Книга Кому мы обязаны "Афганом" - Аркадий Жемчугов

К середине июля — тенденция к внутриполитической напряженности в ДРА продолжала нарастать. Мусульманская оппозиция успешно действовала против НДПА, установив полный контроль в провинциях Панджшир, Нарван, Вардак, Фарьяб, Лагман и Бадахшан. В провинции Пактия при попытке мятежников захватить провинциальный центр — г. Гардез, погибли два советских военных советника.

17 июля. В Кабул прилетает Секретарь ЦК КПСС Б. Н. Пономарев для переговоров с руководством НДПА.

19 июля. Он докладывает на Старую площадь о первых беседах с Н. М. Тараки и X. Амином. «Тараки, а также Амин, — говорилось в его шифровке, — неоднократно возвращались к вопросу о расширении советского военного присутствия в стране. Ставился вопрос о вводе примерно двух дивизий в ДРА в случае чрезвычайных обстоятельств «по просьбе законного правительства Афганистана».

Обсудив очередную просьбу афганцев о вводе войск, шурави заявили, что «Советский Союз на это пойти не может».

20 июля. Посланец Старой площади спешит сообщить своим коллегам о том, что и на второй беседе генсек НДПА неоднократно возвращался к вопросу об усилении советского военного присутствия в ДРА, мотивируя это тем, что в критической ситуации высадка советской воздушно-десантной дивизии в Кабуле сыграет решающую роль в разгроме контрреволюции. И вновь генсеку НДПА было сказано, что Москва не может пойти на такой шаг.

* * *

А вот как визит Секретаря ЦК КПСС в Кабул отложился в памяти «зенитовца» В. Курилова:

«Из Центра пришла шифровка о том, что наш Отряд должен обеспечить безопасность вылетающего в Кабул из Москвы одного из наших видных политических деятелей, — пишет он в своих мемуарах. — По нашему разумению, он ехал сюда, чтобы разобраться, все-таки кто же лучше: Тараки или Амин, на кого делать ставку, с кем идти дальше. Уже тогда вопрос с Амином стоял достаточно остро. Умный, фантастически работоспособный, жестокий и вероломный, Амин явно превосходил по своим деловым качествам своего «учителя» Тараки. Он мог быть хорошим другом для нас (если бы мы вели себя по-умному), но мог быть и большим врагом. Амин нутром чувствовал слабых, не способных защититься, и запросто подавлял их либо морально, либо физически…

Так что надо было решать, с кем нам дружить дальше.

Встреча и беседа нашего видного политического деятеля с Амином должна была состояться в резиденции нашего посла. Мы обеспечивали безопасность этой встречи: враг не дремлет, вооруженная оппозиции набирает силы, возможны попытки нападения, совершения террористического акта и прочее. Мы тщательно обследовали еще раз территорию, с внешней стороны прилегающую к забору резиденции посла. Определили наиболее опасные направления возможного появления противника. Составили план защиты подступов, короче говоря, распланировали и рассчитали все, что только можно было.

Встреча и беседа нашего важного политического деятеля с товарищем Амином прошла успешно и без всяких неприятностей. Умный и хлесткий, с математическим складом ума Амин, будучи, к тому же, восточным человеком, совершенно точно знал, как надо производить хорошее впечатление на человека из Москвы. Знал об этом, видимо, и наш посол.

Ранним утром следующего дня мы, обливаясь потом, перетаскивали в грузовик сильно пополнившийся багаж посланца Партии и Правительства, с которым он вылетал домой: картонные коробки с аудио- и видеотехникой, ящики с изюмом и орехами, какие-то тяжелые свертки, похожие на свернутые ковры, и прочее, прочее, прочее… Багаж сопроводили в аэропорт и погрузили на самолет.

…Скрылся в пронзительно голубом и бездонном кабульском небе, улетел на север, в Москву самолет с «охраняемым лицом», а мы остались.

…Между тем, с очередным рейсом к нам из Союза прилетело небольшое пополнение. Среди прибывших было несколько ребят, которых я помнил еще по учебе в ВКШ. Они раньше меня заканчивали КУОС, и сейчас их как резервистов выдернули для пополнения нашего Отряда. А кроме того, нам прислали несколько переводчиков, знающих местный язык дари, а также фарси».[169]

21 июля. Совпосол приглашен к X. Амину, который по поручению Н. М. Тараки высказывает просьбу о срочной поставке для ВВС ДРА 8–10 боевых вертолетов с советскими экипажами. Совпосол повторяет высказанную Б. Н. Пономаревым позицию о неприемлемости для Москвы такого шага.

Одновременно совпосол информирует Центр о том, что, рассказывая о текущей обстановке в стране, X. Амин посетовал на то, что «не имеет полномочий, руководить военными делами и что Тараки, который сосредоточил в своих руках все руководство, не может в достаточной степени контролировать исполнение приказов». На это совпосол заметил, что «по опыту Великой Отечественной войны возможно создание чрезвычайной группы из пяти-шести человек, включая Амина, министра обороны, начальника Генштаба, министра внутренних дел и начальника царандоя, госбезопасности для оперативного руководства. Нужно найти форму, которая, с одной стороны, сохраняла бы авторитет Тараки, а с другой — позволила бы улучшить оперативное руководство. Амин согласился с этим».[170]

24 июля. Представитель КГБ в Кабуле докладывает в Центр о том, что на встрече с ним X. Амин очередной раз поднял вопрос о посылке в Кабул трех советских армейских подразделений. При этом обозначил возможные места их скрытой дислокации: военный клуб, совпосольство и территория Тане-Тадж-Бек. X. Амин подчеркнул, что тов. Тараки ожидает скорого прибытия советского батальона на территорию военного клуба.

27 июля. Революционный совет ДРА издает специальный декрет, согласно которому Н. М. Тараки сохраняет за собой руководство всеми вооруженными силами республики и всеми делами, связанными с обороной страны, но «до тех пор, пока не прекратится иностранная агрессия, я поручаю своему любимому и выдающемуся товарищу Хафизулле Амину… по моим непосредственным указаниям заниматься деятельностью министерства обороны». За декретом последовала очередная перетасовка кадров. В частности, М. А. Ватанджар был перемещен с поста министра обороны на пост министра внутренних дел, а Маздурьяр стал министром по делам границ.

Так X. Амин реализовал совет, высказанный ему совпослом на встрече 21 июля. Он практически сосредоточил в своих руках полный контроль над вооруженными силами страны. На Старой площади это не вызвало радости.

Август

1 августа. Совпосол, представитель КГБ и Главный военный советник в ДРА выходят в Центр с предложением отнестись положительно к просьбе X. Амина перебросить в Кабул спецбригаду в связи с ожидаемой в августе-сентябре активизацией деятельности антиправительственных вооруженных формирований.

…Заместитель начальника внешней разведки КГБ генерал Я. Л. Медяник представляет своему шефу В. А. Крючкову мотивированное письменное заключение о нецелесообразности направления советских войск в Афганистан. Тот с негодованием швыряет документ на стол со словами: «С таким заключением я на Старую площадь не пойду, меня там просто не поймут».