Книга Шалость судьбы - Ольга Готина

– А что, нас раскрыли? – шепнул мне Шета, и в тишине это прозвучало слишком громко.

Мы с ректором одновременно посмотрели на дракончика, и взгляд наш явно говорил сам за себя. Выпрямившись, Дакар обогнул стол и подошел к окну. Выглядывая наружу, он по-прежнему ничего не говорил. Я нервно стала постукивать по подлокотнику, искоса поглядывая на Шету. Тот, в свою очередь, ни капельки не боялся. Ну да, ему-то что, он древний дух. Пошалит и исчезнет. А мне все это расхлебывать.

– Сказать, что это был Шета, мы не можем, – наконец вымолвил Дакар задумчиво.

Все молчали, ожидая продолжения.

– И чем вы думали! – резко повысив голос, закричал на нас ректор Дакар, поворачиваясь.

Я тихонько начала сползать по креслу вниз.

– Ах да, вы же вообще не думали, – едко заметил он. – А ты! Сколько тебе еще шалостей нужно?

Шета нервно заерзал на месте.

– А что сразу я-то…

– А кто еще? – возмутилась я, поворачиваясь к дракончику. – Я, что ли, на себе ректора женила?!

– Оба хороши! – оборвал нас Дакар, снова приближаясь, и я вжалась в кресло, боясь гнева мужчины. Его спокойствие всегда меня поражало, но раз теперь он был зол, дело действительно серьезнее некуда.

Приблизившись к Шете, он уставился на него так, словно дракончик был вселенским злом. Я бы после такого взгляда заикаться начала.

– Ты мне соврал! Что у тебя за задача?

– Шалить, – спокойно ответил дракончик, стоя на своем.

– Ты достаточно нашалился.

– Это не то, – разочарованно покачал он головой.

– И что же, хочешь сказать, ты выбрал себе какую-то конкретную шалость?

Глаза Шеты забегали по кабинету, а потом он неуверенно кивнул, явно не желая раскрывать свои карты.

– И какую? – продолжал допрос ректор, склоняясь к нему ближе.

Я испуганно наблюдала, как светлеют его глаза, но дракончик смело посмотрел в лицо ректору.

– А на меня это не действует, – заявил он, после чего глаза ректора потухли и вернули свой естественный цвет.

– Спросите вы, – обратился ректор ко мне, делая шаг назад, – в форме приказа, и он не сможет соврать.

– Шета… гм… что за шалость ты должен выполнить? – неуверенно спросила я.

– И это форма приказа? – оборвал меня ректор недовольно.

Вздохнув, уже более уверенно и твердо я повторила:

– Шета! Приказываю тебе сказать, что за шалость ты должен выполнить, чтобы исчезнуть.

Дракончик поджал ушки и поморщился, явно не желая давать ответ, но, судя по всему, поделать с собой ничего не мог и тихо пробормотал:

– Вас свести…

Ректор, похоже, второй раз за день испытал самый настоящий шок, я же застыла в кресле, как громом пораженная.

– Почему? – недоуменно прошептала я, уставившись на дракончика. И этот туда же!

– Вы ч-что, – заикаясь, начал ректор, обращаясь ко мне, – духа призвали, чтобы…

– Я?! – испуганно вытаращила я глаза на ректора. – Нет-нет! Это он! Я… я вовсе не хотела с вами сводиться!

– А табличка на моей двери? А то, что вы прыгнули в мою постель? – начал припоминать ректор.

– Табличка не моя! И постель мне ваша не нужна была! Я за Шетой шла!

Мы оба замолчали, уставившись друг на друга. Судя по лицу ректора, он снова мне не верил. А я просто не понимала, за что мне все это. Но совершенно точно, призывая Шету, я не мечтала о ректоре Дакаре, наоборот, желала, чтобы он от меня подальше держался и не знал о ритуале.

– Шета, приказываю отвечать! – грозно начала я. – Почему ты такую цель выбрал?

Дракончик проговорил через силу и выглядел при этом недовольным и насупленным:

– Ты меня без цели призвала, из любопытства, чтобы развлечься, я и начал развлекаться. А когда мы были в спальне у ректора, я подслушал вас и решил, что у вас чувства. Он оказался груб. У тебя было такое лицо, когда он тебя отверг, и я решил, что отличной шалостью будет свести вас вместе. Так я обрел цель.

– Ты еще сердечки выдыхал, – пробормотала я, вспоминая тот момент.

Шета довольно закивал, подтверждая.

– Ясно, – оборвал нас ректор. – Шета, иди в башню, ты наказан.

Дракончик, однако, перевел взгляд на меня, явно не желая сегодня слушаться Дакара. Мне не хотелось, чтобы он уходил и оставлял меня наедине с ректором, но злить Дакара хотелось еще меньше. Кто знает, какой у него предел.

– Иди в башню и не выходи оттуда, – повторила я приказ ректора. – Ты наказан, и это приказ.

Ушки у дракончика поникли, и, поднявшись с места, он поплелся к двери, покидая кабинет. Я встала с кресла, собираясь проделать тот же путь.

– А вы куда? С вами мы еще не закончили, – остановил меня ректор, подходя к двери и выглядывая в коридор. Захлопнув ее, он прошептал заклинание, не позволяющее просочиться из кабинета ни единому звуку.

– Итак, у нас есть родственники, введенные в заблуждение, и Шета, цель которого сделать это заблуждение правдой, – сказал Дакар, оборачиваясь ко мне и снова приближаясь к столу. Я замерла, не понимая, куда он клонит. Говорил он уже более спокойно и явно не собирался на меня кричать, что радовало. Обогнув стол, ректор Дакар уселся на свое место и, откинувшись в кресле, замер. Повисла неловкая тишина; я уставилась на мужчину, который о чем-то размышлял. Если подумать о проблеме, то мы действительно влипли, но это всего лишь родственники, а не все общество, а значит, ситуацию хоть и с трудом, но можно исправить. Оставалось лишь найти для них подходящее объяснение, не приплетая к делу Шету.

– Давайте скажем, что студент решил пошутить и создал вашу иллюзию, – робко предложила я.

– Не получится, – тут же отмел эту идею мужчина.

– Почему?

– Вы умеете создавать иллюзии? – просто спросил у меня ректор.

– Нет, но Шета сделал, значит, это возможно.

– Возможно, но только для магов пяти стихий. Разве вас не насторожило, что даже мой друг не понял, что это иллюзия? Такое ему даже в голову не пришло. Вы увидели лишь потому, что знали, что нужно смотреть и видеть глубже.

Да. Дела были плохи. Теперь уже задумалась я, но ничего подходящего в голову не приходило.

Мужчина вновь поднялся с кресла и подошел к окну, и я поняла, что он волнуется, иначе на протяжении всего вечера не метался бы так по кабинету. Вспомнился вечер и то, как меня изобличили. Как живая передо мной вновь предстала его мать, и по телу пробежались мурашки. Нет ничего хуже, чем иметь такую свекровь. И муж ее, наверное, такой же напыщенный лорд, воплощение всего, что я так презирала. А вот бабуля была доброй, только, похоже, слегка безумной, чем-то напоминая Шету. На балу я была поглощена случившимся и не обращала внимания на слова матери ректора Дакара, но сейчас я отчетливо вспомнила ее оскорбления, и во мне всколыхнулась обида.