Книга Нагие намерения - Галина Куликова

Шургину страшно не хотелось, чтобы Диана нашла этот дурацкийзеленый булыжник. Он хмыкнул и одернул сам себя: «Тоже мне, доктор Ватсон!»Впрочем, доктор Ватсон был влюблен, а он нет. Он-нет. Диана Звенигородская! Кактолько все устаканится, она вернется к своим котлованам. Вряд ли вобезглавленную компанию Невредимова, судьба которой непонятна. Найдет себечто-нибудь другое. У нее есть опыт, и желание, и способности. И необходимостьтоже. Она сама должна отвечать за себя.

Он представил, как она бегает по стройке, перешагивая своимтридцать шестым размером через балки и блоки, как кутается в длинную кофту,спасаясь от сквозняков, потому что дверей нет и стекла не вставлены. Да ещелифты не работают, и приходится подниматься пешком на бог знает какой этаж,чтобы посмотреть, как идут дела у строителей.

— Как ты думаешь, — снова пристал к немуАлекс, — может быть, я сам смогу обменять эту курицу на конверт?

— Если бы муж Дианы знал о твоем большом сердце, оннаверняка включил бы тебя в завещание, — ехидно ответил Шургин. —Ежели Дэн предупрежден о том, что придет Диана, мы только все испортим, когдапопытаемся вмешаться. Кстати, никак не пойму, что такое звякает постоянно?

— Это тарелка, — охотно пояснил Алекс. — Внее мы положим курицу.

— Где вы взяли тарелку?

— У тебя на кухне. В шкафчике.

— Молодцы, — похвалил Шургин.

Он улыбнулся, представив, как они вдвоем шерудили на егокухне. С каких это пор, интересно, ему стало нравиться делить квартиру сдругими людьми? Он — волк-одиночка, всегда этим гордился. Видно, у негонаступило размягчение мозгов. Или это годы дают себя знать? Сначала кризиссреднего возраста, а потом сразу — бац! — и старость. Не успеешь и глазомморгнуть, как ты уже никому не нужен. Пожалуйте на свалку, сударь!

Прослушивание проходило в Доме культуры, застрявшем междудвумя старыми домами на небольшой улочке в центре города. Шургин предполагал,конечно, что здесь будет много желающих пройти конкурс, но чтоб столько… Всефойе было забито девицами в парадном обмундировании. Стоял такой гвалт, чтохотелось заткнуть уши. Имя Дианы на входе занесли в специальный реестр и присвоилией порядковый номер.

Обозрев очередь, она немного оживилась и дернула Шургина зарукав:

— Они наверняка все с музыкальным образованием.

— Естественно. Все, как одна, — согласился он,серьезно кивнув головой.

— Честное слово, я не умею петь. Совсем. Даже мамасоветовала мне держать рот на замке. Аучительница пения на своих урокахпостоянно посылала меня за булочками. Мне-то ведь на самом деле петь и ненужно. А нужно произнести только кодовые слова: «Я вам песенку…»

— Я знаю, — перебил ее Шургин. — Вы видите,сколько тут претенденток? Охранник сказал, что прослушают всех. Для того чтобыэто сделать, потребуется месяц. Значит, они будут останавливать каждую певицукак раз после первой строчки.

— А если меня не остановят?

— Сами говорите, что не попадаете в ноты. Значит, ониужаснутся и остановят.

— Но это же позор!

— Вы не о том думаете. Позор — это позволить каким-тобандитам манипулировать своей жизнью. А спеть песенку, не имея голоса, это непозор, а удовольствие. Как говорится, и людей посмотрела, и себя показала.

Диана некоторое время переваривала его слова, потомвздохнула и спросила:

— А нет ли какой-то другой возможности встретиться сэтим Дэном? Тет-а-тет? Бывает же он когда-нибудь один? Не все время его пасутпродюсеры.

— Другой возможности нет. Если только напасть на него?

— Нет, нет. Лучше так, — испугалась Диана. —Легально.

Через полчаса топтания в фойе Дома культуры они подостоинству оценили масштаб мероприятия и решили оставить вместо себя Алекса,чтобы он следил за очередью. Сами же вернулись в машину и стали молча смотретьчерез лобовое стекло на улицу. Курица пахла как сумасшедшая. Они купили еегоряченькой, завернули в кусок фольги и положили в пакет. У Шургина время отвремени возникало желание отломить от нее что-нибудь и съесть. Он был голоден ине понимал, как Алекс с Дианой до сих пор не потребовали пищи. Он чувствовалсебя взрослым, которого оставили приглядывать за двумя детьми. Дети быличужими, с незнакомыми привычками, и под них постоянно приходилосьподлаживаться.

— Вашему мужу стало лучше, — напомнил он, надеясь,что у нее хоть немного поднимется настроение и она перестанет смотреть вдальстакой обреченностью. — Возможно, он скоро придет в себя, и надобностьбегать с курицей по Москве Отпадет сама собой.

— Спасибо на добром слове, — сказала она. —Но врачи говорят, что Денис может находиться без сознания еще долго. А те люди,которые убили Невредимова, ждать, судя по всему, не намерены. Я так боюсь, ОлегПавлович! Так боюсь! Если меня схватят снова, я буду знать, что они способнылишить меня жизни. Я тогда сама умру, и все.

Шургин хотел сказать, что никому не позволит ее схватить, ноэто слишком походило бы на мелодраму. Мелодрамы он считал самым глупым жанромна свете. Ты должен переживать вместе с героями, хотя точно знаешь, что всезакончится хорошо. Страдальцы полюбят друг друга и в конце если не поженятся,то обязательно поцелуются.

Они успели сходить в соседнее кафе и напиться чаю сбутербродами, когда позвонил Алекс и велел им в срочном порядке возвращаться —и курицу не забыть.

— Я чувствую себя полной дурой, — призналасьДиана, снимая очки и отдавая их Шургину на сохранение.

— Вы же без них плохо видите.

— Возможно, это спасет мое самолюбие — я не увижу лицтех, кто сидит в зрительном зале.

* * *

— Номер пятьсот пятьдесят восемь! — крикнулассистент» в волнистую темноту кулис.

В зале было душно, и все присутствующие изнемогали от жары.Дэн расстегнул рубашку до пупка и далеко вытянул ноги, обутые в массивныекроссовки, похожие на маленькие бульдозеры. Это был тощий юноша с нервным лицоми большими глазами, которые охотно впитали в себя ранний успех. Певец делалвид, что ему наплевать на происходящее. На самом же деле жестоко ревновал ковторой половине будущего дуэта. Может быть, следующая девица окажется как разтой, которая понравится продюсерам?

Продюсеры — Волков и Макеев, — похожие друг на друга,как братья, сидели в напряженных позах, обалдев от обилия талантов, которыесменялись с головокружительной быстротой.

— Давай возьмем кого-нибудь, кто уже засветился, —предложил Макеев, затянувшись сигаретой и выплюнув дым вверх в надежде, что онулетит под самый потолок. — Ну их к черту, этих свистушек.

— Да все равно с нуля начинать, — отмахнулсяВолков и завопил, показав оба ряда зубов: — В чем там дело?! Выпускайте следующую!