Книга Модельер - Элизабет Обербек

Долго уговаривать не пришлось — все уже стояли у холодильника.

Когда он наконец выпустил племянников из кухни, то оказалось, что за пианино уже никого нет. Паскаль и Анри болтали ногами, сидя на соседнем заборе. В свете наружного освещения казалось, что их головы покачиваются в такт: сначала Паскаль, затем Анри. Клод представлял их разговор — он был похож на удивительной красоты гобелен, сотканный из эмоций и слов.

Глава 21

Осень в Нью-Йорке была намного ярче, чем осень, которой наслаждались в Париже. На свежем холодноватом голубом фоне неба осенние краски становились отчетливее. Это потрясло Клода. В Париже в это время года преобладали более спокойные серые тона, и у Клода не раз возникало ощущение, что раньше небо было более голубым. А здесь, в Нью-Йорке, оно было молодым, сердце готово к страсти, мысли свободны, словно исчезли все проблемы. Клод посмотрел на небо, стараясь запомнить все оттенки этого цвета, подумав, что использует их в следующей коллекции.

Время в Нью-Йорке бежало стремительно. В Париже оно тянулось, бесцельно растрачиваясь за кофе и круассанами. Выглянув из окна старенького отеля, он увидел людей, которые куда-то спешили, упрямо сопротивляясь порывам ветра.

Отель «Манхэттен» славился своим минимализмом. В его комнате был только один предмет мебели: низкая встроенная кровать, покрытая бежевым покрывалом, над которой висел огромный белый холст с черной точкой в центре.

Клод задумался: интересно, в конце своего пребывания здесь он будет любить или ненавидеть эту черную точку. Рядом находилась еще одна комната. Там стояли письменный стол, кресло, кофейный столик и диванчик, накрытый бежевым пледом.

Первым в его расписании в Нью-Йорке значилось вечернее посещение «Весеннего парада Моды», которым руководил любимец толпы дизайнер Марди Грас. Восходящие звезды модельного бизнеса должны будут пройти в окружении манекенщиц, одетых в самые современные весенние наряды, по Спрингс-стрит в районе Сохо. Уже выходя из такси, Клод услышал приятную мелодию саксофона. Улицу переполняли толпы любителей зрелищ. Каким-то образом он нашел нужную трибуну, при входе на которую значилось: «Для дизайнеров и прессы».

Начался парад. Модели, тонкие, как тростинки, таких Клод никогда не видел даже в самых необузданных фантазиях, сопровождали своих модельеров. Они держались за руки. Оригинальность фасонов поразила Клода до слез! Как много прошло времени с тех пор, когда он понял, что одежда требует ответа на вопрос: «Итак, что вы думаете об этом?»

Грудь одной из моделей украшали фарфоровые тарелочки. Как их удалось прикрепить? На талии у нее был пояс, составленный из цепочек, на которых висела кухонная утварь: большие серебряные ложки, деревянная лопаточка, кривая вилка и нож для разрезания торта. Как же это нелепо и вызывающе!

Другой американский модельер, работа которого его всегда восхищала, шел следом за манекенщицей, одетой в прозрачный флаг Соединенных Штатов Америки. У девушки были очень длинные ноги, совершенно обнаженные. Звезда из мохера удачно разместилась на груди. Все, кто стоял рядом с Клодом, энергично аплодировали. Казалось, будто здесь это шоу показывалось впервые.

После окончания парада Клод поехал в музей Метрополитен. Выйдя из такси, Клод оцепенел на несколько минут: по ступеням внушительного здания с колоннами поднимались люди в роскошных нарядах. Клод понял, что оделся ненадлежащим образом — все без исключения мужчины были в смокингах и черных галстуках-бабочках. На плохом английском он спросил молодого человека в простенькой одежде, бегущего по ступенькам наверх, пропустят ли его в зал в пиджаке и галстуке.

Молодой человек ответил:

— Конечно. Судить о людях по одежде неправильно.

Войдя в зал, который окрестили «Храмом Дендур», Клод принялся рассматривать женские наряды. Больше всего ему понравилась ярко-красная туника, поверх которой был надет пурпурный жакет. Он пробрался сквозь толпу гостей и нервных официантов, чтобы рассмотреть ее поближе. Никогда в жизни Клод не видел на женщинах так много сверкающих драгоценностей и роскошного шелка.

Приблизившись к женщине в пурпурно-красном одеянии, он отметил, что жакет слишком короток для нее, зато линия плеч выполнена безупречно. Красное платье сидело идеально.

Какое потрясающее сочетание красного с пурпурным! Клод высоко ценил смелость в дизайне, ведь именно тогда наряд превращается в произведение искусства.

И тут он оцепенел. Каштановые волосы, длиной чуть ниже плеч, блестели в свете ламп. Красивая изящная рука коснулась волос, рука, которая была очень хорошо знакома.

Она повернулась. Со своего места Клод сумел рассмотреть, что ее живот заметно округлился; короткий жакет едва прикрывал его. Лицо, волосы и глаза сияли. Она была словно хрустальная люстра, щедро дарящая свет.

— Обед подан, — сообщил официант, подошедший сзади.

Клод застыл, словно тигр, приготовившийся к прыжку. Он не мог сделать ни одного шага, парализованный ее красотой. В этом большом зале, в этом кричащем платье Валентина выглядела роскошно, как никогда.

Она разглядела его в толпе и, прежде чем он оценил ситуацию, с радостной улыбкой бросилась к нему.

— Мой дорогой Клод, какой сюрприз! Что привело тебя в Нью-Йорк? — спросила она.

Вокруг них собралась небольшая кучка людей. Валентина ждала ответа, все ее внимание было сосредоточено на нем. Ожидала ли она услышать, что он приехал на встречу с ней?

— Я приехал на показ весенней коллекции, — стараясь сдерживать эмоции и говорить спокойно, ответил Клод.

У него перехватило дыхание, словно он только что съехал по новым отполированным перилам школьной лестницы (как это частенько делали его племянники).

— Ты должен сесть за мой столик. Я здесь совсем недавно, но уже так соскучилась по Парижу! Нью-Йорк — дикий город, здесь люди все время находятся в движении. — Вот она, совсем близко, он ощутил аромат ее духов с ноткой сирени. — Ты должен посмотреть наше шоу. Здесь исполнители ничего не скрывают! И так много оригинального. Ты будто прикасаешься к чему-то новому. Традиция здесь — только слово, за ним нет никакого значения, никакой истории, того, чего могло бы ожидать молодое поколение у нас на родине. Я должна тебе так много сказать. Зачем ты приехал?

Люди стали садиться за обеденные столы; появились официанты с подносами.

— Пожалуйста, сядь рядом, — сказала она Клоду, проходя к столу. Она вынула именную карточку из тонкой серебряной подставки рядом с ее местом, улыбнулась и поставила ее на соседний стол.

С другой стороны уже сидел мужчина в пурпурной бабочке. По странному стечению обстоятельств цвет его галстука совпадал с цветом жакета Валентины.

Заметив это, она засмеялась и сказала Клоду:

— Садись здесь. Никто ничего не заметит. Кому захочется разлучать двух разъединенных расстоянием друзей из-за границы? Я хочу, чтобы ты все рассказал о себе, поведал парижские новости. Кто знает, когда мы туда вернемся?