Книга Край - Виктор Строгальщиков

Лузгин остановился и поднял голову.

Джип лежал на боку, и там, у запасного колеса на задней двери, стоял Махит в кожаной куртке и стрелял по вертолёту из «Калашникова». Рядом, на асфальте, сидел Воропаев и тоже стрелял.

За спиной были пальба и топот. Лузгин посмотрел через плечо: второй «Урал» пока оставался цел, и люди раз-бегалисьлот него, исчезали за кустами и деревьями, стреляя на ходу и не стреляя. Несколько человек бежали, пригнувшись, по кювету к Лузгину — первым бежал Соломатин, вторым Валька Ломакин: промчался мимо, даже не взглянув на Лузгина белыми навыкате глазами. Соломатин, горбясь, выскочил на асфальт, схватил Воропаева за воротник бушлата и поволок за джип, толкнув плечом стрелявшего Махита. Позади ухнул взрыв, Лузгина волной повалило на бок; он увидел, как второй «Урал» рушится в кювет, задрав колеса, сминая брезентовый тент.

Из леса рядом с Лузгиным деловито выскочили двое — один с трубой гранатомёта наперевес, другой с продолговатым брезентовым мешком, откуда торчали наконечники гранат. Первый припал на колено, вскинул трубу на плечо и поднял прицельную рамку. Дымный выхлоп ударил в кусты, стрелявший опустил трубу и протянул руку за новой гранатой. Со злой надеждой Лузгин отжался на руках и посмотрел вперёд. Вертолёт эсфоровцев висел над дорогой целёхонький, но вдруг накренился направо и пошёл за верхушки деревьев, сверкнув на прощание брюхом в ореоле мельтешащих лопастей. Ага, мерзавец, испугался, забздел, труханул, обосрался, подонок, закричал Лузгин, распрямляясь в кювете на трясущихся ногах.

Соломатин, бросив автомат, старался поднять Воропаева, обхватив его под мышками. Бушлат на Воропаеве задрался, кисти рук мотались, ноги в башмаках елозили по асфальту. Лузгин не сразу понял, что это Коля сам пытается подняться, и, от радости матерясь, полез из кювета на подмогу.

Лицо у Воропаева было в крови, он тряс головой и всё время приглатывал, как будто чем-то подавился, но глаза смотрели ясно, даже весело. Коля-младшой узнал Лузгина, взгляд на мгновение стал строгим, Коля поднял руку с негодующе выставленным пальцем, и тут зрачки его поехали ко лбу, он зашатался, Соломатин взял его под локоть и сказал: «Тихо, тихо…» Махит возился с замком задней дверцы джипа, дёргал за ручку, ничего не получалось. Ломакин отодвинул его в сторону и ударил по стеклу прикладом автомата; стекло не лопнуло, а вмялось, стало мутным от множества трещин, Ломакин снова двинул прикладом, наотмашь ударил ногой, стекло ввалилось внутрь, будто засохшая старая тряпка, а из машины на брюхе, ногами вперёд стал выползать человек, Махит с Ломакиным его подхватили и подняли, развернули лицом, и Лузгин с Николаем узнали друг друга. Лузгин отпрянул, ткнулся плечом в Соломатина, стал хватать его за рукав, набирая едкий воздух в опустевшие лёгкие; Николай смотрел на него и не двигался, слегка растопырив пустые ладони.

Соломатин вырвал руку и сказал:

— Идёт, скотина.

Со стороны деревни над дорогой беззвучно и легко снижался вертолёт.

— Ненавижу, — сказал Соломатин.

Как же там Храмов, подумал Лузгин. Сейчас, наверно, вертолёт эсфоровцев с рёвом и свистом проходит у него над головой.

Колю-младшого прислонили спиной к заднему колесу валявшегося джипа; он щурился, примеривая автомат к плечу. Соломатин с Махитом стояли по бокам от Воропаева. Чуть поодаль, у обочины, изготовившись, замер Ломакин. К ним от грузовика неспешно шёл Николай с «кала-шом» в опущенной руке. Свихнуться можно, как они похожи с Воропаевым… Гранатомётчики, топчась и приседая, занимали позицию между колёсами подбитого «Урала».

По сценарию предполагалось закурить. Лузгин подумал, что теперь ему, пожалуй, ничего не придётся писать, и почему-то стало на душе чище и лете. А ведь почти сочинилось — про большую льдину по имени страна; климат в мире меняется, льдина трещит, края начинают отваливаться — естественный процесс, но тем, кто на краю, от этого не легче.

Лузгин сошёл в кювет, взял автомат у того, кто упал ему на ноги, ладонью счистил снег, отстегнул магазин и проверил патроны, снова вставил рожок со щелчком, передёрнул затвор, вернулся на дорогу и поднял автомат к плечу. Вертолёт шёл прямо в ствол Лузгину, хотя мог разнести их ракетами в прах с безопасного расстояния. Лузгин вдруг вспомнил, что в кабинах эсфоровских «вертушек» летают русские экипажи. Ну и дела в родной стране…

— Эй вы, герои хреновы! — зычно прикрикнул Соломатин. — А ну рассредоточиться!.. — И, повернувшись к Лузгину, сказал: — Чуть повыше, повыше берите.