроенным пернатым.

Дальнее плавание с посещением множества небольших островов совершил не позднее седьмого века некто Майль-Дуйн. Правда, он преследовал не столь душеспасительные цели, как предшествующие мореплаватели, — юный ирландец стремился найти убийц своего отца и, отправляясь в путь, советовался не со священником, а с друидом. Тем не менее плавание Майль-Дуйна и его спутников сопровождалось не меньшим количеством чудес, а на многих островах они видели волшебных животных, которые ничем не уступали ранее описанным.

Так, на одном из островов Майль-Дуйн наблюдал «громадную стаю муравьев, величиной с жеребенка каждый». Чудовищные насекомые хотели съесть путников вместе с кораблем, но те успели вовремя отчалить от берега. На другом острове ирландцам встретились птицы столь огромные, что они показались им опасными для жизни. И уж безусловную опасность представляло животное, «похожее на коня», имевшее «лапы как у пса», но «с твердыми и острыми копытами». Увидев мореплавателей, зверь «проявил большую радость, ибо он хотел съесть их вместе с кораблем», но надежды его не оправдались. Еще более опасен оказался сторожевой кот, встреченный путниками в пустом замке на очередном острове. Кот был невелик по размеру, но он обратил в пепел нечестивца, попытавшегося украсть золотое ожерелье. Сделал он это без помощи каких бы то ни было горючих материалов, использовав собственное тело, уподобившееся «огненной стреле».

Другой весьма опасный зверь обнаружился Майль-Дуйном и его спутниками на дне моря. Море это было не вполне обычное — оно напоминало облако, вода казалась «рыхлой» и мореплаватели даже боялись, что она не выдержит их корабль. Опасения эти, впрочем, оказались напрасными, зато исключительная прозрачность воды позволила ирландцам наблюдать очередное чудовище. Огромный зверь сидел на дереве, растущем прямо на морском дне, и следил за пастухами, которые пасли свои стада, нимало не смущаясь тем, что находятся под водой. Потом зверь, «не слезая с дерева, вытянул шею, достал головой до спины ближайшего быка, втащил его к себе на дерево и пожрал в одно мгновение». Конечно, анализируя этот случай, нельзя не сделать скидку на то, что бык, находясь в воде, практически ничего не весит. Но тем не менее чудовище, которое смогло втащить его на дерево даже и в таких, облегченных, условиях, должно представляться невероятно огромным и мощным.

Но самым удивительным животным, с точки зрения авторов настоящей книги, был зверь, обитавший на острове с каменной оградой. Когда корабль Майль-Дуйна приблизился к берегу, животное это стало бегать по периметру острова «быстрее ветра». Потом зверь «устремился на самое высокое место острова и стал там, вытянувшись, головой вниз, ногами вверх». При этом он совершал весьма необычные для любого существа действия: «он то вращался сам внутри своей кожи, то есть его тело и кости вращались, а кожа оставалась неподвижной; то, наоборот, кожа его вращалась снаружи как мельница, в то время как тело и кости его оставались неподвижными». Завершив эти гимнастические упражнения, зверь снова принялся описывать круги по периметру острова. «Затем он возвратился на прежнее место и стал делать то же самое, но так, что теперь нижняя половина кожи оставалась неподвижной, а верхняя вращалась как мельничный жернов. Таким упражнениям предавался он всякий раз в промежутке между бегом по острову». Надо отметить, что зверь этот не ограничился гимнастикой, но, заметив наблюдателей, «помчался к берегу, чтобы схватить их», когда же мореплаватели спешно отчалили, принялся швырять в них камнями. Сага не разъясняет, как были устроены лапы у редкостного животного, но, судя по всему, они были прекрасно приспособлены для бросков: один камень «попал в корабль, пробил насквозь щит Майль-Дуйна и упал на корму…».

* * *

В омывающих Северную Европу морях и на разбросанных по этим морям мелких островах, безусловно, водилось, да и по сей день может водиться множество замечательных мифозоев. Но огромное количество самых удивительных существ можно встретить и непосредственно на больших островах — Британии и Ирландии. Интересным отличием этих животных от континентальных является то, что они очень часто привязаны к конкретной местности. Если, например, про единорогов мы знаем, что они водятся «вообще в Индии» или «вообще в Европе», если славянские птицы Сирин и Алконост пребывают в некоем не вполне географически локализуемом раю, то о многих ирландских, шотландских, валлийских мифозоях мы совершенно точно можем сказать, в какой именно местности, долине, реке, озере они обитали или же обитают до сих пор.

Например, чудовище под именем Афанк (или Аванк) некогда жило в омуте Лин-ир-Афанк на реке Конви в Северном Уэльсе. По поводу его внешнего вида имелись некоторые разногласия: в основном очевидцы сходились в том, что это был огромный бобер, но некоторые утверждали, что оно напоминает крокодила. Эти разногласия тем более удивительны, что Афанк был пойман на суше, причем при большом стечении народа. Впрочем, произошло это достаточно давно, поскольку информация о его поимке была опубликована еще в семнадцатом веке. Злокозненный Афанк утаскивал в омут людей и животных, и его было решено поймать по тому же методу, каким в Средние века ловили единорогов. На берег омута была отправлена девственница, которая выманила и усыпила чудовище, положив его голову себе на колени. Афанк в точности повторил действия единорога в аналогичной ситуации — засыпая, он сжал в зубах грудь девушки. Несчастная жестоко поплатилась за свое участие в охоте: спящего зверя заковали в цепи и стали тянуть быками и он, сопротивляясь, оторвал девичью грудь. Впрочем, до родного омута он так и не добрался и признал себя побежденным. Его дальнейшая судьба авторам настоящей книги не известна.

На пустоши между Регхорном и Хедингли-Хиллом близ Лидса некогда водился баргест — существо, которое принимает разные облики, но чаще всего является в виде лохматого черного пса с горящими глазами и мощными клыками и когтями (по некоторым данным баргест может быть рогат). Очевидцы утверждали, что лидский баргест появлялся на людях перед смертью каждого значимого человека округи. Его обычно сопровождали местные псы, бежавшие за ним с лаем и воем. Другое животное с аналогичными функциями и тоже водившееся в северных графствах Англии — это Гайтраш. Он тоже предвещал смерть, но принимал облик злой коровы.