Книга Японский ковчег - Игорь Курай

Генерал вскинул руку к фуражке и тяжело зашагал к своему Мерседесу. Водитель ждал его у приоткрытой дверцы.

Полковник Хромов смотрел вслед старому фронтовому другу, покусывая травинку. За его спиной на флагштоке трепетал выцветший российский триколор.

Глава XXXI

Бартер по-японски

Вопреки ожиданиям премьер Коно воспринял сенсационную новость без особого энтузиазма. Долгая жизнь в большой политике научила его ничему не удивляться и ничего не принимать на веру. Вот и в этот раз, выслушав доклад шефа Информационного агентства, он сдержанно кивнул, отделавшись дежурным: «Спасибо за труды.»

– Господин премьер-министр, – настаивал Симомура, – вы, наверное, не вполне осознаете истинное значение подобного пакта. Исполнится вековая мечта наших предков: Япония станет наконец континентальной державой. Это радикально изменит наше геополитическое положение в мире. По запасам полезных ископаемых Приморский край не имеет себе равных в Евразии. Располагая природными ресурсами Приморья и Сахалина, мы сможем бросить вызов Китаю. Мы будем на равных разговаривать со Штатами. Даже если наша островная цивилизация погибнет, мы сумеем сохранить все основные технологии и построим новую уже на материке. А Россия…

– Вы хотите сказать, что России к тому моменту уже не будет на карте мира, не так ли? – перебил его Коно. Что ж, возможно. Если выживут только те, что в бункере, а от российских городов останутся в основном тлеющие обломки под слоем радиоактивного пепла из взорвавшихся ядерных реакторов. Но если астероид все же пролетит мимо? Вы полагаете, русские все равно отдадут нам огромные территории в обмен на какой-то бункер, который будет им нужен как прошлогодний снег? Вы думаете, президент Зайцев отзовет из всего Приморья и с Сахалина армию и флот, ликвидирует военные базы с сотнями ракет, нацеленных на нас и на Штаты? Может быть, он сам прилетит, чтобы передать вам символический ключ от Владивостока? А руководители их Газпрома, Роснефти и прочих корпораций будут стоять рядом и аплодировать? Я, извините, в это поверить не могу. Они найдут тысячу предлогов, чтобы денонсировать соглашение. Разберут бункер и пришлют его вам обратно, мотивируя, например, тем, что в нем выявились конструктивные дефекты. Будут упирать на технологические проблемы, уличать нас в обмане, обвинять в грубом шантаже и подкупе должностных лиц. Аннулируют должность государственного секретаря и посадят этого Кравцова за измену родине. И у нас нет никаких рычагов, чтобы заставить их выполнить обещание – ни экономических, ни военных.

– Вы правы, господин премьер, – вздохнул Симомура, задумчиво проведя коричневым носовым платком по глянцевой лысине. – Все звучит вполне логично. И тем не менее это наш единственный реальный шанс не только на выживание, но и на радикальное обновление истории, на переход в статус континентальной великой державы. То, за что воевали наши деды, мы можем получить сейчас мирным путем, без единого выстрела.

– А я вам говорю, это чистейшая утопия! Почему в таком случае русские не договариваются с Китаем? Китайцам Приморье тоже не помешало бы. И технологии у них, наверное, есть. Может быть, даже не хуже наших.

Коно встал из-за своего массивного дубового письменного стола и сел напротив собеседника в кожаное кресло.

– Видите ли, господин премьер, – наставительно начал Симомура, – насколько мне известно, российские политики и бизнесмены не слишком доверяют китайцам. Считают их такими же пройдохами, как они сами, с которыми всегда надо держать ухо востро: могут надуть, всучить брак. Ну, а нас они считают в некотором роде носителями самурайской морали. И не без оснований. Слово самурая свято… Вообще отношение к Японии и японцам в России просто изумления достойно. По свидетельству моей агентуры, нас там очень любят. В России уже много лет существует культ Японии. Они поклоняются нашей архитектуре, нашей живописи, нашей поэзии. Перевели все памятники нашей классической литературы. Они развивают все виды наших боевых единоборств и приезжают на аттестацию в Японию. В Москве более полутысячи японских ресторанов и суши-баров! Это же в десять раз больше, чем в Париже или Лондоне! Так что, если русским приходится выбирать между Японией и Китаем, сомневаться в результатах не приходится. Может быть, потому они там в Москве так легко согласились на эту сомнительную сделку.

– Нару ходо… М-даа… Что-то такое я слышал от моих референтов, – кивнул Коно, поглядывая на песочные часы. – Согласиться-то они согласились. Но кто нам гарантирует, что они сдержат слово? Эта российская элита, которая мечтает только о том, как унести ноги от катастрофы, бросив свой народ на произвол судьбы… Разве с такими людьми можно иметь дело? Разве можно им доверять?! Разве для них межправительственный документ хоть что-нибудь значит? Послушайте, генерал, я тридцать лет в политике, и все это время мы пытались разобраться с проблемой наших Северных территорий. Всего четыре маленьких островка Курильской гряды. На худой конец хотя бы два островка. Я участвовал в переговорах с русскими столько раз, что уже сам не упомню. А результат? Ноль! Понимаете, ноль! И ведь мы просим всего лишь собственные крошечные островки. А вы говорите – Приморье, Сахалин! Хо! Договариваться с русскими…

– Вы недооцениваете ваши кадры, господин премьер-министр, – улыбнулся Симомура, снова проводя платком по блестящей лысине. – Я ведь не сказал, что готов поверить русским на слово. Скорее наоборот, я бы им никогда на слово не поверил. И секретный протокол, который будет подписан неизвестно откуда взявшейся марионеткой, для меня, разумеется, вовсе не гарантия самой сделки. Но у нас есть средство легитимизировать такое соглашение не дожидаясь падения астероида.

– Признаться, вы меня интригуете, генерал, – в свою очередь скривил уголки рта в улыбке Коно. – Вы хотите сказать, что можете путем дипломатических переговоров выторговать у России Приморский край, Сахалин и Курилы за какой-то стандартный бункер, запущенный у нас в серийное производство? Не много ли берете на себя, уважаемый?

– Именно это я и хочу сказать, господин премьер. С одной оговоркой. Мы ничего не будем клянчить, просить, требовать или вымогать у русских. Они сами нам все поднесут на блюде. Причем, с хлебом и солью – как у них принято приветствовать дорогих гостей.

Главное у нас есть – формальное согласие правящей политической элиты и ее экономических спонсоров. Нынешнего президента можно не принимать в расчет – в отличие от его предшественника этот ничего не решает. Я ни минуты не сомневался, что они отдадут любые территории при реально возникшей угрозе для жизни и здоровья их самих и, разумеется, их семей. При том, прежнем, может быть, и не отдали бы, но теперь… Как на самом деле присоединить эти территории и не остаться в дураках – дело техники, а точнее, политических технологий.

– Но я так и не могу понять, что у вас на уме, генерал, – явно теряя терпение, заметил Коно. – Отсюда давайте поподробнее, если можно.

– Конечно! – согласился Симомура, снова прикладывая носовой платок к совершенно сухой лысине. – Мы позаимствуем у русских их собственный опыт. Проведем в Приморском крае и на Сахалине с Курилами референдум по вопросу выхода из Российской Федерации и присоединения к Японии – абсолютно легитимно, заметьте. По нормам международного права, для того, чтобы провести подобный референдум, касающийся выхода из состава какого-либо государства одной из его частей, необходимо согласие правительства данной страны. Русские в 2014 году обошлись в Крыму без согласия Украины на референдум, мотивируя тем, что к власти пришла неофашистская хунта, у которой бессмысленно просить разрешения. Как известно, ответом мирового сообщества были санкции и политический остракизм, хотя за воссоединение с Россией проголосовало больше девяноста пяти процентов населения. Зато референдум по выходу Соединенного Королевства из Евросоюза был признан вполне легитимным несмотря на протесты большей половины британцев, как и референдум о независимости Шотландии, давший отрицательный результат.