Книга Так говорил Сталин. Беседы с вождем - Анатолий Гусев

Учений всяких было много в истории. Но надо различать между авторами учений — лидерами, как, например, Ленин, за которым шла масса, и философами, тоже имевшими свои учения, но с которыми они сами по себе, писали для себя.

Марксизм — это религия класса. Хочешь иметь дело с марксизмом, имей одновременно дело с классами, с массой... Мы — ленинцы. То, что мы пишем для себя, — это обязательно для народа. Это для него есть символ веры!

Эта книжка, конечно, не учебник. Разумеется, когда нет хлеба, едят и жмых, и лебеду едят...

— Я, тов. Сталин, книжку переработаю, — сказал тов. Александров.

— Возражайте!— с некоторым раздражением сказал тов. Сталин. — Не то, чтобы системы перечислять, это Льюису предоставьте. А вы социально объясните подоснову немецкой философии... У Гегеля и других немецких философов был страх перед Французской революцией. Вот они и били французских материалистов, — еще раз резюмировал тов. Сталин одну из основных мыслей беседы.

— Кстати, — сказал тов. Сталин, — намек на то, о чем я только что говорил, у меня был сделан еще в «Анархизме или социализме?».

И тов. Сталин процитировал следующее место из этой своей работы:

«Прежде всего необходимо знать, что пролетарский социализм представляет не просто философское учение. Он является учением пролетарских масс, их знаменем, его почитают и перед ним «преклоняются» пролетарии мира. Следовательно, Маркс и Энгельс являются не просто родоначальниками какой-либо философской «школы» — они живые вожди живого пролетарского движения, которое растет и крепнет с каждым днем. Кто борется против этого учения, кто хочет его «ниспровергнуть», тот должен хорошо учесть все это, чтобы зря не расшибить себе лоб в неравной борьбе» (Соч. Т. 1. С. 350).

* * *

И еще раз тов. Сталин вернулся к вопросу, которым он начал беседу:

— Целых шесть учений «открыли» у меня... На самом же деле нет ни одного...

Под конец беседы тов. Сталин заговорил о письме проф. Белецкого, полученном им:

— Если уже человек вынужден был писать мне, когда я был в отпуску, значит, уже был доведен до крайности.

Заговорили о том, что напрасно Белецкому предъявляют обвинение, что он еврей... что, дескать, отец его русский, до сих пор жив и т.п.

В связи с этим тов. Сталин заметил:

— Тот, кто скрывает национальное происхождение, — трус, гроша ломаного не стоит...

Еще раз возвращаясь к книжке тов. Александрова, тов. Сталин сказал:

— Автор, как старый перипатетик, скользкий, скользит на лыжах. Надо писать так, чтобы каждая глава имела центр удара...

— Не надо торопиться. Серьезные книжки так быстро не пишутся, — сказал тов. Сталин по поводу намерения т. Александрова в полгода переработать свою книгу. Книга не заряжает. Книга развинчивает...

По поводу преследований проф. Белецкого тов. Сталин сказал:

— Нам нельзя бросаться людьми...

И еще, опять же в связи с разговором о Белецком, после характеристики Белецкого тт. Иовчуком и Федосеевым как человека не «позитивного», не способного к положительной работе, а только способного критиковать, тов. Сталин добавил:

— Неряха, но человек думающий...

Тов. Сталин, говоря о письме Белецкого, отметил, что автор его хотел бы подискутировать по поводу книги т. Александрова.

— Разрешим мы такую дискуссию? — поставил вопрос тов. Сталин сначала перед секретарями ЦК тт. Кузнецовым и Патоличевым, а затем перед заместителями начальника Управления пропаганды тт. Иовчуком и Федосеевым.

Секретари ответили положительно на этот вопрос... Тоже вынуждены были нехотя согласиться с этим и заместители...

О дискуссии в принципе, таким образом, во время беседы договорились.

Впечатления от бесед со Сталиным его современников

Энтони Иден (Великобритания):

«Сталин изначально произвел на меня впечатление своим дарованием, и мое мнение не изменилось. Его личность говорила сама за себя, и ее оценка не требовала преувеличений. Ему были присущи хорошие естественные манеры, видимо, грузинского происхождения. Я знаю, что он был безжалостен, но уважаю его ум и даже отношусь к нему с симпатией, истоки которой так и не смог до конца себе объяснить. Вероятно, это было следствием прагматизма Сталина. Быстро забывалось, что ты разговариваешь с партийным деятелем...

Я всегда встречал в нем собеседника интересного, мрачноватого и строгого, чему часто обязывали обсуждавшиеся вопросы. Я не знал человека, который бы так владел собой на совещаниях. Сталин был прекрасно осведомлен по всем его касающимся вопросам, предусмотрителен и оперативен... За всем этим, без сомнения, стояла сила» (The Eden Memoirs. Facing the Dictatiors. London, 1962, p. 153).

Академик В.И. Вернадский:

«Мне вспомнились высказывания Ивана Петровича Павлова... Он определенно считал, что самые редкие и самые сложные структуры мозга — государственных деятелей. Божьей милостью, если так можно выразиться, прирожденных. Особенно ясно для меня становится это, когда в радио слышится Сталина речь... такая власть над людьми и такое впечатление на людей...» (Шабалов А. Одиннадцатый удар товарища Сталина. Ростов-на-Дону, 1996, с. 10).

Маршал Г.К. Жуков:

«Близко узнать И.В. Сталина мне пришлось после 1940 года, когда я работал в должности начальника Генштаба, а во время войны— заместителем Верховного Главнокомандующего.

О внешности И.В. Сталина писали уже не раз. Невысокого роста и непримечательный с виду, И. В. Сталин производил сильное впечатление. Лишенный позерства, он подкупал собеседника простотой общения. Свободная манера разговора, способность четко формулировать мысль, природный аналитический ум, большая эрудиция и редкая память даже очень искушенных и значительных людей заставляли во время беседы с И.В. Сталиным внутренне собраться и быть начеку.

Русский язык знал отлично и любил употреблять образные литературные сравнения, примеры, метафоры. Писал, как правило, сам от руки. Читал много и был широко осведомленным человеком в самых разнообразных областях. Его поразительная работоспособность, умение быстро схватывать материал позволяли ему просматривать и усваивать за день такое количество самого различного фактологического материала, которое было под силу только незаурядному человеку. Работал много, по 12-15 часов в сутки.

Как военного деятеля И.В. Сталина я изучил досконально, так как вместе с ним прошел всю войну. И.В. Сталин владел вопросами организации фронтовых операций и операций групп фронтов и руководил ими с полным знанием дела, хорошо разбираясь и в больших стратегических вопросах.

В руководстве вооруженной борьбой в целом И. В. Сталину помогали его природный ум, богатая интуиция. Он умел найти главное звено в стратегической обстановке и, ухватившись за него, оказать противодействие врагу, провести ту или иную крупную наступательную операцию. Несомненно, он был достойным Верховным Главнокомандующим» (Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. М., 1969, с. 295-297).