Книга Последний поход «Графа Шпее». Гибель в Южной Атлантике. 1938-1939 - Майкл Пауэлл

– Цель, – и приказал привести орудия в боевую готовность.

Харвуд стоял рядом с Вудхаусом и, как и все, смотрел в бинокль. Все приготовления заняли не больше минуты.

– Капитан, сэр, – зазвучал в переговорной трубе голос артиллериста, – орудия к бою готовы.

Вудхаус взглянул на Харвуда, дождался его кивка и сказал:

– Хорошо, артиллерия. – Покосившись на сигнальщика, стоявшего, словно верный терьер, у его правой руки, он приказал: – Вызывай.

Офицеры на мостике затаили дыхание. Старшина держал в руках сигнальную лампу, которой только что пользовался, чтобы передать сообщение на «Ахиллес». Он поднял ее, направил на неизвестный корабль и передал короткий сигнал. В повисшей тишине щелчки лампы казались удивительно громкими. Сигналь щик опустил лампу и затаил дыхание. Ответом вполне мог стать мощный бортовой залп.

Артиллерист поднес палец к кнопке, нажатием которой мог открыть огонь. В этот момент в темноте замигала сигнальная лампа. С неизвестного корабля передавали ответ. Он был на английском и нес следующую информацию:

«Кумберленд Аяксу. Извините, но я не знаю здешних порядков».

В то же самое время артиллерист доложил, что неизвестный корабль идентифицирован как трехтрубный крейсер.

После того как стихли первые взрывы восторга, Харвуд с чувством проговорил:

– Это чудо.

– Чудо или нет, сэр, – заметил Вудхаус, – но «Кумберленд» нам здесь не помешает.

Ту же мысль, только под несколько другим углом, высказали и на «Ахиллесе», где романтический реалист Уошбурн сообщил Парри:

– Добрый старый «Кумберленд». Он станет мишенью номер один, когда «Граф Шпее» выйдет в море. И пока немец будет швыряться кирпичами в «Кумберленд», мы подойдем поближе и торпедируем его.

– Спросите его, – не унимался Харвуд, который никак не мог поверить, что снова получил под командование крейсер с восьмидюймовыми орудиями, – как ему удалось пройти тысячу миль за тридцать пять часов.

Сигнал передали. Харвуд с нетерпением ждал ответа.

Капитан «Кумберленда», безусловно, был приверженцем лаконичного стиля, поскольку его ответ состоял всего лишь из одного слова:

«Предчувствие».

Глава 11

ПЯТНИЦА

– Уже полночь, Билл, – сказала миссис Томпсон мужу, – пора звать генерала Боуса.

Билл Томпсон, по профессии инженер-пивовар, опустил бинокль, устало потер глаза, кивнул, зевнул и выбрался с водительского сиденья своего автомобиля. Он обошел машину спереди, оценил яркость зажженных фар и сказал:

– Аккумулятор садится. Заведи двигатель, дорогая.

Миссис Томпсон передвинулась на сиденье водителя, и через несколько секунд двигатель «доджа» мерно затарахтел. А Билл медленно пошел вдоль длинного ряда частных машин, выстроившихся на причале и освещавших фарами «Графа Шпее». Вечером в четверг он перешел из внешней гавани во внутреннюю, чтобы ускорить ремонтные работы, которые велись день и ночь, и теперь находился в нескольких сотнях ярдов от причала. На немецком линкоре ремонтировали электропроводку, поэтому электричество подавали со стоящих вокруг буксиров и лихтеров. Во многих местах на палубе велись сварочные работы. Фары стоящих на причале машин освещали линкор с носа до кормы. Он казался звездой некоего грандиозного шоу, стоящей на сцене в свете прожекторов. Владельцы машин сидели внутри и вели наблюдение. Одни сидели с биноклями в руках на передних сиденьях, другие по очереди отдыхали на задних. Все они были британскими добровольцами. Билл Томпсон подошел к старомодному «роллс-ройсу», приткнувшемуся на самом краю, и заглянул внутрь вычурно украшенного салона, где на красном кожаном сиденье, в окружении сверкающих серебром переговорных труб, ножниц для обрезки сигар, ящичков, зеркал и цветочных ваз дремал генерал Боус – тучный отставной военный. Билл несколько секунд полюбовался забавным зрелищем, но долг превыше всего, поэтому он наклонился к микрофону переговорной трубы и сымитировал звук, отдаленно напоминающий сигнал горниста к подъему.

– Вставайте, генерал, – сказал он, – труба зовет, ваш черед стать часовым.

Генерал уже выбирался из машины, бодрый и свежий, словно и не спал вовсе. Билл передал ему бинокль и сообщил:

– Ваша вахта до двух часов, потом разбудите миссис Этуотер.

– Боже мой, – вздохнул генерал, – никогда не думал, что стану вытаскивать мамашу Этуотер из постели в два часа ночи. Вот что с нами делает война. Все спокойно?

– Работы идут, – доложил Томпсон. – Только что на борт поднялся немецкий посол.

– Да? – задумчиво переспросил генерал. – А вы сообщили парням из секретной службы?

– Конечно, – сказал Томпсон и кивнул в сторону наблюдательного пункта Рэя Мартина. – Но они и сами видят.

Мартин и Маккол ели сандвичи с беконом и пили крепкий чай, который вскипятили себе на примусе. Подзорная труба была наведена на «Графа Шпее». Была очередь Маккола вести наблюдение. Рэй Мартин, полулежащий в потрепанном плетеном кресле и изучающий трещины на потолке, продолжая закусывать, делился впечатлениями:

– Он сидел в своем кабинете и совершенно не был склонен к сотрудничеству. Я сказал, что хочу снять его верфь до воскресенья. Он ответил, что она не сдается. Тогда я предложил заплатить вдвое больше любого полученного им предложения. Тогда он посмотрел на меня так, будто собирался дать по морде, и процедил сквозь зубы: «В этом нет необходимости, мистер Мартин, немцам я уже отказал».

– Бравый малый, – ухмыльнулся Маккол. – Ты спросил, почему он так настроен?

– Нет, – ответил Мартин, – какое мне дело, если он уже всем отказал? – Он откусил изрядный кусок сандвича, прожевал его, проглотил и добавил: – Но он сам объяснил. Причины у него две.

– Какие же?

– Во-первых, его дед был французом. Я решил подразнить его и напомнил, что он-то не француз, а уругваец. Тогда он хитро взглянул на меня и сказал: «А это моя вторая причина».

Маккол кивнул:

– Да, уругвайцы молодцы. Они любят нацистов не больше, чем мы. Какие новости из Буэнос-Айреса?

– Сюда подходит буксир. Везет сварочное оборудование и листовой металл. Будет здесь завтра утром.

– Будь я уругвайцем, – мечтательно проговорил Маккол, – наложил бы арест на весь груз, как только судно войдет в порт.

– Хорошая идея, – пробормотал Мартин и через несколько секунд добавил: – Меня беспокоит «Такома».

– «Такома»? – в первый момент не понял Маккол. – Ах да, это немецкое торговое судно, которое уже давно здесь стоит.

Мартин кивнул.

– А что тебе не нравится?

– Они могут его использовать, причем для разных целей. Скажем, как подсадную утку, или для передачи сообщений, или даже для того, чтобы тайком провести кого-то на борт. Оно может оказаться очень полезным. Его капитан – сущий головорез и сделает все, что от него потребуют. Я приглядываю за ним. Если удастся найти повод, можно будет интернировать его за активное содействие военному кораблю воюющей страны. – Интриги такого рода были хлебом Мартина.