Книга King of Russia. Один год в российской Суперлиге - Эрик Духачек

Но нам не удалось обойтись без потерь. Когда судьба матча была уже давно решена, один из наших парней кольнул клюшкой одного из их игроков перед воротами. Когда тот упал, наш капитан Варламов щелкнул и случайно попал в игрока Лады. Варламов подъехал, чтобы извиниться, а тот парень вскочил и неожиданно ударил Варламова. Варламов падает мешком. Он в нокауте, его уносят на носилках.

Наш генменеджер Величкин взбешен. Он заявил СМИ, что Варламов в коме, у него сломан позвонок, и что это один из худших инцидентов, какие он когда-либо видел. Затем он поручил секретарю написать письмо в лигу; вместе с Рашниковым, нашим владельцем, они подписали жалобу. Хотя Варламов определенно получил сотрясение мозга, оно было не столь серьезным, как это представил Величкин. Он выбыл до конца этой серии и, может быть, пропустит пару игр полуфинала, если мы туда пробьемся, но врач говорит, что он, скорее всего, будет в состоянии сыграть еще в этом плэй-офф. Отсутствие Варламова будет означать больше времени на льду для Юшкевича и Эрикссона.

С тех пор, как перед Новым годом мы подписали Эрикссона, я ставлю его в пару с Юшкевичем. Они оба много поиграли в НХЛ, оба бегло говорят по-английски и прекрасно подходят друг к другу на льду. Швед Эрикссон, выигрывавший Кубок Стэнли с Детройтом, и вне льда пришелся ко двору. Он оказался парнем с твердым характером. Чем больше я работаю с ним, тем больше я осознаю, насколько популярен он стал в команде за такой короткий период времени. На полднике перед матчем он нарочно садится за столом с пятью русскими хоккеистами, которые не говорят по-английски. Например, он часто подсаживается к Селуянову. Селуянов, наверное, самый брюзгливый парень, каких я встречал, он вечно чем-то недоволен. Андерс, напротив, обычно всегда улыбается и говорит. Он говорит беспрестанно. Ну, так вот, садится он к тем пяти русским и начинает вести разговор за обе стороны. Он спрашивает у них про их клюшки, не надо ли подать соус к котлете или кетчуп к картошке. Или: «Отличный денек сегодня, погодка ништяк, у меня в семье все в порядке, спасибо, что интересуешься, Сели». И так болтает и болтает. Я сильно верю, что юмор — это катализатор, помогающий создавать команду. С такими шутниками в раздевалке создаются команды, или, в любом случае, они помогают создавать.

25 марта

Мы провели блестящий, жесткий, настоящий плэй-оффный матч, выиграли 4–3 и вышли в серии вперед 2–1, но провели при этом весь вечер на скамейке штрафников. Лада так много симулировала на льду, чтобы выпросить удаления соперника, что наша команда была просто вне себя от этих клоунов. Поэтому, по дороге на послематчевую пресс- конференцию я решил обратить внимание СМИ на этот вопрос. Там присутствовали все большие московские газеты, и я просто пошел в атаку. Я говорил и говорил о том, насколько нелеп этот театр в нашей серии. Я сказал: «Я не виню судей, потому что этого симулирования так много, что становится трудно отличить, была ли на самом деле игра высоко поднятой клюшкой, или задержка клюшкой, или удар локтем, или что еще». Я добавил: «Это — игра для мужчин, а не для мальчиков. Мы играем во взрослой мужской лиге». Затем я говорил о спортивном духе и о том, что в Северной Америке нас часто критикуют за то, что мы позволяем хоккеистам драться. Здесь драки рассматриваются как неспортивное явление. Я предположил, что симулирование — это еще больший грех, потому что для симулирования не требуется мужество, в то время как для того, чтобы сбросить перчатки, драться и, возможно, проиграть перед тысячами болельщиков, требуется большое мужество. Я закончил словами: «Если российская Суперлига хочет решить проблему «нырков», за драку следует давать только большой штраф, без удаления до конца игры, потому что некоторым из этих «актеров» пришлось бы ответить за свои действа». Сегодня удаления пару раз чуть не убили нас. Мы вели 3–2 примерно за 8 минут до конца третьего периода, когда при игре 4х4 Чистов схватил глупейшее удаление, какое только можно было получить, в нападении, и соперник реализовал преимущество 4х3, сравняв счет 3–3.

Я был зол на него, как никогда! И все же, с Чистовым всегда есть надежда на спасение. Оно пришло где-то за три с половиной минуты до конца, когда мы, наконец-то, получили большинство. К середине двухминутного преимущества мы еще не забили, поэтому я взял атйм-аут, потому что не хотел менять пятерку на второй состав. Я хотел оставить на льду первую пятерку, но немного изменил ее. Выставил Малкина с Чистовым и Кайгородовым, и что произошло? Чистов забил гол и принес победу. В этом он весь. Лучше гола и не придумаешь. По ходу одной игры в какой-то миг он может просто поразить, а в следующий недоумеваешь — что он творит?

Психологически поворотный момент в игре наступил, когда во втором периоде счет сравнялся. Опять же, мы находились в меньшинстве, очередном из, казалось, бесконечного ряда. Игорь Королев лег под бросок. Было столкновение, его соперник тоже упал, при этом Игорь получил рассечение коньком, на 23 шва. Оно было таким серьезным, что врач, практически, выбросил белое полотенце. Он сказал нам: «Игорь выбыл из игры, без вопросов». Я подумал: «Ну, мы еще посмотрим». Его увели в раздевалку, где Игорь не на шутку разозлился на врача, потому что тот делал свою работу «целый день». Врач думал, что с игрой в тот вечер у Игоря покончено. Игорь же, тем временем, рявкнул: «Шей! Я возвращаюсь». Врач: «Тебе нельзя играть». Игорь: «Наложи мне швы — я возвращаюсь на лед». Врач, в конце концов, заделал ему порез, наложил швы, и примерно на четвертой минуте третьего периода, как на взлетной полосе, появляется Игорь Королев с огромным пластырем на лице и кровью по всему свитеру и лицу. Он вернулся. Здесь принято, что, если у парня температура превышает нормальную на градус-другой, он не играет. У них тут есть теория, что, играя с температурой, можно получить проблемы с сердцем. Никогда не слышал о такой теории, но здесь она бытует. Поэтому, когда Королев вернулся и сыграл просто великолепно, это сильно изменило наш моральный настрой. Он играет, как сумасшедший, и Юшкевич тоже, забивший пять или шесть голов. Все мои парни-ветераны, которых все здесь считали слишком старыми, действуют очень активно. Величкин никогда не признавался, что я был прав по поводу доверия этим двоим парням, но непосредственно перед началом плэй- офф он переговорил с Марком Гэндлером, агентом этих хоккеистов, и сказал ему, что хочет подписать обоих на следующий сезон. Думаю, они понимают, что, в конечном итоге, войны выигрывают с воинами такого типа. Необходимы навыки и мастерство, но обязательно нужны парни, цементирующие все в единое целое.

26 марта

Мы вырвали победу в серии за четыре матча, выиграв еще раз в одну шайбу — 2–1. Лада нас напугала; они играли, как дьяволы. Просто как одержимые. Они пахали и грызли. Делали ошибки и исправляли их ценой огромных усилий. Это была тяжелая серия — в очень высоком темпе, в самом высоком из всех серий нынешнего плэй-офф, которые я видел вживую и в записи. Я отдаю им должное — они играли очень хорошо.

После того, как моя обличительная речь о судействе обошла все газеты, мы получили желаемый результат. Судья отсудил великолепно. Нырки были — судья показывал им жест- нырок. Пару раз его все-таки обманули, но большей частью он очень хорошо выполнил свою работу. И думаю, их тренер Петр Воробьев тоже читал мои высказывания, потому что вместо сына Величкина он заявил на матч этого здоровенного парня по фамилии Стрелков, который вышел на лед, но едва умеет кататься на коньках. Я спросил у своих ребят: «Кто это?» Они сказали: «Он — боксер. Играет, в основном, в другой лиге, но это — боксер». Поэтому я сказал своим парням перед игрой: «Ввожу запрет на драки. Если этот парень выйдет на лед, его ясно выраженной целью будет вовлечь кого-нибудь в драку. Если он хочет подраться, пусть сначала отыграет шесть-семь смен, за это время мы забьем три-четыре гола. И тогда я сниму запрет на драки. Для него идеальным вариантом будет «одна смена — одна драка», с последующим удалением до конца матча вместе с кем-либо из наших играющей парней». Но игра была упорная, он, фактически, так и не вышел на лед.