Книга Крой тела - Файт Этцольд

— Манера поведения совсем другая. Преступления сексуально мотивированы не в первую очередь, а жертвам было от двадцати пяти до тридцати лет. Совершенно иная целевая группа.

— Но он может использовать подобные социальные сети? — Клара хотела докопаться до истины.

Германн снова вмешался.

— Он может размещать свои темы закодированно, как это делают клубы педофилов.

— Но что это ему даст? — спросил Винтерфельд. — У него же нет сообщества или чего-то такого?

— А мы это знаем? — спросила Клара.

— Мы не знаем, — ответил Фридрих. — Но это не стыкуется с общей картиной. Более девяноста процентов серийных убийц работают самостоятельно. А это — экстремальный экземпляр волка-одиночки. — Он закусил дужку очков. — И он бинарно кодирован.

— Скажите на понятном языке, — распорядился Винтерфельд.

— Либо он делает это для себя и для нас, — Фридрих взглянул на Клару, — либо работает на широкую публику.

— Вы так считаете? — Винтерфельд поднялся и взял со стола сигариллу. — Белльман звонил мне полчаса назад. Он предупреждает, чтобы никто не проболтался об этом случае прессе и не чесал бездумно языком. Убийца из Интернета, без разбора убивающий женщин, и полиция, не имеющая ни малейшего понятия, кто это, — лучшей статьи для прессы не придумаешь. — Он переложил сигариллу из одной руки в другую. — «Онлайн-убийца» или что-то в этом роде. Не хватало нам еще такого заголовка! — Винтерфельд шумно вздохнул. — Если убийца что-то планирует или сообщает, мы первыми должны знать об этом.

Клара наклонила голову.

— При этом мы по-прежнему не знаем, по каким признакам он выбирает жертвы. Пока кажется, что он общается из УУП только со мной.

— В общем, да, — поддержал ее Германн, — но это не означает, что он не общается с кем-то еще.

— Общаться с другими людьми было бы слишком рискованно для его игры, — ответила Клара. — Когда-нибудь появится слабое место или он допустит ошибку. Сеть вокруг него затянется, если он слишком раскроется. Не подходит для такого осторожного типа.

— Совершенно верно, — поддакнул Фридрих. — Но не следует забывать, что есть, очевидно, вещи, которые могут мешать рациональному мышлению.

— Какие же? — спросила Клара.

— А если он сумасшедший? — Фридрих пожал плечами. — И не забывайте то, о чем я говорил вам сегодня утром, — о ритуале жертвоприношения и послании, которое за этим скрывается. Вы помните?

Клара немного разозлилась из-за нравоучений, которые Фридрих позволял себе читать ей в присутствии Винтерфельда, но такой уж у него был характер. Он не имел в виду ничего дурного.

Кроме того, она только сейчас поняла, о чем говорил Фридрих: он говорил утром о «педагогическом».

Убийца хотел научить чему-то мир или исправить какие-то недостатки, как Чарльз Мэнсон своей резней. Клара сама считала, что слово «педагогический» не очень подходит, и не знала, может ли быть «педагогичен» преступник, который убивает девушек и снимает это на видео. Но, может быть, это новое понятие в судебной экспертизе?

— Вы назвали это «педагогический пыл», — сказала она и взглянула на Фридриха. — Он видит в убийствах месть и критику общества, с помощью их он хочет что-то исправить. Или и то и другое.

— Именно так, — ответил Фридрих. — Поэтому он либо успокаивается, либо сам вращает все это большое колесо. — Он снова надел очки. — Теперь возникает вопрос, какой именно это педагог. Предпочитает ли он индивидуальные занятия или хочет проводить лекции в большой аудитории.

— То есть это значит, что мы либо ничего не узнаем, либо узнаем все сразу? — спросил Винтерфельд.

— Правильно, — ответила Клара вместо Фридриха. — Все зависит от того, какой вид сообщений он предпочитает: сделает ли он следующий шаг тихо и поделится этим только со мной, или достаточно громко, использовав медиапространство.

— И что это значит? — снова спросил Винтерфельд, хотя уже наверняка догадывался сам.

— Это значит, что во втором случае пресса все узнает, и Белльмана лучше подготовить к этому.

— Все время я, — проворчал Винтерфельд. — Если все проходит хорошо — это госпожа Видалис, если что-то плохо — виноват Винтерфельд. — Он прищурился и взглянул на Клару. — И мы снова ничего не можем сделать?

Клара пожала плечами и обратилась к Германну:

— Сканирование урезанных htp-сайтов социальных сетей педофилов займет много времени?

— Наверняка не так много, как ваш анализ ДНК. — Германн откинулся на спинку стула. — Но какое-то время потребуется.

— Все равно займитесь этим, — сказала Клара. — Мы можем надеяться лишь на его ошибку, которая даст нам преимущество. Надеяться, что мы где-нибудь его найдем, и это поможет предотвратить следующее убийство. Или что мы быстро распознаем ДНК. Может, после этого у нас будет информация о его прошлом.

— Будем надеяться, — сказал Винтерфельд и пошел с сигариллой к двери. — Уже почти вечер пятницы, и выходные под угрозой. Пойду покурю.

Глава 17

— Где он? — кричала Элизабет. — Он пропал. Ты наверняка в этом замешан! Ты же хотел от него избавиться! Да говори уже!

Владимир посмотрел на сестру, которая накинулась на него, словно фурия.

— Я не имею к этому отношения, — ответил он.

При этом он спрашивал себя, к чему, собственно, лгать сестре. Этот парень, Тобиас, должен был умереть, иначе нельзя. Так зачем притворяться?

Элизабет подошла к нему поближе.

— Влад, скажи честно, ты приложил к этому руку? Ты что-то сделал с Тобиасом? Ты его…

— Я не хочу тебя потерять.

Ее глаза наполнились слезами.

— Что значит «не хочу тебя потерять»? Это означает, что будет исчезать каждый, кто ко мне приблизится? — Ее голос звучал пронзительно. — Ты это сделал?

— Я тебя защитил.

— Меня защитил? — Голос ее сорвался. — Ты отнимаешь у меня людей, которых я люблю и которые меня любят, и называешь это защитой? — В ее глазах было разочарование и отвращение. — Я тебя ненавижу!

— Я думал, что сделаю хорошо для тебя, — попытался объяснить Владимир. — Я не хочу терять тебя из-за этого типа! — Его голос упал до шепота. — Скорее, я убью и тебя.

Элизабет помрачнела.

— Убьешь и меня? Так вот что ты натворил! — вскрикнула она. — Ты убил его! — закричала она еще громче. — Ты убил его! — Голос сорвался в скрежещущее, невыносимое крещендо. — Ты убил его!

— Не кричи.

Она зарыдала.

— Ты убил моего друга, а я не должна кричать? — Элизабет набросилась на брата с кулаками. — Ты убил его! Ты убил его!

Владимир должен был что-то сделать. Если она переполошит весь дом, его вызовут к директору и будут задавать вопросы.