Книга Второй Фронт. Антигитлеровская коалиция. Конфликт интересов - Валентин Фалин

Пока приходится принять как непреложный факт: самые крупные и технически наиболее сложные военные операции, разрабатывавшиеся штабами Великобритании и Франции в первые полгода после вступления их стран во Вторую мировую войну, нацеливались не против Германии. Не «задирать» немцев, пока теплится надежда на озарение в том же Берлине. Линия Мажино позволяла отсидку до морковкина заговенья, если не лезть противнику на глаза и соблазнять его известной в армиях всего мира притчей: солдат спит – служба идет.

Со ссылкой на уязвимость своих авиастроительных заводов Париж отвел даже такой паллиатив, как английский план минирования Рейна. Консерваторы собирались заткнуть им, как кляпом, рот критикам ничегонеделания.

Что экономили в «странной войне» с Германией: живую силу, вооружения, боеприпасы, материалы, энергию, фантазию, – демократы мобилизовали для использования в других регионах. Под упомянутое решение высадить экспедиционный корпус в Финляндии было собрано 40 тысяч военнослужащих. Для десантов с моря сыскались транспорты, средства военно-морской и авиационной поддержки. И завяжем узелок на память: погода не смущала. Одновременно готовились авианалеты французских и британских ВВС с баз в Сирии и в Ираке на бакинский промышленный район и нефтяной порт Батуми. По официальной версии, демократии намеревались таким образом запечатлеть свою решимость помочь слабому (в данном случае Финляндии) и наказать возмутителя спокойствия (СССР). Не зря сказано: желание может горы свернуть. Второй фронт – в отсутствие реального первого.

Почему Польшу не удостоили «принципиальностью»? Почему задумали продемонстрировать Берлину свои мускулы не в боях с вермахтом, а нападая на Советский Союз? Догматик Сталин бил своих, чтобы чужие боялись. Демократов с Темзы и Сены прельщала другая модель: бей чужих, чтобы свои приуныли.

Баку и Батуми выбрали объектами для бомбардировок под предлогом пресечения поставок нефти в Германию. Отправка значительных объемов советских нефтепродуктов немцам была делом будущего. Нефть в рейх текла в основном из Румынии, попадала туда через Италию, Испанию, Швейцарию, Швецию, Балканы с Ближнего Востока или – прямиком или кружным путем – из США. Никому в Англии и Франции в голову не приходило их бомбить или, как в советском случае, в порядке подготовки к налетам проводить, понятно нелегальную, аэрофотосъемку целей, подлежавших поражению.

Особую ретивость развили французы. Если Англию занимало больше десантирование в районе Нарвика – Киркенеса (с потайной мыслью, сказав прости финнам, овладеть затем Норвегией), Франция жаждала войти «как нож в масло» на Кавказ. Прекращение Зимней войны до того потрясло Э. Даладье, что он подал в отставку с поста главы правительства Франции. Его преемник П. Рейно утвердил планы рейдов против районов Баку и Батуми, «в наказание» Советского Союза за неуважение к англо-французской экономической блокаде рейха. В операции военно-воздушных и военно-морских сил вовлекалась Турция, а также Иран. Несмотря на скепсис Лондона, операция должна была со дня на день стартовать, и тут подвел Гитлер – развернул наступление на Францию.

Негативный общественный резонанс как в момент проведения, так и по окончании миссии С. Уэллеса был Рузвельту назиданием. За слухами, будто администрация ищет «мира любой ценой», по некоторым данным, стояли англичане. Н. Чемберлену президентский посланец не потрафил, У. Черчилля он принял за пропащего алкоголика. Позиция Вашингтона по экономическим вопросам показалась консерваторам вызывающей, хотя американцы приоткрыли лишь свои исходные экономические требования. 23 марта 1940 года Рузвельт публично констатировал, что шансы на установление мира в Европе ограничены[316].

Согласно «личному предположению» Р. Шервуда[317], Рузвельт в глубине души надеялся, что Англия и Франция окажутся непобедимыми на Западе, а Советский Союз будет сковывать Германию на Востоке, и тем самым возникнет тупик, который сохранится до тех пор, пока немецкий народ не сочтет для себя полезным покончить с политикой «пушки вместо масла» и восстать. И воцарится мир без того, чтобы у американцев возникла необходимость выбираться из своего воздушного замка.

Возможно, Рузвельт верил сплетням, что немцы живут впроголодь и грезят восстанием. Но не позднее чем с поражением Франции – скорым, сокрушительным, унизительным – президенту открылось, что Гитлера не остановят ни уговоры, ни подачки, ни предупреждения, что на него способны подействовать только сила более мощная, чем имелась у рейха, решимость более несгибаемая. В сознании Рузвельта забрезжила концепция, которая позднее примет вид формулы «безоговорочная капитуляция агрессоров».

В программной речи по радио, произнесенной 19 июля 1940 года, четыре месяца спустя после «миссии Уэллеса», Рузвельт отверг мир с Третьим рейхом на основе переговоров, поскольку он «будет продиктован теми же трусливыми соображениями, которые продиктовали капитуляцию в Мюнхене, то есть страхом перед силой нацистов и опасением того, что, если эта сила будет ликвидирована, Германия перестанет играть роль буферного государства между Россией и Западом»[318]. Здесь и отбой, что касается Германии, умиротворению, и размежевание с мюнхенцами из числа демократий (не исключая американских), и становление «нового курса» во внешней политике отныне не только в теории.

Эту эволюцию могли стимулировать данные о заинтересованности Гитлера в сговоре с Англией. Но если даже допустить маловероятное, что такие данные выпали из поля видимости администрации, Рузвельт и его советники должны были задуматься над загадкой Дюнкерка, связать воедино позволение британскому воинству эвакуироваться с континента и последовавшие за этим дипломатические демарши Берлина.

19 июля 1940 года Гитлер предложил англичанам выход из войны на условиях признания совершенных Германией захватов и, между строк, сплочения сил Запада в борьбе с общим противником. Последнее, во избежание недопонимания, пояснялось через Ватикан[319]. В дневнике германского морского штаба (21 июля 1940 года) упоминается «влиятельная группа» в Англии, интересовавшаяся деталями мирного урегулирования с Германией.