Книга Как избавиться от комплекса жертвы - Уэйн Уолтер Дайер

Можно перестать раздражаться из-за деятельности комитетов, занявшись своими собственными делами и активно сводя к минимуму участие в бессмысленной суете, которой занято множество людей. Кем бы вы ни были по профессии — механиком, учителем, стоматологом, шофером такси, флористом или кем угодно, — вы никогда не будете застрахованы от попыток превратить вас в жертву, навязываемых вам коллективами во имя прогресса, демократии или повышения производительности труда. Но, заметив проявления «комитетского невроза», вы всегда можете выбрать для себя позицию активного молчания, которая не даст вам стать жертвой.

4. ВТЯГИВАНИЕ В ЛАБИРИНТ БЮРОКРАТИЧЕСКОЙ МАШИНЫ, СОСТАВЛЯЮЩЕЙ ОСНОВУ БЛАГОПОЛУЧИЯ УЧРЕЖДЕНИЙ.

Дистанция между организациями и людьми, которым они призваны служить, определяется масштабами учреждения. Чем крупнее организация, тем обильнее должен смазываться бюрократический механизм для поддержания ее функционирования. Классическим примером может служить правительство США. Им заправляет бессчетное число комитетов, департаментов, агентств, отделений и других структур. Каждую такую группу возглавляют председатели отделений, руководители агентств и прочие бюрократы, каждый из которых предпочитает держаться за свою должность и сохранять влиятельное положение. Более того, весь этот бюрократический аппарат нанимает тысячи людей, которые не станут раскачивать лодку из опасения потерять должность. В результате вы оказываетесь лицом к лицу с прожженными функционерами, а те, храня верность верхам, во власти которых устроить им выволочку, отделываются от вас уклончивыми ответами.

Человек становится жертвой, пытаясь воспользоваться услугами учреждения. Попробуйте хотя бы добиться прямого ответа у политиков, этих прирожденных бюрократов. Они говорят словно с манной кашей во рту и на вопросы, требующие однозначного «да» или «нет», отвечают примерно так: «Я рассмотрел эти альтернативы и пришел к выводу, что вопрос требует дальнейшего изучения», «Не хотелось бы говорить твердое „да“, но, с другой стороны, я бы не стал исключать и возможность отрицательного ответа, если вдруг возникнут непредвиденные обстоятельства, сведениями о которых я пока не располагаю».

Бюрократы, эти мастера манипулировать бумагами, неизменно отсылают свои жертвы из одного кабинета в другой, никогда не давая твердого ответа. Я видел людей, которых целый день гоняли по кругу, а им и нужно-то было всего лишь зарегистрировать свой автомобиль в другом штате. Каждый может легко представить, каково иметь дело с персоналом бюро по трудоустройству безработных или клиник, находящихся на попечении правительства. Подобные примеры можно приводить до бесконечности. Зачастую клерки в попытках превратить в жертву любого, кто рассчитывает на почтительное обращение и быстрое обслуживание, прибегают к чрезвычайно специфическим приемам.

5. ЖАРГОННАЯ ЛОВУШКА.

Жаргон бюрократии — это отдельная область, в которой действительно есть над чем поразмышлять. Бюрократы изобрели собственный язык, превратившийся в удобное средство не сдвигать дела с мертвой точки и продолжать политику уверток, которая лежит в основе функционирования всех их учреждений.

Специалисты по психологии при описании человеческих особей пользуются наводящими ужас терминами. Они набили руку в классифицировании индивидуумов с помощью подобной терминологии, забывая при этом, что речь идет о живых людях. На них вешают ярлыки депрессивных маньяков, психопатов, шизофреников, пациентов с дефектами мозга (или страдающих церебральной дисфункцией) и т. д. Возможно, эти ярлыки полезны терапевтам, но их опасность в том, что они нередко превращают людей в жертвы, на которых начинают смотреть не как на людей, а как на сборники симптомов.

Как только на человека навешивается какой-то ярлык, ему тут же отказывают в праве считаться нормальным человеком. Называя ребенка аутистом и полагая, что аутизм неизлечим, вы тем самым признаете его безнадежным. В книге Бэрри Кауфмана «Воспитание сына» («Son Rise») речь идет о заботливых родителях, которые, отказавшись согласиться с диагнозом «аутизм», поставленным их маленькому сыну, полностью посвятили себя заботе о ребенке и в конечном счете вырвали его из лап этой таинственной болезни, обрекающей человека на блуждания в полукоматозном состоянии. И когда они вновь показали его всей многочисленной армии врачей, окрестивших его аутистичным, им неизменно заявляли, что, коль скоро аутизм считается неизлечимой болезнью, значит, диагноз был ошибочен. К этой логике в духе «Уловки-22» любители навешивать ярлыки прибегают снова и снова в стремлении защитить свои теории, пусть даже в ущерб человеческим жизням. Пока лишь немногие профессионалы практикуют иной подход, однако он представляется гораздо более функциональным; суть его — в классифицировании не людей, а их поведения. Например, вместо приговора: «Он подвержен приступам депрессии» или «Он страдает немотой» — используются формулировки: «Для него характерна поведенческая модель типа склонность подольше оставаться в постели» или «Ему свойственно молчаливое поведение».

Еще одним ярким примером может служить язык законников. Благодаря стараниям юристов наши законы написаны так, что у среднестатистического Джо нет никаких шансов понять условия контракта и ему приходится нанимать специально обученных дешифровщиков для толкования таких документов, как контракты, договоры об аренде и страховые полисы. Все попытки упростить наши законы наталкиваются на отчаянное сопротивление со стороны лоббистов от юриспруденции. Представители лобби, отстаивающие интересы граждан в битве за упрощение процедуры развода или обеспечение страхования безаварийной работы, оказываются лицом к лицу с законниками, блокирующими им путь такими же замысловатыми статьями, как и те, от которых граждане пытаются избавиться.

Правительственные агентства виртуозно владеют искусством использования языка в целях затушевывания смысла проблемы и в конечном счете для превращения в жертвы людей, обращающихся к ним за услугами. Классическим примером могут служить вооруженные силы. Пентагон, одна из крупнейших цитаделей бюрократии в правительстве, создал свою собственную семантику с напоминающими непроходимые джунгли речевыми конструкциями, требующими учетверять сложность любого непредвиденного обстоятельства и составленными таким невероятно сложным и витиеватым языком, что среднему человеку, пожалуй, даже и не понять их смысла.

После многолетних блужданий по семантическим дебрям бюрократического аппарата в управлении общественного здравоохранения США шестидесятитрехлетний служащий по имени Филип Бротон в конце концов набрел на безотказный метод превращения того, что представлялось крушением надежд, в реализацию задуманного — причем именно с помощью жаргона. Эвфемистически именуемая «Систематизированным проектором дежурных фраз» система Бротона основана на использовании словаря, составленного из тридцати тщательно отобранных «дежурных слов»; он цитируется непосредственно по журналу «Times» от 9 февраля 1976 года.

Вот как В. Дж. Факьюхарсон описывает в журнале «Times» процедуру, посредством которой бюрократы могут упростить свою работу по запутыванию фактов: