Книга Не так, как у людей - Ольга Воскресенская

Саша шел медленно, никуда не торопясь. Мне не надо было напрягаться, чтобы не отстать от него. А ведь благодаря высокому росту он делал один шаг, в то время как я вынуждена была шагнуть дважды. Семенить приходилось во многом благодаря каблукам.

— Ты не устала? — заботливо спросил Саша. — Ты на этих каблуках вообще бегать можешь? — с явным любопытством поинтересовался он.

— О каком беге может идти речь, если я уже и иду-то с трудом, — решилась признаться я под действием его искреннего интереса. Мне очень хотелось, чтобы меня сейчас взяли на руки и таким образом доставили домой. Однако кавалер не проявил желания предложить мне такой способ прогулки, а наглеть и просить сама я не стала.

— Потерпи немного. Мы уже входим в парк.

Мог бы и не говорить. Высокие деревья по бокам и густые заросли я и сама прекрасно заметила и весьма напряглась. Мне до сих пор страшновато ходить по этому парку. Я надеялась, что мою усилившуюся хватку на своем локте Саша спишет на усталость, а не на приступ страха, внезапно накативший на меня. «Нет здесь никаких оборотней, — уговаривала я себя. — Успокойся, Меланья. Ты теперь полноценный маг и в случае чего сможешь дать отпор. Ни одному оборотню не понравится, если его проткнуть парочкой ледяных кольев и добить серебряными каблуками». В этот момент я некстати вспомнила, что на мне абсолютно другие босоножки. О серебряных каблуках можно забыть. На этих красных босоножках обычные металлические шпильки. Я плотно прижалась к Сашиному боку. Очевидно, он меня не совсем правильно понял, так как выпустил мой локоть и обхватил за плечи.

Неожиданно для меня Саша остановился. Я тоже вынуждена была затормозить. Он развернул меня за плечи лицом к себе и начал наклоняться. Я так поняла, что он собирается меня поцеловать. «Эх, нашел же место!» — посетовала я про себя. У меня этот парк вызывал страх, а отнюдь не романтический настрой. Саша наклонялся все ниже и ниже к моим губам. Только вдруг в кустах недалеко от нас раздался треск, как будто кто-то тяжелый наступил на кучу сухих веток. Мои нервы и так были на пределе, и этот звук стал последней каплей. Забыв про Сашу и его намерения, я с поразительной скоростью кинулась прочь вдоль по аллее.

Я ничуть не сомневалась, что парень удивленно посмотрел мне вслед. Конечно, мне не дано было проникнуть в его мысли, и я могу только догадываться, что он тогда подумал. Явно нечто вроде: «А говорила, что еле идет на этих каблуках. Вот и доверяй после этого женским словам». А ведь до этого я действительно еле переставляла ноги!

Успокоилась и пришла в себя я только недалеко от выхода из парка, когда чуть не упала, оступившись. Тогда же мне стало стыдно за свое малодушное бегство. Мало того что не разобралась в причине странного треска в кустах, так еще и Сашу оставила на месте. Ругая себя, я развернулась и отправилась обратно. Я вглядывалась в темноту, пытаясь заметить высокую фигуру парня. Он же наверняка на меня не на шутку обиделся. Вряд ли Саша понял истинную причину моего бегства. Скорее, посчитал виноватым себя и свои намерения. Наверное, подумал, что поторопился лезть с поцелуями. Правда, это в том случае, если не счел меня сумасшедшей. Я так расстроилась, что сейчас была бы даже рада встрече с каким-нибудь оборотнем. Сейчас бы мне вполне хватило решимости не просто отпинать его или пару раз стукнуть, но и убить, как и положено при моей новой профессии.

Я брела в темноте и удивлялась: неужели же успела столько пробежать? И это в темноте и на каблуках. Определенно, страх не просто окрыляет, он цепляет к человеку реактивный двигатель! Я в очередной раз горестно вздохнула. И надо же было выставить себя полной дурой перед Сашей! Что он теперь обо мне думает… и куда делся? Пройдя парк до конца по аллее, я расстроилась окончательно. К тому времени мне уже стало понятно, что никаких оборотней здесь не было. Да меня бы просто давно съели с моей смешной попыткой убежать. Оборотни двигаются гораздо быстрее любого человека. Значит, убегала я от чего-то другого, а Саша, скорее всего, обиделся и ушел сам. Надеюсь, мне удастся с ним помириться. Я давала ему свой номер мобильного телефона. Он тоже назвал мне свой номер, который я записала на обложке блокнота, чтобы не забыть и не потерять среди многочисленных заметок. Подожду один день и, если не позвонит, сама свяжусь с ним, извинюсь и предложу начать все сначала. Желательно с того момента, как мы расстались из-за моего бегства. Упускать такого мужественного красавчика глупо.

ГЛАВА 2

Утро следующего дня началось у меня с мини-совещания. Проходило оно дома у Димки с участием всего трех человек. И, по-моему, этого было вполне достаточно, так как размеры комнаты оставляли желать лучшего. На площади три на четыре метра были втиснуты огромная двуспальная кровать, шкаф и два мягких кресла с высокими спинками и подголовниками. Также в комнате имелся довольно современный компьютер, но он почему-то стоял на полу возле кресла. Как им пользоваться, я так и не поняла. Беспроводные клавиатура и мышка валялись рядом. Сам владелец компьютера объяснять ничего не стал по поводу странностей в интерьере. Димка напряженно сидел в кресле и следил за мной. Ему не давала покоя чашечка кофе в моих руках, которую он мне по глупости предложил. Я и не отказалась. И теперь пила, сидя на шикарном парчовом покрывале с кисточками на Димкиной кровати. Каждый раз, когда я, держа чашку двумя пальцами, склонялась над разложенными на покрывале фотографиями, напарничек нервно ерзал в кресле.

— Меланья, пожалей человека, — обратился ко мне Густав. — Ты его до инфаркта доведешь. Не видишь, что ли, он переживает за сохранность своего снобистского покрывала. — Густав занимал второе кресло и, в отличие от Димки, был полностью расслаблен и доволен жизнью.

Просьбе немецкого магистра я не вняла и продолжила доводить напарника опасными наклонами. Уж очень интересно было наблюдать, как он ерзает, пытаясь сохранить каменное выражение лица. К сожалению, растянуть это зрелище на более длительный срок не получилось — через два глотка у меня закончился кофе. Просить Димку принести еще одну чашечку было бесполезно. Это равносильно тому, что палач попросит у преступника предоставить ему какие-нибудь орудия для пыток — хотя бы клещи, гвозди, иглы. Тумбочка в комнате отсутствовала. Я огляделась по сторонам в поисках других твердых горизонтальных поверхностей помимо верха шкафа и, не найдя ничего подходящего, поставила пустую чашку прямо на пол возле кровати. Вставать и нести ее в кухню было лень. Напарник не стал ворчать по этому поводу, посчитав, наверное, что пустая чашка на полу безопаснее, чем я на кухне. По крайней мере, тут у меня нет доступа к новой порции кофе.

Я взяла с покрывала одну из фотографий, на которой мне понравился пейзаж, и перевернула ее тыльной стороной. «Пригород Херсона»- гласила надпись на ней, выведенная корявым Димкиным почерком с помощью гелевой ручки.

— Ты бы подписывал фотографии печатными буквами, — сделала я замечание напарнику. — Мне сложно разбирать твои каракули.

— Ой, извини, я и не знал, что ты неграмотная и понимаешь только печатные буквы, как первоклассница, — съязвил Димка, радуясь возможности выпустить пар. — И, между прочим, у тебя почерк тоже не идеальный. Твои подписи на фотографиях можно принять за секретную шифровку. Сплошные вертикальные и горизонтальные палочки и крючочки и никаких букв. Где там овалы от букв «а» и «о», я так и не понял. Каким образом даже их можно делать попеременно то квадратными, то прямоугольными, то треугольными, до меня не доходит.