Книга Тайная жена Казановы - Барбара Линн-Дэвис

— Прекрати! — одернула я его. — Сейчас сюда явится матушка настоятельница и положит конец и этому визиту, и всем последующим! — На самом деле аббатисы нигде не было видно, но вид флиртующего братца приводил меня в ярость. Я позвала его сюда, чтобы попросить о помощи, а не испытывать унижение, глядя, как он устраивает из монастыря охотничьи угодья для себя.

Он неохотно повернулся ко мне.

— В записке говорилось, что тебе нужна моя помощь?

— Да, так и есть. Понимаешь…

— И ты признаешь, что, когда мне нужна была помощь, когда я оказался в тюрьме, тебя вряд ли можно было назвать ангелом милосердия. Ты прислала пару вещей, но в остальном…

— А что еще я могла сделать? — громко воскликнула я.

Несколько других посетителей обернулись в мою сторону. Я одернула себя.

— Давай не будем ворошить прошлое, Пьетрантонио, — уже мягче произнесла я. — Какой в этом толк? Я просила тебя прийти, потому что хочу попросить об одолжении. О том… что только ты способен сделать для меня.

— Об одолжении? — Он изумленно изогнул бровь и ухмыльнулся. — Дай догадаюсь. Ты хочешь, чтобы я отнес в Венецию письмо. Нет… подожди. У тебя для этого есть служанка. Ты хочешь, чтобы я привел к тебе Джакомо Казанову? Мне облачить его в рясу священника? Пусть ждет тебя у алтаря? — Он засмеялся. — Да брось ты… будет весело. Неужели ты забыла, как развлекалась в этом местечке? Любовь — игра, Катерина.

— Вот именно. Именно поэтому мне и нужна твоя помощь. — Я приблизила губы к решетке. — Мне нужно, чтобы ты нанял для меня шпиона.

— Что-что? — Его покрасневшие глаза округлились от изумления.

— Да. Шпиона. Чтобы проследить за Джакомо. Я думаю… мне кажется… я точно знаю, что он закрутил интрижку.

— Если ты в этом уверена, что еще ты хочешь узнать от шпиона? — Он пожевал свой палец. От этой вредной привычки кожа вокруг ногтя была обкусанной и красной.

Откровенно говоря, разумное замечание. Брат оказался умнее, чем я думала.

— Мне известно о самом факте измены, но больше ничего я не знаю, — объяснила я. — Насколько он ею увлечен? Или это просто забавы ради? Понимаешь, — было трудно признаться, зная, что Пьетрантонио может поднять меня на смех, — мы с Джакомо тайно поженились.

От этого известия Пьетрантонио оскалился. Да, ему это казалось отличной шуткой. Но ему удалось себя остановить, когда он увидел, что я не улыбаюсь. Взгляд его смягчился, и я ощутила, что в глубине души он все-таки меня любит.

— Bene, — ответил он. — Я тебе помогу. — Он жестом попросил меня наклониться ближе. — Я знаю отличного шпиона. Он из семьи Гримани, но у родных нет денег. Он с готовностью возьмется за эту работу.

При упоминании имени реально существующего человека, настоящего шпиона, меня охватила паника. Больше это уже была не фантазия, существующая только в моем воспаленном воображении.

— А он умеет держать язык за зубами? — поинтересовалась я, нуждаясь — кто бы мог подумать — в заверении своего братца. — Джакомо не должен ничего знать о том, что я затеяла! — Я обхватила голову руками и закрыла глаза. Неужели я на такое отважилась?

Мой брат протянул руки через решетки и убрал мои руки с глаз.

— Доверься мне, — он взял меня за запястья. — Казанова никогда ничего не заподозрит.

Глава 64

— Ты принес отчет шпиона? — спросила я у брата, когда неделю спустя мы встретились в комнате для свиданий. Я понимала, что он пришел в монастырь так скоро не потому, что соскучился по мне.

— Принес. — Он похлопал по карману бриджей. — Но это влетит тебе в копеечку.

— Ну еще бы! — Я сунула руку себе под юбку, в карман. — И сколько?

— Десять цехинов.

— Сколько? — Это почти все деньги, которые у меня были. Деньги, которые мне дал Джакомо. Память вновь вернулась к той последней ночи на площади Кампьелло Барбаро. К тому, как прижималось мое тело к стене сада. Я вспоминала наши сердца, бьющиеся в унисон. Нашу любовь и отчаяние. Волна желания накатила на меня прямо здесь в монастыре, в комнате для свиданий. Я готова была пойти на все — заплатить любые деньги, — чтобы вновь ощутить подобное.

— Не забывай, — продолжал мой брат, — синьору Гримани пришлось заплатить за полученную информацию. Неужели ты думаешь, что слуги, которые хранят все секреты, просто так развяжут языки?

— Я не сомневаюсь, что и тебе ему придется заплатить. — И все расходы лягут на мои плечи. Я заметила, что на щеке и подбородке брата начала пробиваться щетина и глаза у него блестели. Скорее всего, он был пьян.

— Да, я взял себе небольшой гонорар… как его агент, — густо покраснел Пьетрантонио. Раньше я ничего подобного не замечала. На его лице отразилось смущение оттого, что он наживается на своей сестре. Кто бы мог подумать, что он способен испытывать стыд?

— Ты сама прочтешь, какую ювелирную работу проделал для тебя синьор Гримани, — продолжал он. — Ему удалось разговорить служанку монашки, Лауру, и она рассказала все.

— Ох! Значит, ты читал отчет? — мне хотелось его задушить. Каждое новое слово, слетавшее с его губ, подогревало во мне ярость.

— Нет! — Он достал отчет и сунул его через решетку. — Смотри… он запечатан. Он просто… посвятил меня в кое-какие детали. — Казалось, что брат едва сдерживает смех.

Я схватила отчет и спрятала его в карман. Что бы ни было написано на этих листах, казалось, от унижения оно прожигает во мне дыру. Когда я увидела, что на меня никто не смотрит, я выудила десять цехинов и просунула монеты через решетку. Пьетрантонио с такой поспешностью схватил их, что они исчезли, не успев появиться.

Мне было ясно, что уж он-то точно знает, как быстро их потратить. И если я вновь попрошу его о помощи, он потребует еще больше.

Я поспешила в свою келью, плотно закрыла за собой дверь. Опустилась на пол и стала читать. Не знаю, почему на пол. Может быть, для того, чтобы спрятаться за кроватью, если кто-то войдет. Или потому, что в тот момент пол показался мне подходящим местом. Чтобы сидеть низко и не упасть.

Я оторвала печать.

Глаза пробежались по первым предложениям. Почерк оказался косым, похожим на паутину.

Я делаю это не ради денег… нет, я искренне хочу помочь сестре Пьетрантонио — такой достойной невинной девушке, запертой в монастыре, — проследить за ее супругом, впавшим в блуд.

Я перескочила на середину страницы. Меня интересовало только то, что удалось выяснить синьору Гримани. В конце концов мне удалось добраться до сути отчета:

Синьорина Капретте, я записал сказанное слово в слово, как я его услышал. Все написанное — правда, по крайней мере меня в этом заверили. Да и зачем мне что-то придумывать? Я же не писатель и не возлюбленный.