Книга Четверо детей и чудище - Жаклин Уилсон

— Не знаю. Сначала все супер, мчу вверх ракетой, а потом вдруг затошнило и голова закружилась. Меня даже вырвало немножко. Надеюсь, на вас не попало. Потом я, похоже, вырубилась — хотя никогда в жизни в обморок не падала. Как думаете, я заболела?

— Может, укачало? Меня часто в машине укачивает, — предположил Робби.

— Ты у нас известный хлюпик, — сказала Шлёпа. — Со мной такого не бывает. Мне раньше никогда так плохо не было.

— Так ты и в космос раньше не улетала, дурында. Ты же выше самых высоченных гор поднялась. А, ну точно! Все понятно! Тебе кислорода не хватало. С альпинистами такое бывает — «горная болезнь» называется.

— Ты такая всезнайка, Розалинда, — уколола Шлёпа. — Иногда до жути раздражает. Небось на уроках вечно руку тянешь, а все такие: «Ну вот, опять эта Розалинда Хартлпул выпендривается!»

Я вспыхнула:

— Обязательно такой злыдней и врединой быть, Шлёп?

— Ути-пути. Да я просто дразнюсь.

— Ты иногда такая противная! Не понимаю, чего ты к нам с Робби цепляешься? Я думала, мы теперь друзья. — Я чуть не плакала.

— Конечно, друзья. Для этого друзья и нужны. Чтоб дразниться сколько влезет, — не унималась Шлёпа.

— Раз так — вряд ли у тебя много друзей, — сказала я.

Теперь Шлёпа залилась краской, и я поняла, что попала по больному месту. Мне вдруг стало ее жалко, хотя и сердилась я на нее тоже будь здоров. Я сделала над собой гигантское усилие:

— Ладно, хватит из-за пустяков ругаться, такое замечательное желание пропадает. Полетели дальше.

Мы встали, и на сей раз нам удалось взлететь всем вместе. Я хотела лететь пониже, над самой землей, но мы пока еще не выбрались из леса, а вилять между деревьями было непросто. То вправо, то влево — словно какой-то хитрый народный танец.

— Давайте чуть-чуть повыше, — крикнула я. И мы поднялись выше деревьев.

Моди засмеялась от удовольствия:

— Выше, выше, как Шлёп-Шлёпа. — Она откинула голову назад и расправила пушистые белые крылья.

— Нет-нет-нет, не надо, Моди! — испугалась Шлёпа и схватила ее. — Я глупая, вот так высоко и полетела. Видела, как я потом упала? Не будь такой же глупой, малютка Моди.

Шлёпа поймала мой взгляд и скорчила мне рожу. Вслух она не извинилась, но все и так было ясно. Я сжала ее руку:

— Ух! Полетаем!

Мы парили над Оскшоттским лесом, улетая все дальше и дальше, ловя потоки воздуха, соскальзывая вниз и снова взмывая вверх. Стайки птиц шарахались от нас, беспокойно галдя, — принимали нас за хищников.

Вышло солнце и согрело наши крылышки. Я чувствовала, как наливаются румянцем щеки, все тело приятно покалывало. Шлёпа пела во вес голос, Робби кричал «Смотрите на меня!», Моди смеялась — и если бы псаммиад отрастил пару мохнатых крыльев и полетел с нами, я бы пожелала, чтобы этот полет никогда не заканчивался.

Мы летели над лесами и пустошами, миновали огромный парк, потом какой-то городок.

— Папа здесь живет? — проорал Робби. — Где наш дом?

— Нет, мы уже очень далеко. Понятия не имею, где мы, — крикнула я в ответ — и впервые в жизни меня это ничуточки не волновало.

— Я знаю, где мы, смотрите! — крикнула Шлёпа и издала веселый клич.

От ветра у меня слезились глаза. Я смахнула слезы и увидела сверкающие на солнце странные спирали и кольца.

— Что за место? — спросила я.

— «Чессингтонский мир приключений»! — объяснила Шлёпа. — Пошли прокатимся зайцами на самых высоченных американских горках!

Мы подлетели поближе, чтобы рассмотреть аттракционы, где народ, визжа, взмывал вверх и ухал вниз. Мы зависли над огромной спиралью с множеством витков — и тут увидели в одном из громыхающих вагончиков свободные места.

— Туда! Быстрей! — крикнула Шлёпа, хватая Моди.

Я вцепилась в Робби, и мы вчетвером спикировали вниз и плюхнулись в вагончик. Два мальчика напротив завопили как резаные — но вокруг и так все орали, а мы мчались и кружились с такой скоростью, что никто бы не смог ничего сделать.

Под конец, когда вагончик заехал на самую крутую горку и начал клевать носом, мы подпрыгнули и взмыли в воздух. Парни завопили еще громче — но они так стремительно неслись вниз, что не могли отпустить поручни, ткнуть пальцем и привлечь к нам внимание.

— Там какие-то животные! Вроде зоопарк маленький. Полетели посмотрим, пожалуйста! — взмолился Робби, не успев перевести дух.

— Слушай, да на животных можно хоть каждый день ходить смотреть, — сказала Шлёпа. — А сейчас нельзя, ты же не можешь прямо в толпу спуститься. Все на тебя вылупятся: «Мальчик, а ты знаешь, что у тебя там сзади огромные пятнистые крылья?» — и тут же в цирк уродцев поволокут. Кстати, пора сматывать удочки, те парни вон в нас тычут. Погнали!

Она взлетела, не выпуская из рук Моди, и нам ничего не оставалось, как последовать за ней. Робби накуксился и стал жаловаться, что устал, и спина болит, и голова кружится. Я тоже притомилась, и у меня тоже ныла спина, а еще плечи и шея. Не привыкла еще носить свои чудесные голубые крылья.

— Шлёп, надо передохнуть, — крикнула я ей вслед.

— Ну что мне с вами делать! Посмотрите на Моди — она же не устала, правда, пуся? — спросила Шлёпа.

Моди все так же весело подскакивала в воздухе и махала белыми крылышками, точно парой платков.

Я растерялась. Нельзя спуститься вниз с Робсом и устроить десятиминутный перерыв. Шлёпа с Моди за это время улетят бог весть куда, и мы их потом в жизни не догоним. Но я видела, что Робби вымотался, — он становился все краснее, и лицо у него сморщилось от натуги.

— Шлёпа! — опять позвала я.

Она обернулась и увидела Робби.

— Ладно, ладно, — сказала она и, прищурившись, посмотрела вниз. — Под нами большой парк. Можем спуститься и где-нибудь за деревьями сныкаться. Ой! Смотрите! Робби, живность !

Внизу безмятежно паслось большое стадо ланей, они щипали траву, подергивая белыми хвостами.

— Пожалуйста! — гордо сказала Шлёпа, как будто сама их наколдовала.

Мы опустились на мягкую траву прямо перед ланями. Они ничуть не испугались и продолжали себе пастись как ни в чем не бывало, а вот девчушка, крутившая обруч в паре шагов, уставилась на нас разинув рот. Обруч брякнулся у нее с талии на лодыжки.

— У вас крылья! — закричала она, выпучив глаза.

Какой смысл отрицать очевидное? Мы все четверо бешено хлопали крыльями — не так-то уж легко сложить их аккуратно, перышко к перышко.

— Где твоя мама? — спросила я девочку.

— Там, под деревом сидит, — сказала девочка. — Я сюда вышла обруч покрутить.

— Ну так валяй крути, — разрешила Шлёпа.