Книга Войны античного мира. Походы Пирра - Роман Светлов

Пирр, правда, был нетерпелив. Чем старше он становился, тем более ясно проявлялась эта черта. Многолетнее приложение усилий в одной и той же точке, на одном и том же театре военных действий было ему не по душе.

Впрочем, мы не знаем, не страдал ли той же чертой Александр, который волею судеб каждый новый год во время своего великого Восточного похода встречал в новой стране.

С точки зрения тактики Пирр, помимо расчленения тяжелой пехоты по фронту, был склонен к образовываванию резерва и постепенного введения в бой своих частей. Несмотря на очевидность подобного поведения полководца для современного военного человека, древность долгое время не знала такого понятия, как тактический резерв. Войско разворачивалось на поле боя в полном составе и в одну линию — так, чтобы разом использовать все силы для удара по противнику. Это касается даже Александра Македонского, который, как мы помним, при Иссс для поддержки левого фланга использовал фессалийцев и другие отряды, переброшенные за ненужностью с правой оконечности фронта.

Пирр начинает по-другому использовать и фактор времени. Обычно этого не замечают, но все три его генеральных сражения в Италии характеризует прежде всего стремление предварительно вымотать противника, после чего нанести удар наиболее свежими и боеспособными отрядами: слонами и фессалийской конницей. Перед нами первые примеры т. н. «обхода во времени», который гениальный Ганнибал спустя каких-то шестьдесят лет превратит в прямой двусторонний охват врага на поле боя[60].

Говоря о характере отношений Пирра с солдатами, нужно отметить, что эпирский государь соединил в себе достоинства эллинистического владыки и царя — военного вождя национальной армии. Он стремился к созданию обширной территориальной державы и потому хотел быть для каждого из оказавшихся в его подчинении народов его законным государем. Эта, наднациональная, тенденция только подчеркивалась историями в божественных свойствах Пирра, усердно муссируемыми его окружением (точно так же поступали все эллинистические цари).

Но, с другой стороны, Пирр помнил о своих соотечественниках, которые составляли основу его войск. Как в армии Александра македоняне всегда находились на привилегированном положении, так и в войске Пирра первыми были эпироты, а среди эпиротов — молоссы.

В отличие от Деметрия, для которого солдаты были пушечным мясом и не более того (вспомним его разговор с сыном во время осады Фив), Пирр старался беречь костяк своих офицеров и солдат. Именно этим были вызваны его слова после победы при Аускуле, доставшейся слишком дорогой ценой: «Если мы одержим еще одну победу над римлянами, то будем окончательно перебиты». Солдаты чувствовали отношение к себе царя и платили ему преданностью. Лишь однажды ему изменили македонские части, перешедшие на сторону Лисимаха. Однако мы уже видели, что македоняне в эпоху от смерти Александра до воцарения Птолемея Керавна проявляли совершенную беспринципность.

* * *

Римская армия представляет собой совершенно уникальный случай в истории древности. Общепризнанно, что римляне создали самую совершенную военную организацию среди всех народов античного Средиземноморья, а возможно — и во всем мире. Однако римские легионы, прошедшие полмира, а затем несколько столетий поддерживавшие существование мировой державы, возникли не из головы Зевса. Прежде чем стать армией Гая Мария и Юлия Цезаря, они прошли длительную историю. Войны с Пирром застают их еще где-то на полпути к состоянию идеальной боевой машины. Это ставит ряд вопросов, разбор которых превратил бы нашу книгу в исследование истории римского легиона. Поэтому мы ограничимся только общими замечаниями, позволяющими судить о том, с каким противником довелось столкнуться Пирру.

Как и все античные армии, римская прошла через ряд последовательных реформ. Некогда (во времена Ромула) основу ее составляли отряды колесниц. Затем их сменили — как и в Греции — всадники. Отсюда происходила римская традиция начинать любую военную кампанию в марте (март — месяц, посвященный Марсу) с ристаний колесниц и конских скачек, считавшихся сакральными (кони-победители приносились в жертву), только после которых армии выступали в поход.

При царе Сервии Туллии в Риме сформировалась армия, напоминающая классические греческие: все свободорожденные римляне были распределены на имущественные классы, каждый из которых имел особое вооружение. Армия строилась в виде фаланги, основу которой составляли гоплиты, вооруженные на этрусский (схожий с греческим) лад. Остальные имели более дешевое и легкое снаряжение, по типу напоминающее вооружение греческих гипаспистов и пельтастов.

Более привычный нам манипулярный строй возник значительно позже. Причины для его появления лежали и в развитии римского общества (переход от монархии к республиканскому правлению, постепенное усиление значения плебеев), и во внешних событиях. В 390 г. римляне потерпели сокрушительное поражение от галлов при Аллии, после чего по инициативе знаменитого полководца Марка Фурия Камилла была проведена реформа, по вполне правдоподобному предположению современных историков имевшая целью создание армии, которая была бы в состоянии противостоять именно безудержному натиску ополчений галлов.

К этому времени слово «легион» из названия ополчения римских граждан превратилось в обозначение высшего тактического соединения; спустя некоторое время легионами будут. Называть и корпуса, выставленные союзниками. Согласно Ливию, после реформ Камилла легион стал состоять из 45 манипул (лат. «манипул», букв. — пучок сена, привязанный к шесту: древний воинский знак, вокруг которого собирались воины). Каждый из манипулов представлял собой подразделение, подобное греческому лоху и подготовленное как для самостоятельных действий, так и для сражения в общем строю.

Не менее важным, чем дробление на манипулы, было распределение сил летаона на три линии. Первую линию боевого строя составляли 15 манипулов гастатов, молодых тяжеловооруженных воинов. Численность манипула составляла 60 человек, к которым следует прибавить 20 застрельщиков (левисы), вооруженных дротиками. Вторую линию образовывали 15 манипулов принципов — солдат в возрасте от 30 до 40 лет, обладавших и боевым опытом, и зрелой воинской силой. Здесь каждый из манипулов имел численность также в 60 человек. Третья линия была самой громоздкой, хотя, вероятно, и не имела серьезного значения, будучи всего лишь тыловой опорой для первых двух. Эта линия сама делилась на три части. Впереди, сразу за принципами, стояли триарии — ветераны, прошедшие множество кампаний, но уже утратившие мощь принципов. За ними шли рорарии — воины, имевшие облегченное вооружение, то ли набранные из бедных сословий граждан, то ли просто молодые люди, еще не успевшие себя зарекомендовать на ратном поприще. Завершали эту линию акцензы — легковооруженные из неимущих римлян, которые вполне могли исполнять функции обозных служащих, вроде спартанских илотов, шедших за армией гоплитов. Каждый из этих разрядов имел по 60 человек, таким образом манипул третьей линии составлял 180 солдат.