Книга Сквозь время - Алексей Красюк

– Смотри, Алексей, это один из воинов Дмитрия московского, его взяли мои воины вчера, когда ездили проверять твои слова.

Человек на земле пошевелился и медленно повернул голову ко мне, лучше бы он этого не делал. Не смотря на то, что его лицо было сплошной окровавленной маской, я смог его узнать, это был один из воинов из отряда Семена. Воин меня тоже узнал, но промолчал.

– Ну что, Алексей, мне нужны сведения от этого упрямца, а он молчит, так может он у тебя заговорит? Вы ведь из одного народа, может он уважит своего соплеменника и скажет то, что мы у него спрашиваем?

– Не беспокойся, повелитель, я постараюсь. Я стал медленно подходить к окровавленному человеку на земле, а сам старался придумать, как мне выпутаться из этого непростого положения. Это похоже был провал, потому что Мамай, наверняка, чтобы проверить меня, заставит меня его убить, а я не смогу убить нашего парня. Так что я уже готовился к самому худшему, как воин на земле вдруг резко вскинул голову и плюнул красной от крови слюной в меня.

– Что, продажная шкура, решил послужить этому упырю? Я точно видел, что он меня узнал, я точно знал, что воин из отряда Семена не мог подозревать меня в измене, у него все воины были ребята сообразительные и я точно знал, что так он мог сделать только для того, чтобы перед Мамаем лишний раз показать, что я для русов теперь чужак, а значит верой и правдой буду служить только ему Мамаю. Я в душе поблагодарил воина, потому что мы поняли друг друга и он понял, что сейчас он подписывал себе смертный приговор, ценой своей жизни он спасал мою жизнь. Мамай не даст мне уйти с этого места, не подкрепив свою верность ему куда более твёрдой гарантией, чем слова. Я должен буду убить своего соотечественника, вот тогда мне действительно будет дорога домой закрыта навсегда. Известный во все времена приём. Я слегка запаниковал, я не могу убить нашего воина, поэтому я лихорадочно пытался найти выход из ситуации. Я сделал знак, чтобы окровавленного воина подняли с земли и, подойдя вплотную к нему, посмотрел ему в глаза. Лицо его было изуродовано, кровь струилась из множества ран, один глаз был почти закрыт, так сильно он распух и все же, не смотря не нечеловеческую боль, не смотря на то, что жить ему оставалось каких-то несколько минут, воин твёрдо смотрел мне в лицо и одними глазами мне давал понять, что ему все равно не жить, так что я должен сделать то, ради чего я здесь оказался, я должен сделать это, иначе погибнет не только он, Мамай прикажет убить и меня и, дело, ради которого мы так много сделали, ради которого гибли сотни воинов и мирных людей на Руси, дело, итог которого будет решаться не сегодня завтра на Куликовом поле, это дело могло закончится здесь, на этом месте, закончится нашим поражением. У меня подкатил комок к горлу и я пытался сделать глоток, но мне это не удавалось. Черт возьми, откуда в этом не сильном с виду пареньке такая нечеловеческая сила, такая несгибаемая воля? Чтобы хоть как – то переключить внимание стоящих рядом татар и не дать им заметить моего замешательства, я, подойдя вплотную к русскому воину спросил:

– Что же ты так скрываешь, воин, что так упорно готов погибнуть?

– А ты попробуй узнать изменник!

Мамай внимательно следил за тем, что я буду делать.

– Ну так что, ты мне не скажешь то, что я хочу услышать?

– Я с предателями не говорю! И он усмехнулся мне в лицо.

– Ну тогда ты мне не оставляешь выбора, я убью тебя. Душа у меня разрывалась, я ненавидел себя, я не знал, как мне поступить, но я понимал, что не убей я сейчас нашего воина, убьют меня, что меня не так волновало, меня волновало, что провалится все дело.

Воин снова одними глазами показал мне, чтобы я немедленно его убил, потому что ему все равно не жить, но я никак не мог решиться и тянул время, пытаясь найти выход из ситуации. Делать было нечего, я вытащил меч и уже замахнулся, чтобы нанести один единственный удар, как вдруг Мамай вскинул руку и приказал мне остановиться.

– Постой, Алексей, я понял, что ты готов убить его, но мы так и не узнали то, что хотели узнать поэтому оставим пока его в живых, мои люди ещё немного поговорят с ним, а пока уведите его.

Мамай посмотрел на меня и вдруг засмеялся.

– А ведь ты, Алексей, не хотел убивать этого воина?! Ты пытался избежать этого.

– Великий хан, я воин и мне тяжело было бы убить воина вот так, не в бою. Пошли меня в бой против руссов в первой сотне своего войска и ты убедишься, что у меня не остановится рука при виде врага.

– Ладно, пока можешь идти отдыхать, но позже я призову тебя вновь, я хочу с тобой поговорить.

В душе я ощутил, как будто с моих плеч свалился огромный камень, но я понимал, что до победы над таким хитрым соперником, как Мамай, ещё очень много времени. Я повернулся и пошёл в сторону шатра, который поставили для меня. Пока я шел, я чувствовал, что Мамай очень пристально смотрит мне в спину, сдаётся мне, что он не поверил в ту игру, которую, как мне казалось, я так искусно вёл. Ну, как говорится, утро вечера мудрёнее. Когда я вошёл в шатёр, в нем уже сидели Никита и Сашка.

– Ну, командир, блин я чуть не родил от напряжения – зашептал Никита.

– Я все думал, как же ты выпутаешься из этой ситуации, неужели ты и правда решил убить нашего воина?

– И ты тоже это сделаешь, если Мамай решит тебя проверить таким же способом. Пойми, от наших действий сейчас зависит судьба многих тысяч русских людей, мы не имеем права ошибиться и навредить общему делу.

– Да я все понимаю, командир, но это ведь чертовски трудно.

– А ты что, только вчера попал на войну, ты Никита спецназовец, поэтому, если придётся, сам себе мечом глотку перережешь. Но нам с вами необходимо выжить и дело сделать, а потом уж и Мамаю счёт предъявим.

Ночь прошла спокойно, если не считать того, что огромное войско ни на миг не затихало, то тут то там слышались звуки, как будто огромный зверь ворочается во сне и видит сны, как своими огромными клыками впивается в тело врага и разрывает его на части. Я мысленно молился только об одном, чтоб наши успели выстроиться на поле Куликовом и встретить врага единой стеной, а уж мы бы не подкачали и начали бы бой отсюда изнутри. Я конечно понимал, что скорее всего нам не придётся вырваться из мамаевского войска, уж больно много вокруг нас было этих любителей конины. Не даст нам Мамай сильно навредить его войску, но все равно я верил, что даже самый маленький урон, который мы сможем нанести врагу, обязательно будет в помощь нашим ребятам, которые в этот момент, как я надеялся, строились в единую стену, чтобы встретить огромное степное войско. Мне не спалось, мысли роились как стая очумевших пчёл. А знаете, что самое обидное, о чем мне думалось? Вот не поверите, мне было жаль, что я так и не смог сходить на рыбалку в этом времени. Уж больно в книгах хвалили эту самую рыбалку в эти времена. Говорят, что рыбы в это время в реках и озёрах видимо невидимо. Вот так, мне утром предстоит, скорее всего, погибнуть, а в голову лезет всякая чушь. На этих мыслях меня все таки срубил сон и больше до утра мне в голову ничего не шло и я смог выспаться относительно хорошо, если не считать того, что Никита, который спал в дальнем углу шатра, храпел так, что всякий раз кони, привязанные неподалёку на улице, тревожно ржали и переступали на месте, видимо принимая храп, за рык медведя (кстати очень похоже).