Книга Сестры-соперницы - Виктория Холт

— Вряд ли это можно назвать выбором, дорогая девочка. Ведь у тебя, собственно, и не было выбора, верно?

— Мне не нужен никто другой.

— Первое в твоей жизни предложение, и ты тут же его приняла. Я даже не берусь подсчитать, сколько я получила брачных предложений до сэра Джервиса.

— Я знаю о предложении Бастиана.

— О, это было несерьезно.

— Для него — серьезно.

— Деревенский мальчишка! Он так ничего и не понял. Я не чувствую себя виноватой.

— Я думаю по-другому.

— Ого, дорогуша, ты показываешь зубки. Это тебе не идет, Анжелет. Ты сумела очаровать генерала своим детским поведением. Теперь он будет тебя воспитывать. Я думаю, он сейчас представляет, как будет муштровать тебя на манер рекрута — так, чтобы у тебя подгибались колени при его появлении. Ты не считаешь, что тебе следует подумать, а не бросаться в этот брак, очертя голову?

— Я уже подумала.

— Теперь, когда моя мать уехала, я чувствую ответственность за тебя.

— Это меня удивляет.

— В конце концов, ты моя гостья.

— Я полагаю, хозяином дома является сэр Джервис.

— В этом доме, дорогая моя, есть и хозяйка, а с Джервисом ты знакома лишь по его краткому пребыванию в Корнуолле. Зато мы с тобой — кузины, разве не так? Ну, не кровное родство, но… наши матери росли как родные сестры. Поэтому я могу говорить с тобой о вещах, о которых не решится заговорить бедный Джервис.

— Я полностью доверяю бедному Джервису.

— Слушай, ты произнесла слово «бедный» так, словно жалеешь его за то, что он женат на мне. Так вот, дорогая Анжелет, позволь уверить тебя в том, что Джервис очень доволен своим браком. От жены, знаешь ли, требуется не только умение вести себя в обществе. В некоторых отношениях — хотя ты вряд ли что-нибудь в этом понимаешь — я гораздо больше, чем просто хорошая жена.

Я понимала, что она имеет в виду. Существовала и иная сторона брака, в которой я не имела вовсе никакого опыта, хотя и знала о ее существовании. Дома мне довелось бывать случайным свидетелем свиданий в уединенных местах. Объятия, ласки… и тому подобное.

Признаюсь, ей удалось посеять во мне чувство неуверенности: ведь она была права в том, что я понятия не имела о значении той стороны супружеской жизни, которая, по ее словам, складывалась у нее с сэром Джервисом превосходно.

Она заметила, что ей удалось испортить мне настроение, и оживилась.

— Позволь посмотреть кольцо, — попросила она. Я протянула ей руку, и она сняла кольцо с моего пальца.

— Там внутри, я вижу, выгравирована буква «Т».

— В течение многих поколений это кольцо носят невесты старших в роду сыновей.

— И тебе нравится носить кольцо, которое до тебя носило множество женщин?

— Такова традиция, — ответила я. Она внимательно осмотрела кольцо, лежащее на ее ладони.

— Знаешь, его носила и твоя предшественница, — медленно произнесла она, и его, должно быть, сняли с ее пальца, когда она умерла.

Она с улыбкой вернула мне кольцо.

— Спокойной ночи, — сказала она и добавила:

— И пусть тебе повезет.

Кажется, она намекала на то, что везение мне очень понадобится.

После ее ухода я сидела в кресле, разглядывая кольцо на моей ладони. Я представляла себе лежащую в гробу женщину и Ричарда, склоняющегося над ней и снимающего кольцо.

Это была неприятная картина, но я никак не могла от нее избавиться. Сон мне приснился на ту же тему, и я проснулась, дрожа в темноте. Мне снилось, что я лежу в гробу и Ричард говорит кому-то: «Ну ладно. Не забыть бы снять кольцо. Мне оно понадобится для следующей невесты».

Вновь уснуть после этого было трудно.

Мы обручились в начале апреля и сразу же начали готовиться к свадьбе, которая была назначена на май.

— Примерно за месяц до твоего восемнадцатилетия, — сказал Ричард.

Я не раз вспоминала свой последний день рождения, когда мы выезжали в поля возле Тристан Прайори. Не следовало забывать о том, что это был и день рождения Берсабы. Именно тогда наша мать сказала, что следующий день рождения будет праздноваться совсем по-иному, что будет вечеринка и тому подобное. Тогда же она выдала нам дневники, в которые мы должны были записывать все происходящее, и я тут же стала заполнять свой. А Берсаба сказала, что начнет писать лишь тогда, когда произойдут какие-то действительно важные события. Бедняжка Берсаба! Уж теперь-то ей наверняка есть о чем написать. Так много всего случилось за этот год! Трудно найти лучший пример банального утверждения, чем то, что жизнь имеет и светлые и темные стороны. Трагедия болезни Берсабы — и радость моего обручения. Я вышила сумочку, которую решила послать ей в качестве подарка на день рождения. Сумочка получилась очень изысканной, я вложила в нее много труда. Она должна понравиться Берсабе. Сестра поймет, что, несмотря на хлопоты, связанные с приближающейся свадьбой, я нашла время и для нее.

Апрельские проливные дожди с краткими проблесками солнца сменились более умеренной погодой. В этом году май был просто чудесным — лучше, чем когда-либо. В воздухе стоял запах боярышника, который опьянял меня, хотя, наверное, я просто была счастлива. Анна трудилась изо всех сил, готовя наряды для меня. Карлотта все-таки соизволила разрешить ей это. Бедняжка Мэб, конечно, не была бы столь полезна. Она просто трепетала от возбуждения в ожидании бракосочетания, считая, что ей неслыханно повезло с этой поездкой в Лондон, где происходят такие потрясающие события.

Мы часто выезжали за город, делая необходимые покупки. Мне начали нравиться эти прогулки, и я успела позабыть о неприятных переживаниях, связанных с городом. Теперь я держалась рядом со своими спутниками, а проезжая мимо позорного столба, отводила взгляд, хотя мрачная сцена возле него больше не повторялась.

В городе всегда происходило что-нибудь интересное. Я видела, как люди танцуют возле майского дерева и коронуют «королеву мая». Я видела влюбленных, которые обнимались на залитых солнцем полях. Я слышала, как они весело перекликаются, эти подмастерья и служанки. Я видела, как они гуляют вдоль реки и по улицам города. Я любила наблюдать за странствующими торговцами (частенько они появлялись и в Пондерсби-холле, предлагая нам заглянуть в их тюки) и любила слушать, как они расхваливают свои товары. Я прислушивалась к тому, как они спорят с покупателями. Мне нравилось смотреть на работу мозольного мастера, который заодно выдирал больные зубы, собирая вокруг себя толпу зевак, желавших насладиться страданиями жертвы. На улицах давали представления жонглеры и скрипачи, а на углах часто устраивали петушиные бои — зрелище, вызывавшее у меня отвращение. Я никогда не видела их вблизи, отчасти потому, что место действия всегда окружала густая толпа.

Ну и, конечно, лавки — цель наших поездок, где было так много прекрасных тканей, такое множество лент! Мы с Анной проводили за этим захватывающим занятием целые часы. Она считала, что это неотъемлемая часть подготовки к замужеству. Возможно, мне следовало готовиться и как-нибудь иначе. Если бы здесь со мной была моя мать или Берсаба, я могла бы посоветоваться с ними. Может быть, я узнала бы… Но мне приходилось учиться всему постепенно, и я надеялась, что Ричард снисходительно отнесется к моему поведению.