Книга Однажды я тебя найду - Ричард Мэдли

– Кстати, – спустя некоторое время добавила Диана, – а откуда ты знал, что в доме больше никого нет? Их ты тоже убил бы?

Он спокойно посмотрел на нее.

– Вообще-то там был кое-кто. И нет, никакого вреда я ей не причинил.

Мысли на бешеной скорости проносились в голове, пока Джеймс стоял над телом доктора. Толстобрюхий, судя по всему, звонил в жандармерию, но по какому номеру? Затем он заметил в руках у мертвеца маленькую записную книжку в кожаном переплете. Джеймс наклонился и осторожно поднял ее. В ней содержался личный телефонный список доктора, открытый на букву Ж. Третьим пунктом на этой странице значилось: «Жандармерия, Сент-Омер», далее был приписан номер.

Джеймс закрыл глаза и попытался мысленно вспомнить карту. Город Сент-Омер был примерно в пятнадцати милях к востоку от Лика. Три минуты лету на «Спитфайре», полчаса – на автомобиле. Возможно, чуть дольше, если учесть, сколько сейчас на дорогах беженцев и солдат. Времени у него немного.

Безусловно, ближе может находиться и другой полицейский участок. Возможно, человек в Сент-Омере как раз сейчас сообщает туда о поступившем телефонном звонке, неожиданно прерванном звуком, похожим на выстрел.

Джеймс закусил губу. Нужно рискнуть. Даже если и существует такой участок, сейчас там, скорее всего, никто не работает. Франция рушилась на глазах.

Он сунул револьвер обратно в сапог, склонился над телом, с трудом перевернул его на спину. Лицо разбилось от удара о стену, однако Джеймс все же смог по нему прочесть, какое чувство испытал доктор в последний миг жизни: на нем отразилось выражение крайнего удивления.

Он обшарил карманы пиджака. Бумажник: удостоверение личности, старый театральный билет и около тридцати франков пятифранковыми купюрами. Джеймс поморщился. С этим далеко не уедешь. Он похлопал по карманам брюк и вынул ключи. Один от входной двери, второй – от машины. Уже лучше. Справа от дома, кажется, располагалась какая-то деревянная пристройка. Возможно, гараж.

Он встал и вернулся в приемную. Двухминутный обыск ящиков письменного стола не дал ничего, в них были только медицинские карты и стопки рецептурных бланков. Последнюю он взял себе с неопределенным чувством, что она может пригодиться, и уже хотел было снова идти в центральную часть дома, как вспомнил о своем пропитанном кровью шарфе. Схватил шарф с пола и затолкал в карман.

В холле Джеймс взглянул на наручные часы: ровно шесть. Он дал себе двадцать минут и ни секундой больше. Допустим, полиция сейчас выезжает из Сент-Омера, раньше половины седьмого они вряд ли сюда доберутся. Если приедут откуда-нибудь поближе – ничего не поделаешь, придется отстреливаться.

Перед ним была широкая лестница, ведущая на опоясывающую холл галерею. Спальни наверняка расположены там же. Слева распахнуты двухстворчатые двери в гостиную. Оттуда он и начнет.

Нужно найти деньги или что-то, способное быстро ими стать. В голове уже начал созревать план, который вряд ли встанет дешево.

Гостиная представляла собой элегантно обставленную комнату с кабинетным роялем у остекленной двери и чем-то напомнила ему Дауэр-Хаус. На дверь смотрело массивное бюро с опускающейся планчатой крышкой. Он с трудом подошел – боже, как болит спина! – и потянул ручку вверх. Бюро оказалось закрыто.

Джеймс обернулся. На камине в оловянной чаше стояли засушенные цветы, на полу по обеим сторонам – чугунные статуэтки в форме собак. Одна из них как раз подойдет. Он подтащил статуэтку к бюро, поднял тяжеленный кусок металла над головой и с грохотом обрушил на крышку. Несколько планок сломалось, внутри проглядывал выдвижной ящик. Еще два удара – и он сорвал остатки крышки.

Его ждало разочарование. Открывая ящик за ящиком, он обнаруживал лишь ручки, тетради, дневники и несколько полупустых чернильных флаконов.

И тут вдруг в одном из ящиков мелькнуло что-то белое. Он присмотрелся. Это был конверт, приклеенный к нижней поверхности липкой лентой.

«Интересно».

Он достал конверт и вскрыл. Оттуда выпал тяжелый металлический ключ, блестящий и будто бы совершенно новый. На стержне стоял четкий оттиск серийного номера, заканчивающегося тремя буквами. Стало быть, ключ ценный.

– Почему же тебя спрятали, малыш? – задумчиво произнес Джеймс вслух, взвешивая ключ в своей ладони. Он был в два раза больше того, что нашелся в кармане у доктора, а значит, предназначался для чего-то более значительного по размеру и ценности.

– По-моему, я понял, – сказал наконец Джеймс. – Ты ключ от сейфа или несгораемого шкафа – или я не Блэкуэлл.

Он взглянул на часы: пять минут седьмого. Еще от силы минут пятнадцать – не так много на поиски сейфа в чужом доме.

Что ему известно о сейфах? Вроде бы где-то писали, что многие устанавливают их в спальне? Что-то об инстинктивном желании человека даже во сне быть поближе к своим ценностям. Поиск хозяйской спальни, без сомнения, лучший вариант – и к тому же единственный, если учесть, сколько осталось времени.

Джеймс решил больше ни о чем не думать и сосредоточиться на поисках сейфа, надеясь, что не ошибся насчет ключа.

Он вышел из гостиной, стал подниматься по лестнице как колченогий старик. «Проклятье, нужно быстрее!»

Дойдя наконец до галереи, он обнаружил шесть спален, выходящих на украшенную изысканной резьбой дубовую балюстраду. Определить хозяйскую оказалось несложно: только в одну из комнат вела двустворчатая дверь – на верхней площадке прямо перед ним.

Сквозь приоткрытую дверь виднелось очень темное помещение. Джеймс тихо проскользнул внутрь и едва не задохнулся от резкой вони: смеси пота, фекалий и какой-то медицинской кислятины.

Он понял, почему здесь так темно: большое окно было закрыто ставнями, хотя тонкие лучи вечернего солнца еще пробивались через деревянные перекладины параллельными полосками, освещая повисшие в воздухе пылинки, как в ночном небе прожектор выхватывает самолеты.

Сдерживая рвотные позывы, он подошел к окну и распахнул ставни настежь. В комнату хлынул свет и свежий воздух.

Вдруг за спиной кто-то закашлял.

Он резко обернулся, быстро нашарил оружие.

Сзади никого.

Мгновение спустя кашель раздался вновь, сухой и надрывный.

Вынув револьвер, Джеймс осторожно приблизился к изножью громадной кровати, закрытой балдахином из легкой сетчатой ткани. На столике по правую руку от него стояли несколько грязных стаканов, медицинская склянка и свалившийся набок флакон с таблетками. Несколько блестящих красных пилюль выкатились наружу.

Он медленно раздвинул занавесь в ногах и просунул голову под балдахин.

Там лежала старуха. Дряхлая и, по всей видимости, очень больная. Джеймсу она показалась почти такой же мертвой, как лежащий внизу доктор. Череп плотно обтягивала желтая кожа, дыхание было частым и поверхностным, глаза закрыты. Она вновь кашлянула, намного тише, чем в первый раз.