Книга Книга секретов - Жаклин Уэст

– Ты уделила пристальное внимание детализации и позаботилась, чтобы все было пропорционально, – довольно кивнула сама себе мисс Тидлбаум. Тысяча темно-рыжих кудряшек согласно качнулись следом. – Превосходная работа над выражениями лиц. К этому у тебя настоящий талант. Это и правда нечто особенное.

Олив потупилась и улыбнулась.

Мисс Тидлбаум задумчиво постучала себя по подбородку открытой шариковой ручкой, оставив на нем целый рой чернильных веснушек.

– Знаешь, Олив, – начала она, – если ты не против, я хотела бы оставить твой портрет в качестве примера для будущих уроков. И конечно, он будет выставлен в витрине почета.

Мисс Тидлбаум повела рукой в сторону стены, сплошь заставленной застекленными полками. Олив заметила на них несколько красочных холстов, горшки, оплетенные веревками (настолько похожими на питонов, что, казалось, могли бы душить африканских зверей), и горстку знакомых человеко-кабачков из папье-маше.

– Спасибо большое, – сказала девочка, – но это кое-кому в подарок.

– А. Понимаю, – кивнула мисс Тидлбаум, направляясь к столу, у которого ждали остальные ученики. – Ну, как говорится, лови момент.

Все еще улыбаясь себе под нос, Олив медленно подошла туда, где выставлялись на просмотр картины. Она отнесла свой этюдник с картиной в самый конец ряда и поставила на нем портрет поровнее мистера и миссис Нивенс. Пока остальные пихались, смеялись и разглядывали работы друг друга, Олив смотрела в нарисованные глаза.

«Где вы, Мэри и Гарольд Нивенс? – мысленно спросила она нарисованную чету. – Я везде в доме вас искала… Где же вы?»

– Это твое? – раздался голос за плечом у Олив.

Олив подпрыгнула. Она отвернулась от нарисованных глаз миссис Нивенс и уставилась в живые человеческие, с густо наложенной черной подводкой.

– Э… да. Мое, – промямлила она.

Темноволосая девочка наклонилась поближе к холсту.

– Какие старомодные и реально странные костюмы. Ты, наверное, целую вечность вырисовывала все эти пуговки.

– Да… это было долго.

– Они твои предки или что? – Одноклассница снова перевела взгляд на Олив.

– Ну… – замялась Олив. – Они типа… типа дальних родственников.

Девочка кивнула.

– Правда очень здорово, – помолчав, произнесла она. И затем вернулась к своим шумным друзьям, оставив Олив ее друзьям – бессловесным.

Держа под мышкой большой прямоугольный, обернутый бумагой пакет, Олив спешила вверх по Линден-стрит бок о бок с Резерфордом.

– А ты все время слышишь, что думают другие, как будто кучу телевизоров включили одновременно? – спросила она. Это был восемнадцатый вопрос подряд (не то что бы Олив вела счет), но Резерфорд, судя по всему, пока не терял терпения. Скорее, он испытывал восторг оттого, что кто-то хочет слушать его ответы.

– Нет, – сказал он. – Если бы я слышал миллиарды мыслей одновременно, я бы, наверное, вообще ничего не мог разобрать. – Он подпрыгнул на месте, поправляя свой гигантский рюкзак. – Я вынужден сосредотачиваться на одном человеке за раз, и обязательно на ком-то, кого я знаю, – иначе как я пойму, чьи именно мысли слышу? Иными словами, я не могу вот так вот запросто решить подслушать мысли президента – вне зависимости от того, законно это было бы или нет.

– Это больше похоже на читать? Или на слышать что-нибудь?

– На самом деле, это больше похоже на сон, – ответил Резерфорд, понизив голос, когда они проходили мимо мистера Батлера, корпевшего над живыми изгородями. Тот проводил их подозрительным взглядом. – Я вижу и слышу много всего одновременно, и не все там имеет смысл, а события часто идут не по порядку. Нередко это выглядит так, словно кто-то взял и наложил множество картинок одну на другую.

– Как ты думаешь, ты мог бы меня этому научить?

Резерфорд покачал головой.

– Бабушка говорит, что с этим надо родиться. Оно наследственное, как ямочки на щеках или умение складывать язык в трубочку. Или кудрявые волосы. – Он потянул себя за торчащий за ухом вихор. – Это довольно распространенно в семьях волшебников. Судя по всему, и у нас в роду были чтецы, но в последних двух поколениях эта черта не проявлялась.

Олив уставилась на свои туфли, лениво шаркавшие в грудах палой листвы, и подумала о фамильной склонности к математике, так и не проявившейся конкретно в ее поколении.

Резерфорд наблюдал за ней. Он кивнул на сверток у Олив под мышкой.

– Думаю, твои художественные таланты с лихвой окупают недостаточность твоих способностей к математике.

Олив подняла на него глаза.

– Знаешь… довольно странно понимать, что ты можешь заглянуть мне в голову в любой момент, хочу я этого или нет. Неудивительно, что Харви сказал, что ты шпион. Ты ведь и правда что-то вроде того.

– Обещаю не делать этого часто, – сказал Резерфорд. – Даю тебе слово чести. Могу даже клятву дать.

– Все в порядке, – отмахнулась Олив. Они как раз дошли до лужайки миссис Дьюи. – Просто не делай так, если это не какой-нибудь экстренный случай или типа того.

Резерфорд отвесил ей низкий поклон. От этого гигантский рюкзак съехал с его плеча и стукнул его в бок, едва не сбив с ног. Резерфорд попытался восстановить свое достоинство.

– Я буду читать твои мысли только в экстренных случаях, – провозгласил он, подняв раскрытую ладонь. – Или если я подумаю, что случай экстренный. Или если я буду знать, что экстренный случай случится. Или…

– Этого хватит, – уверила Олив.

– Но твой вопрос напомнил мне, – продолжал Резерфорд, восторженно запрыгав с ноги на ногу, – что завтра днем мы приглашаем тебя в гости. Бабушка научит нас основам изготовления защитных амулетов и покажет травы, необходимые для приготовления соответствующих магических отваров. С учетом твоего положения это должно быть весьма полезно.

Олив вздохнула:

– Я пытаюсь не учитывать своего положения. – Она взглянула на высившийся дальше по улице старый каменный дом. – Но я лучше пойду. Хочу отдать Мортону его подарок.

Резерфорд низко поклонился Олив на прощание, и Олив, сделав в ответ неуклюжий книксен, побежала по тропинке к каменному особняку и потянула на себя тяжелую входную дверь.

В прихожей было тихо и пусто. Спокойно. Олив тихонько закрыла за собой дверь и поставила ранец и прямоугольный сверток на пол. Она заглянула в открытые с двух сторон двери: пыльная библиотека с высоким потолком и двойными дверями – слева, парадная гостиная – справа.

Аннабель МакМартин – настоящая, живая и смертная Аннабель МакМартин – не так давно стояла на этом самом месте, захлопывая дверь перед мисс Тидлбаум и закрываясь на замок от всего мира. И всего лишь вчера неживая бессмертная Аннабель снова стояла здесь, выискивая способ вернуть все это себе. От этой мысли Аннабель стала ощущаться настолько рядом, что Олив почти почувствовала ее леденящее присутствие за спиной, и то, как холодная, гладкая рука тянется к волшебным очкам, и…