Книга Эхобой - Мэтт Хейг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Голографический мистер Касл только рассмеялся:
— Этическая точка зрения! Довольно занятно слышать это от тебя.
Было заметно, что Розелла взволнованна и даже испугана.
— Что вы имеете в виду?
— Вранье — это не слишком-то этично.
— Вранье?
— Я знаю, что ты работаешь на «Семпуру».
— Кто вам это сказал?
— Это неважно. Сколько же они платят тебе, если ты решилась нарушить контракт?
Розелла побледнела. Теперь мне стали понятны причины ее скрытности. Вот почему она просила меня выйти каждый раз, когда ей звонили или у нее была деловая встреча. Я чувствовал ее ужас, хотя она отчаянно пыталась его скрыть.
— Мистер Касл, прошу вас… Это неправда.
— У меня надежные источники. Не волнуйся. Я все понимаю. Ты много и тяжело работаешь, а я слишком мало тебе плачу. Так? Ты должна заботиться о дедушке, который очень болен. Твой дом уничтожили. Тебе, должно быть, приходится трудно.
— Мистер Касл, пожалуйста…
— Пятнадцать лет назад, Розелла, ты была никем. О тебе никто не знал. Молодой дизайнер мечтает свободно творить! Я дал тебе эту свободу. И ты подписала контракт, не подлежащий расторжению. Со мной. На всю жизнь.
— Я знаю, знаю и никогда его не нарушу.
— Ты заработала для меня миллиарды… Должно быть, тебя это расстраивает. Я могу понять, почему тебе захотелось укусить руку, которая тебя кормила. Особенно учитывая тот факт, что тебе больше негде жить. Не представляю, как ты справляешься там, на складе.
В лице Розеллы не осталось ни кровинки. Я заметил, что даже кончики ее пальцев побледнели, а ладони взмокли от пота.
— Послушайте, со мной действительно связывались из «Семпуры», но я ничего для них не делала.
— А теперь ты послушай меня, Розелла. Если ты нарушила контракт, то у тебя очень большие неприятности. Понимаешь? Я могу устроить тебе огромные проблемы. Могу посадить тебя в тюрьму. Ты ведь знаешь, каковы тюремные охранники? Ты же сама создавала прототипы. А твоего деда выбросят на улицу.
Розелла смотрела на мистера Касла. Было слышно, как старик стонет во сне.
— Конечно, я это знаю. И я никогда не стала бы так рисковать.
Мистер Касл улыбнулся:
— Не переживай, я не думаю, что ты настолько глупа. Но знаешь, просто для своего спокойствия, я, пожалуй, тебя навешу. Прямо сейчас. По новому треку от Лондона до Валенсии я доберусь к вам всего за пару минут. Жди меня вместе с этим Эхо. Я скоро буду.
Розелла говорила все быстрее — семьдесят два слова в минуту. Она рассказала мне, что Алекс Касл — глава известной корпорации, могущественный и жестокий человек. И теперь у нее большие проблемы. Розелла попросила меня пойти с ней вниз, к сосудам.
Она сказала, что я нужен ей, чтобы кое-что сделать.
Нужно вынуть Эхо из сосуда номер 11.
— Убрать консервирующий гель, — распорядилась она. На емкости в форме яйца зажегся зеленый индикатор, сигнализирующий о том, что команда выполнена. — Откройся.
Сосуд открылся. Внутри была женщина Эхо, без одежды; на вид ей было лет тридцать по человеческим меркам. Ее глаза были закрыты, она стояла внутри сосуда, еще не пробудившись.
— Вот каким ты должен был быть, — сказала Розелла. — Спящим. Бессознательным. Не испытывающим страха.
Я кивнул.
— Кто она?
— Прототип для «Семпуры» — для конкурента компании «Касл». Это новая моделью Эхо, домашний помощник. Мне обещали за нее миллион союзных долларов. Ее зовут Алисса.
Я достал Эхо из яйца. В руках у Розеллы оказался «запальник» для прототипов, который она собиралась запустить в ухо Алиссы. Она тихо сказала что-то сама себе по-испански, а потом повернулась ко мне.
— No… nopuedo… Я не могу. Внизу, в подвале есть печь для кремации. Отнеси ее туда. Ее нужно уничтожить.
Подвал. Место, куда она не хотела меня пускать. Розелла хотела убрать «запальник» обратно в коробку с аэрогелем, но руки у нее так тряслись, что она уронила его на пол. И в ту же секунду «сороконожка» вскарабкалась по моей ноге и перебралась на Алиссу.
— О, нет! — воскликнула Розелла. — Останови ее!
Но я не успел. «Запальник» двигался со скоростью один метр за 0,23 секунды и уже забирался в ухо Алиссы. «Запальники», как я узнал позже, не были обычными микророботами, похожими на многоножек. Их задача заключалась в том, чтобы поместить неокортекс[23]в ближайший, находящийся в спячке мозг Эхо и «запалить» его, пробудить к жизни. Или к существованию, которое было очень похоже на жизнь.
— Иди в подвал, — торопила меня Розелла, вне себя от волнения, — и брось ее в печь для кремации, пока она не проснулась.
— Но если я не успею?
— Все равно сделай это! — Она заплакала. — Если ты ее не уничтожишь, случится страшное. Она не должна попасть на глаза Каслу. Если он ее увидит, то поймет, что я нарушила контракт, и я все потеряю. Кроме того, я должна уничтожить ее программу, а для этого мне нужно быть в капсуле. У нас очень мало времени. Иди же, иди!
Но я не смог этого сделать.
Я собирался бросить Алиссу вниз, в круглую дыру в полу, в прохладную смертельную темноту печи для кремации, когда ее глаза открылись. Она очнулась. Я ждал, что она спросит, где она, или кто я такой, или кто она такая. Но она молчала. Она была не такая, как я. Ей был неведом страх. Она была просто полна знаний и готова выполнять свои обязанности. Я мог швырнуть ее вниз, во тьму, и смотреть, как она превращается в ничто; и это не имело бы никакого значения. Она бы ничего не почувствовала.
Я жалею, что не сделал этого.
Из-за Одри. Из-за Розеллы. Из-за Эрнесто. Да, я жалею, что не сделал этого.
Но тогда я не мог знать, как все обернется. Я не мог быть уверен ни в чем, кроме моих собственных мыслей — и даже к некоторым из них следовало прислушиваться с осторожностью.
Я услышал голос. Мистер Касл говорил по внутренней телефонной связи:
— Эй, кто-нибудь дома?
Я держал Алиссу, глядя ей в глаза.
— Он пришел за нами, — сказал я.
— Информация обработана, — произнесла Алисса, посмотрев на меня пустыми глазами.
Я осмотрел подвал — нельзя ли где-нибудь спрятаться. Он был забит под завязку. Компьютеры, мозговые тестеры, какие-то жидкости в огромных банках, два выключенных робота, кучи железа и силикона, хирургические инструменты. Пласты синтетической кожи лежали на столе. А еще там была старая гитара Розеллы.
