Книга Чужой мир. Пустыня смерти - Кирилл Шарапов

– Кто? – взяв автомат на изготовку, спросил Всеволод.

Игорь среагировал иначе, встав на колено, взял на прицел гребень бархана, из-за которого выглядывала громада собора.

– Там «черные», много, несколько десятков, они растеряны, стоят на коленях вокруг женщины в точно таком же наряде, как у меня, она что-то говорит им, успокаивает. В углу пленники, их немного, всего трое – двое подростков и женщина, ей около пятидесяти, красивая, у нее густые, рано поседевшие волосы. Смотрит без страха.

– Что мы можем? – спросил Игорь.

– Пока ничего, – отозвался Всеволод. – Останьтесь здесь, я пойду вперед, мне нужно увидеть картину своими глазами. Если услышите стрельбу, уходите.

– Никуда ты без нас не пойдешь, – упрямо заявила Инга.

– Игорь, если что случится, ты знаешь, что делать!

Игорь нехотя кивнул, они обсуждали подобную ситуацию, он должен вырубить Ингу любым способом и утащить прочь.

Всеволод махнул на прощание рукой и полез на бархан. Так от бархана к бархану, скрываясь в естественных складках местности, он подполз к храму. И только сейчас понял, насколько велик этот собор. Какой там храм считался самым большим в его мире? Кельнский? Собор Парижской Богоматери? Или собор Божественного Святого Джона, кафедральная церковь Нью-Йорка? Неважно – все они по сравнению с этим собором сошли бы за жалкие макеты. Всеволод задрал голову вверх, пытаясь разглядеть, где же кончается стена, и поразился. Наметанный глаз стрелка подсказывал, что высота стен была не меньше двухсот метров, а ведь на крыше – огромный крест, из которого вверх рвется шпиль еще метров тридцать длиной. В диаметре здание было не менее семисот метров.

– Охренеть, – выдал Бур, хотя на язык просилось совершенно иное слово.

Пол и стены выложены мрамором с совершенно дикими фресками – сначала Всеволод даже не понял, что он видит. Но потом стереотип отступил на второй план, показав истинное лицо собора. Там, прямо над алтарем, который представлял собой огромный пыточный станок, висело распятие. На котором… Всеволод даже протер глаза – на котором был распят самый настоящий черт, с красной шкурой, с пятачком, маленькими глазками и огромными рогами. Руки у него были как руки, а вот ноги оказались козлиными. Бур четко понял – это не муляж, когда-то существо явно было живым. Теперь ясно, почему Инга не смогла понять, что там «зеленые» лопотали о своей религии. Они никогда не поклонялись Богу христиан. Хотя… почему история того мира должна была идти идентично нашей истории? Вдруг у них именно сын дьявола стал пророком новой веры? Безумие какое-то, блин…

У Бура, который никогда не был слишком религиозен, резко появилось желание перекреститься. Что он и проделал, не слишком умело, но очень даже искренне.

Тем временем «черные» бились в трансе, разбивая лбы об пол возле ног великолепной паломницы. Если бы не она, Всеволод мог бы покончить с этой шайкой в один момент. Пара гранат в самую кучу, несколько очередей, и – аллес капут, останется только контрольку поставить. Но бессмертная телка (надо сказать, фигурка у нее была просто отпад) путала все карты. Всеволод был уверен, что паломница защищена от любого прямого воздействия. Но… в этот раз бросить людей он не мог. Потому что сегодня бой выиграть было возможно.

– Игорь, как слышишь? Это Бур!

– Слышу тебя, Бур, что там?

– Двадцать «черных», паломница и трое пленников. Подходите сюда, только тихо. Они все в трансе, но, сколько это будет продолжаться, я не знаю. Так что поспешите.

– Серго, как слышишь?

– Слышу хорошо, Дозор. Что у вас?

– Выдвигайтесь на ударную позицию, дистанция от главного входа – пятьсот метров, укройтесь за барханом и ждите приказа.

– Понял, Бур, – отчеканил Серго, – выполняю.

Всеволод снова вернулся к наблюдению. Вроде бы ничего не изменилось, «черные» бьют поклоны стоявшей перед пыточной машиной паломнице, та, воздев руки, что-то бормочет, но… Всеволод шкурой чувствовал – что-то меняется. Храм оживал, или оживало то, что было в этом храме. Несколько «черных», поднявшись с колен, направились к пленникам, которые безумными глазами смотрели на творящуюся черную мессу. Схватив одного паренька, они поволокли его к пыточной машине. Всеволод вгляделся получше. Парень был странно одет – вещи незнакомого покроя, ботинки нестандартной формы. Такой стиль Всеволод видел впервые. Второй пленник был одет точно так же, словно они братья-близнецы, а вот женщина выглядела знакомо и просто: легкое платьице, жакет, туфельки на высоком каблуке. Всеволод навел на ее запястье бинокль – так и есть, женские часы из недорогой серии «Orient». Бур сильно сомневался, что в других мирах есть такая контора, а модель ему была знакома, именно такие часы он подарил своей девушке перед армией. Тогда он поделился этой новостью с сослуживцами и был поднят на смех.

– Дурная примета – дарить часы, – сказал тогда сержант салаге Буракову. – Теперь эти стрелки отсчитывают минуты разлуки. И когда они встанут, между вами все будет кончено.

Всеволод отмахнулся.

– В приметы не верю, – весело заявил он.

В приметы можно верить или не верить, но все случилось так, как сказал сержант. Всеволод нутром почуял, что часы замерли, а через два дня получил письмо, в котором любимая сообщала, что между ними все кончено. Говорят, что русские – самый суеверный народ в мире, мол, ни у кого больше нет такого количества примет. Но Всеволод по-прежнему не верил в них. Уже потом ему рассказали, что, едва он ушел в армию, Вера закрутила роман с каким-то лощеным типом на дорогой машине. Может, и часы виноваты, а может – тот парень с машиной, теперь уже неважно. Важно то, что часики на руке женщины были один в один с теми, памятными.

Всеволод вынырнул из воспоминаний, снова прильнул к трещине, сквозь которую наблюдал, и тут же пожалел об этом. Парня уже закрепили на пыточном станке, в руках красотки в наряде амазонки появились жуткие приспособления, которые можно было использовать только с одной целью – для пыток. Всеволод отвернулся, смотреть на это было выше его сил. Да, во время той, его, войны случались ужасные вещи. Однажды при штурме дома, битком набитого «духами», он при зачистке квартиры швырнул две гранаты в комнату, из которой в него стреляли. И услышал женский крик. Грохнуло два взрыва. Только когда дым рассеялся, он понял, что натворил. Боевик прикрылся женщиной и тремя детьми. Гранаты не оставили им и половины шанса. Когда Бур вошел, ублюдок дал очередь из-под трупов. В ответ Всеволод вбил в него весь магазин, прошивая уже мертвое тело женщины пулями со смещенным центром тяжести.

Да, это было ужасно. Да, это трагедия, но – он не хотел тех смертей. Не нарочно.

А эта паломница нарочно старалась, ее целью были максимальные страдания этого парня. Крики смолкли, медленно перейдя в хрипы. Но пытки продолжались. Всеволод с трудом удержал рвотный позыв и снова отвернулся. Среди барханов ползли Игорь и Инга. Он призывно махнул им рукой и принялся ждать.

– Мы на позиции, – доложила Карина. – Серго видит главный зал и алтарь, его едва не вывернуло от увиденного, просит разрешения открыть огонь!