Книга Перфекционистки - Сара Шепард

– Эй, все в порядке. – Элиот встал, подошел к ней, бережно отвел ее руки. Он заглянул в ее глаза, его изогнутые губы сложились в улыбку. – Послушай меня. Нам совсем не обязательно об этом говорить. Даю тебе слово. Мы можем поболтать о чем-нибудь еще.

Паркер сморгнула.

– П-почему вы не хотите, чтобы я говорила об этом? – выпалила она.

– Потому что я вижу, что ты еще не готова, – ответил Элиот, поднимая ладони. – И это замечательно. Паркер, у тебя есть причина не любить кладбища. Мы можем ее исследовать, а можем поговорить о чем-нибудь другом. Поверь, я никогда не буду ни к чему тебя принуждать.

Минуту-другую Паркер сидела молча, впитывая его слова. Все это подозрительно смахивало на реверсивную психологию, но ей пришлось с раздражением признать, что прием сработал.

– Как будто что-то не позволяло мне войти туда… Что-то вроде ментального блока или типа того, – заговорила она, пытаясь разобраться в своих ощущениях. – Знаете, как экстрасенсы чувствуют, что какое-то место проклято или там случилось что-то плохое? Наверное, это было похоже на что-то в этом роде.

– И как ты думаешь, что там произошло?

Паркер пожала плечами.

– Понятия не имею. Ну, там… мертвые люди, что еще бывает на кладбище? Может быть, все дело только в этом.

Элиот кивнул, но было видно, что он не до конца ей поверил. Честно говоря, Паркер и сама не знала, верит она себе или нет, зато твердо знала другое – она не хочет входить в те ворота.

– Ты сердишься на меня за то, что я привез тебя туда? – с тревогой спросил Элиот.

Паркер покачала головой.

– Да нет, не совсем, – тихо ответила она. – Просто… понимаете, я почувствовала, как будто меня заманили в западню. Но я не знала, что отреагирую так, пока не очутилась там.

– А как именно ты отреагировала?

Паркер зажмурилась.

– Хотела бы я объяснить! Но я не могу. Простите.

– Все нормально, Паркер. – Он с улыбкой посмотрел ей в лицо. Уже давно никто не смотрел ей в лицо. – Не будем торопиться. – Он помолчал, опустил глаза на свои руки. – Нам спешить некуда.

Они улыбнулись друг другу, и у Паркер снова екнуло сердце. Она не привыкла изливать душу людям. Даже прежняя Паркер держала свои чувства при себе. Но сейчас она нуждалась в том, чтобы на ее стороне был кто-то еще, кроме Джулии.

Внезапно Элиот встрепенулся.

– Кстати, у меня есть книга о том, как говорить о своих чувствах, она может тебе пригодиться. Подожди, она в приемной. Я сейчас принесу.

Он выскочил за дверь и исчез. Паркер откинулась назад, ее сердце продолжало гулко колотиться в груди. Но она чувствовала себя хорошо – кажется, Элиот в самом деле ее понимал.

Паркер обвела глазами его кабинет, думая о том, что почти ничего не знает об этом человеке. Его стол был почти пуст – только старомодная офисная лампа, пустой лоток для документов и пластмассовый цветок на солнечной батарейке, вяло колыхавший листьями в чахлом свете. Кто такой Элиот Филдер? Что у него на уме? Есть ли у него семья? Он женат? Какие книги он любит? Какая музыка в его айподе? Что он рассматривал в компьютере, когда она вошла? Можно узнать хоть что-то важное о нем? В конце концов, он знал о ней столько всего… И будет только справедливо, если и она что-нибудь узнает о нем.

Она покосилась на прикрытую дверь – Элиот все еще перебирал книги в большом шкафу. Паркер бесшумно встала и подошла к его компьютеру. Стоило подвигать мышкой, как экранная заставка с фотографиями «Национального географического общества» исчезла и появилось окно входа в систему.

Паркер перевернула клавиатуру. В десятом классе она работала в школьной канцелярии и напечатала для себя подсказку со всеми паролями, которые не могла запомнить. Великие умы, как известно, мыслят одинаково – на оборотной стороне клавиатуры обнаружилась бумажка, убористо заполненная мелким шрифтом.

“FIELDER_E/pr0m3th3us_b0und”

Не раздумывая, Паркер ввела пароль.

На экране появилась фотография. Паркер сморгнула. Она мгновенно узнала это место. Фотография была сделана в «Арбор Молл», в ресторанном дворике. Девушка в черной толстовке с капюшоном в одиночестве сидела за столиком, потягивая колу через соломинку, светлые волосы торчали над воротом ее футболки.

Это была… она.

Паркер щелкнула по стрелочке. Появилась еще одна фотография – на ней снова была она. Паркер сидела на крыльце дома, где жила ее мать, и курила, капюшон скрывал ее лицо. Еще один щелчок. Следующая фотография была сделана с улицы напротив школы, на ней Паркер исчезала за двустворчатыми школьными дверями. Еще на одной фотографии она была запечатлена во время пробежки вокруг озера в кроссовках, шортах и неизменной толстовке с капюшоном.

Значит, дело было не в ее разыгравшемся воображении. За ней, действительно следили.

– Что ты делаешь?

Элиот стоял в дверях, в руке у него была книга в бумажной обложке. Лицо у него было белое, как мел, а глаза смотрели непривычно сурово. Паркер вскочила, смахнула что-то со стола, но даже не подумала подобрать.

– Чем вы занимаетесь? – спросила она голосом, дрожащим от едва сдерживаемого гнева. – Какого черта у вас в компьютере все эти фотографии?

– В этом компьютере хранится множество конфиденциальной информации, – сказал Элиот, швыряя книгу на диван и делая шаг к ней. – Ты отдаешь себе отчет в том, какие мне грозят неприятности, если ты увидела что-нибудь, что не должна была видеть?

Паркер истерично рассмеялась.

– Не должна была? А как насчет того, что вы меня преследуете?

Элиот очутился возле нее гораздо быстрее, чем она ожидала. Его рука тисками сомкнулась на ее запястье.

– Ты должна меня выслушать, Паркер…

Он даже не успел договорить, когда дикий вопль вырвался у нее из горла. На миг она перестала понимать, где находится. Едва ли она даже понимала, кто она такая. Ее охватила паника, она знала только одно – нужно бежать, бежать отсюда. Паркер изо всей силы лягнула Элиота в колено. Послышался глухой хруст. Рука Элиота разжалась, и Паркер бросилась к двери.

Она бежала, бежала и бежала, пока не началась резь в раздувшихся легких, а ноги не сделались ватными. Если бы не это, она бежала бы вечно – прочь от Элиота, прочь из Бэкона, прочь от всей своей кошмарной жизни.

27

«Так, хорошо. Глубокий вдох. Все будет хорошо».

Был вечер пятницы. Маккензи сидела в сером коридоре музыкального корпуса Вашингтонского университета, прижимая к груди выданную ей виолончель. Ее прослушивание должно было вот-вот начаться, а значит, Клэр была сейчас внутри и поражала судей своей игрой. Мак не видела, как она заходила, но время прослушивания Клэр намертво врезалось в ее память. Она думала о том, нервничала ли Клэр. И еще: успела ли она по меньшей мере трижды нервно потереть руки перед тем, как зайти в аудиторию? Был у Клэр такой маленький заскок перед каждым прослушиванием.