Книга Танго смертельной любви - Александра Миронова

Моника бросила беспомощный взгляд на Алису. Девочку получится пристроить к каким-то простым действиям, но рассчитывать на ее помощь во всем не приходится.

Мужчины тоже никогда этим заниматься не будут. Женщины. Да. Ей нужно привлечь других женщин.

— Алиса, мы уходим! — позвала Моника дочь, поднимаясь.

— Но тут так интересно, мама, можно я еще посмотрю?

Моника прикинула риски — ножи, тяжелые предметы, печки. Нет, оставлять ее одну здесь нельзя.

— Пойдем, милая, мне нужно поговорить с одним человеком, а завтра мы вернемся сюда.

— Обещаешь?

— Конечно, обещаю.

Алиса протянула руку, мать крепко взяла дочь за теплую ладонь и поцеловала в макушку.

Похороны

Похороны получились торжественными.

Проститься с Иванной пожелал весь город. Жители шепотом передавали друг другу ее невероятную историю, которая к концу дня обросла и вовсе фантастическими подробностями — в их городе будут похоронены мировые звезды, жертвы роковой любви! Андерс, несмотря на витавший в воздухе дух развода, жарко хвастался Кире, что смог привлечь сюда прессу, которая схватится за эту историю и, возможно, привлечет внимание к их городу. Кира устало кивала — она с утра занималась организацией всех желающих проститься со старой женщиной. Наверняка сама Иванна была бы очень удивлена такой популярности.

Толпа неловко теснилась в самом центре кладбища, которое не могло вместить всех желающих, поэтому люди расползались между могилами, и вскоре старый погост стал напоминать городской парк в разгар праздника. Люди беседовали, вспоминали давно забытые истории, делились маленькими пирожками, которые напекла Моника. Они передавали друг другу небольшие листовки: перепечатки из старой газеты с историей Ивана и Иванны, которые раздавала всем желающим гордая Алиса. Люди ахали, охали, с жадностью глотали все новые подробности невероятной истории любви и скорбели, что не знали всего этого раньше.

Солнце, выглянувшее в тот день, невероятно способствовало ощущению праздника, люди даже пытались улыбаться, у некоторых получалось с трудом, но чувство все равно было прекрасным.

Виктор пришел на погост с первыми утренними лучами. Позавтракал на одной из могил — Диана приготовила ему бутерброды и дала термос с кофе. Молча, не задавая никаких вопросов, пожалуй, отправит пацана куда-то учиться и перевезет ее к себе, не дожидаясь старости. Тем более что его домработница совсем подряхлела, а в постели у него уже давно пусто. Виктор откусил от сэндвича кусок и в очередной раз про себя отметил, что может спокойно жить без женщины, как таковая она ему не нужна, разве что в качестве источника удовлетворения базовых потребностей. Наверное, такие люди, как он, просто не способны любить. К счастью.

Его раздражал шум вокруг кинозвезд, хотя, признаться, он и сам, услышав об их фантастической истории, слегка удивился. Кто бы мог подумать? Но вся эта наносная шелуха, покрытая плесенью, его не интересовала, а после третьего повтора набила оскомину, и от нее начало подташнивать. Надо же, сколько людей липнет на это слезливое дерьмо. Гораздо больше его заботило, кто придет попрощаться с Коротышкой.

Девушку он заметил сразу — несмотря на то что она больше напоминала бесплотную тень. В простом черном платье с забранными в пучок волосами, Эльза-Анастасия легко скользила между представителями прессы и парнями с камерами. Она молча подошла к яме, в которую уже успели опустить гроб преступника. Немного постояв, взяла комок земли и бросила его на крышку гроба, дав знак работникам, что можно уводить Коротышку из материального мира навсегда.

Девушка легко проскользнула между журналистами, спешившими записать подводку к репортажу, стоя возле свеженькой могилы, и налетела на Виктора, ставшего у нее на пути.

Эльза подняла глаза и увидела лицо, полностью лишенное эмоций. Она сразу же поняла, кто перед ней, но решила молчать. Виктор тоже. Это был его излюбленный прием — молчать до той поры, пока собеседник сам не начнет говорить. Спустя минуту он отметил железные нервы девушки и первым нарушил тишину:

— Анастасия Миллер?

— Допустим.

— Пройдемте со мной, пожалуйста.

— Зачем?

— У меня есть к вам несколько вопросов.

— Задавайте.

— Здесь неудобно.

— Отчего же? — фыркнула Эльза. Девушка напоминала пружину, если случайно вытащить ее из пазов, она распрямится и своим стремительным движением может больно ранить, а то и вовсе смести со своего пути.

— Может быть, мне будет приятно побеседовать с вами наедине, — беря железной хваткой девушку под локоть, Виктор попробовал сдвинуть ее с места. У него ничего не получилось.

— А мне нет, — легким движением Эльза высвободила свою руку.

— Почему же?

— Вы не в моем вкусе.

Лицо девушки ничего не выражало, и Виктору вдруг захотелось ударить ее, оставить на бледной коже красную отметину. Он покачал головой. Да, ему случалось применять насилие, но не по отношению к женщинам. Жестокость не пробуждала в нем никаких эмоций, поэтому было странно, что такая мысль даже пришла ему в голову.

— Ну что же, бывает. Но вы же не хотите, чтобы я вызвал подкрепление, правда? Или арестовал ту яхту, которая вот уже неделю стоит в порту.

Эльза пожала плечами:

— Делайте что хотите.

— Я хочу задавать вам вопросы. Хотя бы отойти от толпы мы можем? — В голосе Виктора зазвучали просительные нотки, удивившие его самого.

Эльза молча кивнула и направилась на другой конец погоста. Туда, где беседовать было удобно ей. Виктор покорно последовал за девушкой.

«Посмотрим, как пойдет», — решил он. Задержать на несколько дней он ее всегда успеет.

— У вас двадцать минут. — Эльза безо всяких сантиментов присела на чье-то надгробие и уставилась на Виктора. У того от пристального взгляда почти прозрачных глаз волосы встали дыбом на загривке. Он впервые почувствовал опасность, исходящую от женщины. Не ту, которую он ощущал от законченных отморозков, сидевших в этой тюрьме. Опасность была другого рода. Какого — точно сформулировать он не мог.

— Что вы делаете в этом городе? — задал он стандартный вопрос.

— Я здесь работала.

— Там, где сидел Коротышка?

— Дальше. Не задавайте очевидных и глупых вопросов, поберегите мое и свое время.

Виктор на какую-то долю секунды опешил, а затем включил здоровую злость и профессионализм:

— Зачем вы поменяли имя перед приездом сюда?

— Разонравилось.

— Зачем молодому ученому, доктору наук бросать карьеру и приезжать в глушь?

— Захотелось тишины и покоя.

— Вы помогли Коротышке сбежать?