Книга Проклятие Клеопатры - Анна Данилова

— Так это она заплатила тогда за мою операцию? — Шорохофф был потрясен.

— Сумма была слишком большой, и Зоя согласилась переехать к Захарову. Но она не любит его, это точно, она ненавидит его… И рано или поздно она все равно ушла бы от него. Все к этому шло. У нее был свой бизнес, о котором Захаров ничего не знал. Они с Виком занимаются ювелиркой, у них свой салон. Уж не знаю точно, что там между ними произошло, что такого могла совершить Зоя, чтобы ее отвезли и бросили, как мусор, на дороге…

Шорохофф слушал, и по его виду можно было понять, что он страдает.

— Она хочет отомстить, точно не знаю как. Хочет доказать ему, что способна на многое без него, но и это еще не все… Я думаю, что она тоже хочет его наказать. Словом, я за нее боюсь…

После долгих раздумий у него и родилась идея экранизации собственного романа. Они договорились, что к Захарову они пойдут вместе с Катей. Обговорили, как это сделать технически. Шорохофф подготовил синопсис романа, переговорил с двумя продюсерами, которые в свое время обращались к нему с предложением об экранизации его книг, заручившись их поддержкой в случае, если Захаров и Убейконь (визит к которому был так же запланирован, поскольку именно на отношениях этих двух мерзавцев и держался план по выкачиванию денег) откажутся принимать участие. И начали действовать.

И вот теперь, когда механизм был запущен и когда появился шанс, что Захаров все же согласится финансировать проект, как поступать с Зоей? Когда рассказать всю правду? Ведь в случае положительного ответа она тотчас бросится на поиски режиссера…

Катя вылезла из ванны, набросила на себя халат и спустилась в кухню. Зоя, увидев ее, бросилась ухаживать за ней.

— Вот, ешь, салат, картошка… Ты так долго была в ванной комнате… Распарилась, как в бане… Ты в порядке?

Катя старалась не смотреть ей в глаза. Она без аппетита поела, потом долго пили чай, говорили. Может, Кате показалось, а может, и нет, но Зоя этим вечером выглядела какой-то неуверенной в себе и даже подавленной. И только когда Феликс ушел к себе, Зоя призналась ей:

— А что, если все, что я придумала, — полный бред?

— И когда тебе в голову пришла эта мысль? — Катя сделала вид, что рассматривает цветы на чашке. А еще она чувствовала, как кровь прилила к щекам.

Но услышать ответ она не успела, позвонил Шорохофф. Выйти из-за стола, чтобы поговорить, она не могла — она прежде так никогда не делала.

— Слушаю, — тихо произнесла она, и Шорохофф, понимая, что ей наверняка неудобно говорить, произнес лишь: — Они согласились.

И отключил телефон.

Ну вот и все! Вот он, момент, когда она уже не сможет молчать. И вдруг, когда она уже собралась все рассказать Зое, ей пришла в голову мысль более разумная.

— Ты что-то сказала… про «полный бред»… Что с тобой? Ты передумала?

— Думаю, что я просто устала. У меня бензин кончился. Понимаешь? Совсем нет сил.

— Конечно, понимаю. Сама такая. Ты иди, ложись. Я приберу здесь.

— Ладно…

И Зоя, покачиваясь, вышла из кухни. Катя услышала, как наверху закрылась дверь.

Она достала телефон и позвонила Шорохоффу.

25

Пожалуй, такую же панику она испытывала, когда узнавала о своих беременностях. Страх за будущее парализовал, и казалось, что у нее закончились силы. Ведь всегда только от нее зависело, как и где она заработает деньги, чтобы прокормить детей. И это просто чудо какое-то, что в ее жизни, жизни танцовщицы, появился Вик со своим предложением сделать ее дизайнером. Вложив деньги, оставшиеся от «операционных», в ювелирный салон, она стала партнером Вика и смогла, наконец, сама уже неплохо зарабатывать. И пусть Захаров считал ее занятия с Виком развлечением, ей это было только на руку. Зато как приятно было теперь мечтать о том, как она его бросит и заживет самостоятельно!

После того как он одолжил ей деньги на операцию Шорохоффа, Зоя прожила вместе с ним почти полгода, до тех пор, пока ее живот не стал совсем уж выпирать. Захаров ничего не замечал — у Зои и в первую беременность живот был небольшой. За три месяца до родов она сообщила Петру Аркадьевичу, что у нее проблемы со здоровьем, и отпросилась в Крым, сказав, что поедет к родственнице. Захаров, у которого как раз в это время начались какие-то проблемы с бизнесом, с легкостью ее отпустил. Его водитель проводил Зою в аэропорт, не подозревая, что она практически сразу же вернется обратно в город, к себе домой, к сыну и Кате. Три месяца она провела дома, время от времени выезжая на такси за город. Все повторялось, как и в первую беременность, — домашний арест плюс небольшие прогулки на свежем воздухе. И только после родов, спустя две недели, она вернулась к Захарову, сказав, что у нее проблемы с гормонами, что ей прописали курс лекарств, словом, нашлась что сказать, чтобы только убедить в том, что ей в течение двух месяцев противопоказана близость с мужчиной. И не удивилась, когда поняла, что Захаров не очень-то и опечалился — у него тоже были проблемы со здоровьем, и он принимает виагру.

Оставался открытым вопрос — сколько еще она должна прожить с Захаровым, чтобы ее долг перед ним считался погашенным? По мнению Кати, посвященной в эту тему, Зоя уже давно все деньги отработала.

— Наберись решимости и скажи ему об этом, — говорила Катя. — Чего ты ждешь? У тебя есть работа, ты учишься, у тебя дети… Захаров тебе чужой человек, понимаешь? У тебя своя жизнь, у него — своя!

— Но если я уйду от Захарова, то он может подать на меня в суд, скажет, что я украла у него эти деньги, или придумает что-нибудь еще…

— Ты что, боишься его?

— Боюсь. И даже не столько за себя, сколько за детей. К тому же он может делать вид, что не знает, что дети мои. Он непростой человек, Катя, и… да, я его боюсь. Судя по тому, как он расправляется со своими врагами, да и друзьями (бывшими, конечно), от него можно ожидать всего, чего угодно. К тому же он злопамятный. И если знает, что я рожала, и не от него, что скрываю от него детей, то рано или поздно он мне в этом признается и будет грандиозный скандал. Нет, он не будет кричать или топать ногами и не ударит меня, просто выставит счет. Вот этого-то я и боюсь!

Теперь все было позади. И никаких компромиссов в отношении Захарова, человека, танком проехавшего по ее жизни, уже не будет. Знает ли он о ее детях или нет, теперь это уже не имеет никакого значения. Оскорбление, которое нанесли эти два мерзавца, она простить никогда не сможет. И даже все то хорошее — забота Захарова, его деньги, которые он на нее тратил, какая-то душевная мягкость и терпение — все было перечеркнуто его грубостью и предательством.

Она так и не поняла, что это было, глупый розыгрыш или на самом деле Марк Убейконь предложил ей содержание (или брак?). Скорее всего, они решили устроить ей проверку, а сами устроили скандал.

Да и ей представилась наконец возможность высказать все то, что накопилось у нее в отношении этих двух немолодых уже мужчин. Если бы ее спросили, что она сама наговорила им в сердцах, она бы и не вспомнила.