Книга Когда нет выбора - Ольга Гусейнова

– Странно, почему месс Тарий не пояснил, ведь это в его интересах! Очевидно, что он уже твой аннар…

Я нахмурилась, потому что она опять ушла от ответа. Иванка виновато улыбнулась и пояснила:

– Анна и аннар – древние понятия, еще со времен нашего проживания на Харте. Анна означает «обязанная», аннар – «зависимый». Они образуют пару, если устанавливается связь, которую нельзя разрушить ни по закону, ни физически. Она нерушима! – Иванка потрясла перчатками у меня перед носом и подергала очки, прежде чем продолжить. – Поэтому илишту надо быть очень осторожными. Вообще, по вашим общепринятым представлениям, это что-то похожее на брак или супружество. Не знаю, как точнее пояснить. Я редко покидаю Илишту и затрудняюсь провести аналогию. Кстати, ты молодец, уже неплохо говоришь на илишту, легко можно понять.

Я благодарно кивнула, а сама ошарашенно переваривала полученную информацию.

– Иванка, а как образуется ваша пресловутая связь?

Она снова недоверчиво посмотрела на меня, но, уже не спрашивая, почему я этого не знаю, ответила:

– Ну, если бы ты была илишту, то приблизительно так. Сначала прикосновение к обнаженной коже, особенно ладонями, где расположены особые энергетические точки – словно вход и выход. Касание запускает физическую привязку, особенно если обмен энергией прошел и создалось притяжение. Это физиология среагировала на лучшую пару, хотя таких идеальных партнеров может быть много. – Девушка посмотрела на меня и с усмешкой предупредила: – Поэтому у нас не принято хвататься за руки с противоположным полом, в отличие от некоторых народов, приветствующих друг друга таким образом. Это, скажем так, первый уровень привязки. Затем взгляд в душу – это серьезное испытание. Мама говорит, можно и женщине раствориться в мужской душе. Это ужасно – полная привязка, практически полное единение личностей, они даже на короткое время расставаться не могут.

Иванка нервно потерла виски, рассказывая об этих страхах. Я сама пришла в замешательство, ведь я ТАМ была, а если бы растворилась…

– Но это крайне редко происходит – если уж женщина совсем безвольная и глупая. К нам это не относится, хвала звездам!

Я перевела дыхание – спасибо, подруга, успокоила! Иванка стерла с моего лица крем и теперь протирала кожу тоником. Наклонила голову, довольно рассматривая меня, и продолжила:

– И, как следствие, после взгляда в душу у мужчины возникает зависимость от выбранной природой женщины – полная и окончательная! Причем не только физическая, но и душевная, отсюда и название – аннар. Она же анна – обязанная взять его себе. Сама привязала – сама и отвечаешь… За отказ от аннара закон по головке не погладит… Хотя в случаях с иномирянками и не илишту… – Иванка поджала губы и хмуро уставилась на меня. Затем осторожно поинтересовалась: – Ты же не откажешься от него, Есения?

Я молчала, а она продолжила очень серьезным тоном:

– Он сойдет с ума без тебя. Кроме тебя, не захочет ни одну женщину. Умрет без твоих глаз… Мама сказала, что видит свои глаза, когда заглядывает в душу папе… точнее, заглядывала… – Девушка неожиданно всхлипнула, опустилась передо мной на колени и, заглядывая мне в глаза своими зеркальными, в которых теперь отражалось мое чистое от старой кожи лицо, тихо сказала: – Твой запах для него теперь как наркотик и жизненно необходим. Ты теперь – единственный смысл в его жизни. Ты направляешь и можешь повелевать… Ведь он твой аннар – зависимый. Это не только большая ответственность и обязательство, но и огромный дар, Есения. Даже не представляешь, насколько ценный… Я видела несколько раз, как умирали мужчины из тех, кого знала, когда к предкам уходили их анна. Это ужасно, Есения… Вряд ли бы ты захотела кому-нибудь такую судьбу…

Я судорожно сглотнула горькую слюну. Вот это «повезло»! Ведь я всего лишь хотела обмануть капитана и его команду, чтобы спряться от убийц, а теперь… О каком выборе здесь может идти речь? Неужели для меня это все? А для Тария? Хриплым от волнения голосом потрясенно спросила:

– А при чем тут черный или светлый?

Иванка встала с колен и пересела на кровать. Откинувшись на одну руку, уже с легкой насмешкой сказала:

– Не знаю, порадую тебя или нет? Черные сильнее физически. Думаю, ты уже поняла. – Я кивнула, соглашаясь. – Но они и привязываются гораздо сильнее – настолько, что не могут долго быть вне досягаемости своей анна. Светлые в этом отношении более самостоятельные, но всегда есть НО. Светлые более самостоятельные в плане передвижений, но более податливые для подчинения. Черные тенью следуют за своей анна, но при этом строптивые и трудно управляемые мужланы. Так что не знаю, повезло тебе или не очень с мужчиной. Я бы, конечно, выбрала для себя спокойного уравновешенного светлого, чем черного, но судьбе желания не указ…

Я смогла лишь согласно хмыкнуть, почесывая отрастающие волосы на голове. Иванка тут же отметила мой жест:

– Есения, давай после завтрака сходим в медотсек. Вчера меня осматривал доктор Нут Джама – такой милый любезный мужчина. Уверена, он не откажет тебе помочь отрастить волосы в медитеке.

Опять впечатлилась резким переходом от печального или важного к более прозаическому, обыденному, как уже не раз делала Иванка, и только неуверенно пожала плечами, вспомнив неприятно поразивший исследовательский интерес врача. Да и работать надо… Но тут до меня дошло, что, возможно… и поспешила осторожно поинтересоваться:

– Так тебе понравился наш эсар Джама? Хочешь попробовать его привязать?

– Нет, – девушка качнула головой, поясняя, – не мой тип мужчины. Мне больше всех твой наставник понравился. Такой солидный, умный и выдержанный мужчина. Не знаешь, сколько ему лет?

Я мысленно потерла ручки, почувствовав ее заинтересованность. Может, пристрою Фисника в хорошие руки…

– Двести сорок восемь. Это его последний рейс, он намерен искать себе пару. А тебя его возраст не смущает?

Яркие глаза Иванки загорелись азартом. Она очень женственно потянулась, вставая с кровати и придирчиво рассматривая мой светло-серый форменный костюм, который теперь сидел чуть мешковато, потом ответила:

– Нет! Для мужчины – самый подходящий возраст. Если вдруг рано останусь вдовой, всегда смогу образовать вторую связь.

– А сейчас можно? Сразу двух мужчин привязать?

Она снова хмуро уставилась на меня:

– Тебе одного мало? Ты представь, сколько у тебя забот с одним будет. А двое…

– Нет-нет! – отчаянно замотала головой, поясняя. – Я, конечно, не собираюсь никого привязывать. Чисто теоретически спросила, может ли такое случиться, чтобы ненароком не допустить подобного.

Девушка перестала хмуриться и объяснила:

– Теоретически это возможно, но, во-первых, аморально, а во-вторых, карается законом. Тебя вышлют на мужскую половину, и будешь всю оставшуюся жизнь ходить в защите с головы до ног как неблагонадежная. А свободные будут шарахаться от тебя словно от заразной. Да и твои аннары жизнь попортят как следует… Не-е-ет, я с головой плотно дружу, да и большинство тоже. Хотя, конечно, бывают трагичные ситуации, и если вины женщины в том нет, то прощают и живут… как-то. Но в нашем обществе это будто женщина с женщиной живет… или мужик с мужиком… Противно!