Книга Бой неизбежен! - Питер Ч. Смит

Адмирала Норта разбудили уже вторую ночь подряд. В 5.15 капитан 1 ранга Дьюк позвонил ему и зачитал первую радиограмму «Хотспура». На борту «Ринауна» собственные офицеры, тоже принявшие это сообщение, подняли адмирала Сомервилла, но на 5 минут раньше, в 5.10. Норт и Сомервилл переговорили, после чего Сомервилл начал действовать.

Позднее он писал об этом:

«Это подтвердило предупреждение, отправленное генеральным консулом в Танжере 9 сентября в 18.24. Он сообщал, что французская эскадра может выйти из Средиземного моря в течение ближайших 72 часов. Следует отметить, что источник информации ранее показал себя недостаточно надежным[5].

Я приказал «Ринауну» в течение часа приготовиться дать полный ход. Такой же приказ получил «Видетт», единственный эсминец 13-й флотилии.

Я планировал выйти в море на «Ринауне» и направиться на запад, но потом решил, что это нежелательно, так как у меня не было эсминцев сопровождения. Мы не могли рассчитывать, что «Ринаун» сможет продвинуться достаточно далеко на запад и при этом не будет обнаружен французами. Мне казалось маловероятным, чтобы эскадра направлялась в порты Бискайского залива, самым вероятным пунктом назначения выглядела Касабланка. Насколько мне было известно, политика правительства ЕВ не предусматривала запрета передвижениям французских кораблей в порты, находящиеся под французским контролем. Вероятность того, что этот переход был связан с операцией «Менейс», рассматривалась, но гораздо более вероятным считался вариант, что французы уводят эти корабли, чтобы избежать их захвата немцами в порядке ответных мер после нашей операции в Дакаре. Основанием для этого заключения послужило сообщение нашего атташе в Мадриде, отправленное 5 сентября в 18.42. Продолжительное отсутствие в Гибралтаре «Арк Ройяла» и других кораблей, приданных Соединению Н, а также уход «Барэма» могли родить подозрение, что это произошло в связи с операциями где-то на юге.

С учетом сообщения генерального консула в Танжере, отправленного 9 сентября, и телеграммы морского атташе в Мадриде 1809/10 (я получил ее 11 сентября в 8.00) я предположил, что Адмиралтейство полностью в курсе передвижений французских кораблей. Если от меня потребуется организовать их перехват, то я получу соответствующие инструкции. Поскольку таких инструкций не было, я решил, что мы должны избегать любых столкновений с французами, и что это перемещение рассматривается как благоприятное для нас, а не как враждебное».

Из всего этого можно сделать следующие выводы. Прежде всего, Сомервилл получил от Норта информацию о телеграмме Хиллгарта 1809/10 только в 8.00 на следующее утро. Во-вторых, до этого он не придавал особого значения информации Хиллгарта, и тем не менее, процитировал его телеграмму как объяснение, почему он не вышел в море. В-третьих, он считал операцию «Менейс» и высадку в Дакаре потенциальными целями французской эскадры, хотя позднее отверг такую возможность на малопонятных основаниях.

Через 1,5 часа после первой радиограммы о замеченных французских кораблях Дьюк снова потревожил Норта. Это произошло в 5.35. Прошли еще 10 минут. В 5.45 Сомервилл приказал «Ринауну» и «Видетту» разводить пары. Еще через 10 минут Норт решился на какие-то действия и отправил по радио приказ «Хотспуру»: «Прекратить преследование и возобновить патрулирование».

Прошли еще 20 минут. После телефонного разговора с Сомервиллом Норт сообщил в Адмиралтейство о своем решении:

«СРОЧНО

На морского атташе в Мадриде 1809/10. «Хотспур» заметил огни 6 кораблей, вероятно военных, идущих на запад на большой скорости, в точке 36°03′ N, 4°01′ W. Я приказал «Хотспуру» ничего не предпринимать».

Через час он отправил в Адмиралтейство еще одно сообщение:

«СРОЧНО

К моей 0617. Намерен поддерживать контакт с этим соединением с помощью самолетов, и сообщу о вероятном пункте назначения».

Здесь можно отметить еще некоторые важные моменты. Прежде всего, приказав «Хотспуру» прекратить слежение, Норт продемонстрировал, что его волнует, в первую очередь, ответственность за местные события, и что 13-й флотилией командует он, а не Сомервилл. Следует помнить, что «Ринаун» остался единственным исправным кораблем Соединения Н, находящимся в Гибралтаре. Эсминцы 13-й флотилии находились в прямом подчинении Норту. Во-вторых, решение Сомервилла разводить пары на «Ринауне» было принято раньше, чем Норт приказал эсминцам прекратить преследование. Впрочем, позднее Сомервилл поддержал это решение, так как полагал, что «агрессивные» действия эсминцев могут спровоцировать французов. В-третьих, одной из причин, почему Сомервилл не вышел на «Ринауне» в море, явилось отсутствие эсминцев сопровождения. Как мы видели, в гавани находился один «Видетт». Но здесь следует напомнить два обстоятельства. Прежде всего, еще 3 эсминца 13-й флотилии, патрулирующие в проливе, могли присоединиться к «Ринауну» и «Видетту», если бы те направились на запад. Во-вторых, приказав группе «Хотспура» прекратить преследование и возобновить патрулирование, Норт собственноручно убрал со сцены 3 наиболее современных своих эсминца. Как позднее вспоминал капитан 2 ранга Лейман: «При нехватке эсминцев в Гибралтаре почему нельзя было разрешить группе «Хотспура» продолжить безвредное преследование, вместо того чтобы удалить ее на расстояние 120 миль?»

Наконец, намерение Норта следить за французской эскадрой с воздуха и сообщить о том, куда она направится, уже само по себе было слишком рискованным. Он должен был поставить свои корабли между французами и портами Бискайского залива. Ведь поворот французов на север немедленно ставил крест на карьере Норта. Почему же он поступил именно так? Не имеет значения, насколько туманными и противоречивыми были предыдущие приказы. Адмиралтейство и военный кабинет совершенно не желали видеть корабли Виши в занятых немцами портах Атлантического побережья Франции, особенно в то время, когда над Англией витала угроза казавшегося неминуемым вторжения. Немцам требовался любой военный корабль, какой только можно заполучить, чтобы компенсировать потери, понесенные в Норвегии. Все это было совершенно очевидно. Если только у Норта не было особых приказов на сей счет, он обязан был сделать все, чтобы не дать французам повернуть на север. Он мог отправить единственную летающую лодку «Лондон» следить за французами только в том случае, когда он был совершенно уверен, что те повернут на юг. Но как Норт или Сомервилл могли быть в этом уверены? Действительно, во время беседы между собой они высказали предположение, что французы поступят так, и французы именно так поступили. Однако Адмиралтейство позднее задало вполне резонный вопрос: а что было бы, если бы они повернули на север? Одна старая летающая лодка никак не могла остановить эскадру. Это могли сделать лишь корабли, которые бесцельно торчали в Гибралтаре и вообще стремительно уходили прочь от французов. Все обвинения Адмиралтейства основывались на том факте, что Норт пальцем не шевельнул, чтобы предотвратить такой вариант. В конце концов, в его распоряжении имелась лишь одна достоверная информация: «Пункт назначения не известен».