Книга Птица в пролете - Наталья Александрова

За разговором они приблизились к дому.

В сквере перед подъездом прогуливалась Надеждина соседка Мария Петровна со своим скотчтерьером. Общительный Тяпа, увидев знакомого сенбернара, залился жизнерадостным лаем, Арчи тоже несколько раз вежливо махнул хвостом.

Мария Петровна поздоровалась с Надеждой и неодобрительно взглянула на Лену.

– Отыскали вы свою жиличку? – осведомилась она. – Ну, молодежь теперь! Все бегом, все второпях, не поздороваются, не поговорят как положено…

Чувствовалась, что соседка нынче на взводе, но Надежда не склонна была поддерживать разговор на тему нравственности молодежи и довольно невежливо прервала ее:

– Мария Петровна, вы все равно гуляете, можно я Арчибальда с вами на пять минут оставлю? Мы только поднимемся и тут же назад, а он такой большой, что с ним и в квартире не повернешься!

– Ну, не знаю, – протянула соседка. – Он у вас слишком крупный, мне с ним не справиться…

– Да я его вот тут привяжу, к дереву. И мы только на пять минут…

Тяпа радостно сверкал из-под кустистых бровей круглыми живыми глазами и вилял хвостом, показывая, что с удовольствием пообщается с сенбернаром. Арчи же, несмотря на огромные габариты, выглядел вполне безобидно, и Мария Петровна нехотя согласилась.

Надежда открыла дверь своей квартиры и пропустила Лену вперед:

– Давай сперва кофейку выпьем, ты хоть немножко в себя придешь, а потом быстренько соберешь вещи и документы…

Лена открыла дверь кухни, шагнула туда… и застыла на месте как громом пораженная.

– Как это… – проговорила она, едва владея своим голосом, – ведь ты… ведь ты умерла! Ведь я видела своими глазами!

В ответ прозвучал сухой издевательский смех:

– Не всегда можно верить даже собственным глазам!

Надежда по инерции вошла на кухню вслед за девушкой и удивленно спросила:

– А это кто? Девушка, как вы сюда попали?

Перед ней стояла худощавая, слегка сутулая молодая женщина с негустыми светлыми волосами до плеч. В руке незваная гостья держала небольшой хромированный пистолет.

– Проходите, – усмехнулась девица, – присаживайтесь, будьте как дома!

– Кто это? – сердито повторила Надежда, повернувшись к Лене.

Ее испугало лицо Лены: оно было совершенно белым и застывшим, словно девушка увидела привидение.

– Это… – с трудом вымолвила она, – это… Таня Белолобова.

– Вот как? – Надежда не удержалась на ногах и плюхнулась на удачно подвернувшийся табурет. – Впрочем, я и сама догадалась. Я, видите ли, видела фотографию на вашем паспорте, – объяснила она, – конечно, фото на документы у вас в Зауральске оставляют желать лучшего… впрочем, у нас тоже, но все же, приглядевшись, вас можно узнать.

Татьяна только скривилась в ответ и дернула головой.

– Но, Лена, – снова выступила Надежда, – ведь ты говорила, что она… что она, как бы это выразиться…

– Умерла! – нервным, издевательским тоном подсказала ей блондинка. – Чего уж там, не стесняйтесь, называйте вещи своими именами! Но только, как видите, слухи о моей смерти оказались несколько преувеличенными! Ведь ты видела мой «труп» издалека, из окна номера, – повернулась она к Лене, – на что я и рассчитывала!

– Рассчитывала? – переспросила Лена. – Значит, ты все это заранее задумала, спланировала? Когда ты пришла ко мне в номер тогда ночью, ты уже знала, что утром устроишь весь этот кошмар?

– Конечно! – Блондинка насмешливо скривилась. – Для импровизации это слишком красиво! Но должна признать, что твое поведение удивительно предсказуемо! Ты, моя дорогая, всю жизнь действовала под влиянием импульса! Тебя нужно было только направить!

– Но зачем все это? – едва слышно проговорила Лена, прислонившись к притолоке. – Но почему? Ведь мы были подругами!

– Подругами? – повторила Татьяна. – Подругами? – Она сухо рассмеялась истеричным, лающим смехом. – Это тебе казалось дружбой? Да ты нарочно таскала меня всюду с собой, чтобы на моем фоне казаться еще красивее! Всегда все доставалось тебе! Стоило любому парню бросить на меня взгляд – тут же появлялась ты, и моя персона больше никого не интересовала! А в чем секрет твоих успехов? У тебя всегда были дорогие вещи, твой папочка покупал тебе все самое лучшее, а моя мать… что она могла купить на свою копеечную зарплату? И как будто этого было мало – со мной случился несчастный случай, и появился этот мерзкий шрам, из-за которого я не могла коротко стричься, носить открытые платья… и глаза! Я начала терять зрение, и пришлось носить очки, которые меня еще больше портили! И это, это ты называешь дружбой?

– Но разве я в чем-то виновата? – еле слышно проговорила Лена. – В чем же моя вина?

– Ты могла уехать учиться в Петербург, могла найти самую лучшую работу, а я не могла позволить себе такой роскоши, как высшее образование, я должна была работать, чтобы не протянуть ноги…

– Ну что ты говоришь, – Лена едва не плакала от обиды, – ведь я помогла тебе устроиться в хорошую фирму, мы работали вместе…

– Да, только я там была девочкой на побегушках! – злобно выкрикнула Татьяна. – Да и вообще – каково мне было принимать твои бесконечные благодеяния? Все равно что донашивать после тебя разонравившуюся тебе одежду, которую ты постоянно мне подсовывала! Думаешь, я не знала, что вы с девчонками смеялись надо мной? Думаешь, не видела, что все дешевые вещи сидят на мне как на корове седло? А мама еще говорила все время, что это не главное… Как будто она сама знала, что – главное!

– Хм, – вклинилась Надежда, – насколько я знаю вашу мать, по рассказам конечно, она была очень порядочной женщиной…

– Заткнись! – заорала Татьяна. – Заткнись, дура старая, и не трогай мою мать!

Надежда обиделась на «старую дуру» и замолчала.

Лена, не отрываясь, смотрела на бывшую подругу, и перед ней встало давнее, детское еще воспоминание.

Она шла по редкому лиственному лесу, собирая грибы, вглядывалась себе под ноги и вдруг увидела скользнувшее среди травы гибкое, тускло блестящее серовато-коричневое тело.

Лена застыла, охваченная не столько испугом, сколько растерянностью и удивлением. Змея тоже замерла, приподняла красивую резную головку, и девочка увидела ее глаза. В них не было ни угрозы, ни злобы, не было вообще никакого понятного чувства, никакого выражения, и от этого стало по-настоящему страшно. Девочка поняла, что для этого древнего создания совершенно все равно – проползти мимо или поцеловать ее своим последним, смертельным, своим роковым поцелуем. То есть вряд ли девочка тогда подумала именно так, слишком по-взрослому, возможно, эти мысли она додумала сегодня, но от этого ничего не изменилось.

Она смотрела на свою недавнюю подругу, и ей казалось, что на нее смотрят немигающие глаза змеи.

Ей стало так же страшно, как тогда, много лет назад.