Книга Россказни Жана-Мари Кабидулена - Жюль Верн

Маленький караван двигался вперед в строгом порядке. Возглавляли отряд лейтенанты. Иногда они уходили вперед на одну-две мили, чтобы найти обходной путь, когда дорогу перегораживали торосы.[188]И измученным путешественникам приходилось огибать высокие ледяные горы, что сильно удлиняло путь.

Температура, как обычно бывает в этих широтах в начале зимы, колебалась между 20° и 30° ниже нуля.

Дни шли за днями, а к югу от ледяного поля море все так же было покрыто плавучими льдинами. Месье Буркар заметил, что довольно сильное течение[189]сносит эти льдины на запад, то есть в направлении пролива Лонга, западный вход в который они, вероятно, уже миновали. Южнее должно находиться Восточно-Сибирское море, ограниченное с запада Восточно-Сибирскими и Ляховскими островами.

Обсуждая со своими офицерами возможные случайности, капитан Буркар высказывал предположение, что придется идти к островам, находящимся в нескольких сотнях миль от континента. Каравану удавалось проходить не больше дюжины миль за двадцать четыре часа, двенадцать из которых отводились на отдых и сон. А поскольку в этих широтах дни в октябре короткие и солнце описывает над горизонтом короткую дугу, то измученный отряд вынужден был продолжать свой путь и в полутьме.

Однако мужественные моряки не жаловались. Англичане тоже держались безупречно. Они тащили сани наравне с французами. Когда месье Буркар давал сигнал остановки, то из парусов, натянутых на шесты, устраивали палатки, разводили костер, раздавали пищу, готовили какой-нибудь горячий напиток, грог или кофе, и все засыпали до утра.

И какие же испытывали они мучения, когда ветер начинал дуть с неслыханной яростью, когда по ледяному полю мела пурга и приходилось идти против ветра сквозь плотную, слепящую белую поземку. Люди не видели друг друга уже в нескольких метрах. Ориентировались только по компасу, но его словно взбесившаяся стрелка практически не давала никаких указаний.

Месье Буркар — а он признавался в этом только месье Эрто — чувствовал себя словно затерянным среди этих бесконечных пустынных просторов. Поэтому старался двигаться вдоль края ледяного поля, где бились морские волны, вместо того чтобы идти прямо на юг. Но там путь преграждало море. Может, следовало, положившись на удачу, попробовать добраться до сибирского берега на этих плавучих льдинах? Нет, по мере того как температура будет падать, льдины, прижимаясь друг к другу, в конце концов покроют все море прочной ледяной коркой. Но если, прежде чем море замерзнет, пройдет еще несколько недель? Тогда, несмотря на строгую экономию, продукты и дрова, которые теперь брали только для приготовления пищи, могут кончиться раньше, чем люди доберутся до континента.

Кое-кто из младших матросов был уже на пределе, и доктор Фильоль делал все возможное, чтобы поддержать их силы. От скольких тягот были бы избавлены наши путешественники, будь у них хоть одна упряжка собак, каких используют обычно в Сибири и на Камчатке. Наделенные удивительным чутьем, эти животные находят дорогу в пургу и метель, в то время как их хозяева оказываются не в состоянии ориентироваться.

Так продвигались они до девятнадцатого ноября.

Двадцать четыре дня прошло с начала пути, но морякам пока не удалось спуститься на юго-запад, где месье Буркар надеялся увидеть выступающую в море часть континента в районе Ляховских островов.

Продукты уже на исходе. Не позже чем через двое суток потерпевшие кораблекрушение вынуждены будут разбить свой последний лагерь и ожидать там ужаснейшую из смертей!

— Корабль!.. корабль!

Этот крик Ромэна Алотта раздался утром двадцатого ноября, и все взоры обратились к судну, которое лейтенант увидел первым.

Это был трехмачтовый барк, китобоец. Поставив все паруса, подгоняемый свежим северо-западным ветром, он шел по направлению к Берингову проливу.

Месье Буркар и его товарищи бросили сани и, собрав последние силы, побежали к краю ледяного поля. Они стали подавать сигналы и стрелять из ружей.

Их заметили и услышали… Судно легло в дрейф, от него отошли две шлюпки.

Через полчаса наши страдальцы были на борту, спасенные этим, можно сказать, ниспосланным Провидением судном.

Это судно «Уорлд» из Белфаста под командованием капитана Морриса, поздно закончившее свою китобойную кампанию, направлялось в Новую Зеландию.

Нечего и говорить, что морякам «Святого Еноха» и «Рептона» был оказан самый горячий прием. С каким интересом все слушали почти фантастический рассказ о гибели обоих кораблей!

Месяц спустя «Уорлд» высадил всех оставшихся в живых моряков в Данидине.

Прощаясь с капитаном Буркаром, капитан Кинг сказал:

— Вы приняли нас на борту «Святого Еноха», и я благодарю вас за это…

— Как и мы благодарим вашего соотечественника капитана Морриса за то, что он взял нас на борт «Уорлда», — ответил капитан Буркар.

— Стало быть, мы квиты, — заключил англичанин.

— Выходит, что так…

— Всего доброго…

— Всего доброго!

Вот и все.

Что касается кракена, кальмара, спрута, морского змея, можете называть его как угодно, то, несмотря на бесконечные пророчества папаши Кабидулена, «Уорлд» благополучно пересек морские просторы от Ледовитого океана до Новой Зеландии, так и не повстречавшись с ним. Да и месье Буркару и его спутникам также не удалось обнаружить его во время плавания от Новой Зеландии до Европы. Лейтенанты Кокбер и Алотт в конце концов согласились, что «Святой Енох» гнала и вынесла на льдину гигантская, несущаяся с огромной скоростью волна. Ну а Жан-Мари Кабидулен, как и большая часть экипажа, по-прежнему верил в свое морское чудовище.

Во всяком случае никто не может с уверенностью сказать, что в океанских глубинах водятся подобные животные. А потому, пока ихтиологи не убедятся в их существовании и не решат, к какому виду и роду они относятся, лучше легенде оставаться легендой.

Капитан и его спутники вернулись в Гавр. На этот раз, увы, не на борту «Святого Еноха»!

Однако благодаря продаже первой партии жира в Виктории на Ванкувере, все неплохо заработали, а страховая компания выплатила стоимость погибшего судна. Капитан долго не мог без слез вспоминать о своем корабле, брошенном у подножия арктического айсберга.

А боцман Олив и папаша Кабидулен, не забыв о пари, поставили друг другу и выигранные и проигранные бутылки тафии и рома.

— Ну что, старина, — сказал боцман, — ты все еще в него веришь?