Книга Слепой Орфей - Александр Мазин

Новая боль резанула палец раньше, чем Малец обеспамятел окончательно. Нож выпал, стукнув рукояткой. Слезящимися глазами мальчик посмотрел на лучину. На волка он старался не смотреть, но все равно чуял вонь хищника. Внезапно что-то произошло в брошенном доме. И в самом Мальце. Смрадное дыхание зверя стало почти нестерпимым. Жаркая пасть приблизилась, увеличилась… но уже не пугала. Малец почуял запах собственной крови, запах ржавого железа, мокрого старого дерева, запах дыма от горящей лучины. А потом все еще раз перевернулось, и Малец увидел себя глазами серого. Понял: серый любит его. Понял, как дурманит запах крови, как сладко ощущать движение в горле теплого сладкого мяса…

Длилось какой-то миг, а потом Малец снова стал человеком и еще понял: волком он не будет никогда. Но что-то от волка в нем осталось. Поэтому он твердой рукой взял нож и с силой провел лезвием по окровавленной косточке. Звук был ужасен. Хуже боли. Боль как бы притупилась. Но ни звук, ни боль не останавливали. Малец резал, и боль смирялась. Может, еще и от холода. Рука совсем онемела…

Сколь все длилось?

…Лучина почти догорела до веревки, когда ножик рассек последний лоскут и Малец освободился. Поглядел на красную лужицу на столе, на кусок своего пальца, зачем-то обтер о штанину нож, задумался. Что дальше-то делать? Сообразил и, обходя серого, двинул к двери и вышел в морозную ночь. Свежий снег хрустнул под босыми ногами. Теплые капли крови пробивали его насквозь.

Сбоку возник Дедко. (Выходит, ждал?) Взял Мальцеву шуйцу, пошептал, останавливая кровь, замотал чистой холстиной, присел, обул Мальца в валенки и повел домой. Вслед им из избы полетел жалобный волчий вой.

Мальцу стало жаль серого.

– Отпусти его,– попросил.

Дедко – первый раз! – погладил его по голове и вернулся в избу. Малец, пошатываясь от собственной легкости, стоял на искрящемся в лунном свете снегу, смотрел. Дверь, скрипнув, отворилась, мелькнула и канула серая тень.

«Ведун,– подумал Малец.– Это я буду ведун». И слабо улыбнулся.

* * *

Кирилл вернулся ближе к вечеру. Привез еду и свежие новости. Милиция нашла Кермаева. В виде трупа. С явными признаками насильственной. Труп обнаружен в «мерседесе» господина Шведова. Господину Шведову обвинение, естественно, предъявлять не стали. Милиция наведалась домой к бывшему тренеру Кермаева, Ликанову, поскольку, согласно показаниям свидетелей, оба ушли вместе. Ни Ликанова, ни его жены дома не оказалось. Зато оказалась дверь нараспашку и полный разгром в квартире. Отпечатки пальцев Ликанова идентифицированы и соответствуют выявленным в машине Шведова. Но доказательством причастности Ликанова к убийству служить не могут.

Клиент Игоева, желавший узнать, куда подевались его бойцы (нарвавшиеся на Морри), явился лично, принес деньги и попросил расследование прекратить. Сами, мол, разобрались. Как удалось выяснить, «пострадавшие» поначалу грубо наехали на учеников Ликанова (за неимением сэнсэя). Но тут выяснилось, что школа стоит под крепкой крышей, увезенные в морг бойцы вели себя, мягко говоря, вызывающе, да и «огорчил» их некто, к школе Ликанова не относящийся… В общем, с каратэками разошлись миром. Загадкой осталось только убийство юного Фархада. Однако на фоне прочих Фархад выглядел слишком незначительно, чтобы всерьез рыть землю.

– Все-таки сменил носителя, поганец! – резюмировал Стежень.– Кого теперь будем искать? Ликанова?

– Или его жену. Или еще кого-нибудь.– Игоев пожал плечами.– Может, съездишь, поговоришь с учениками Ликанова? Как коллега…

– Мысль,– согласился Стежень.– Но должен тебе сказать: о сэнсэе Ликанове я ни разу не слышал. И не уверен, что его ученики слышали обо мне. Хотя сие решаемо. Могу прихватить кого-нибудь из современных героев. Мне не откажут. Это ладно…

– А что не ладно? – насторожился Игоев.

Стежень подергал себя за бороду, зыркнул из-под бровей.

– Девушка,– сказал он.– Что-то не выходит у меня, Кир, влюбиться по видеоролику. Нет, она очень славная и в общем…

Игоев остановил его, подняв руку:

– Не говори «нет». Любовь, брат,– это дар, а не приз. Понимаешь, о чем я?

– Вроде бы да… – задумчиво произнес Стежень.

– Вот и попроси, Глеб, попроси! Не о себе же печешься, верно?

Стежень вздохнул.

– Попробую,– сказал он.– Когда к ликановским ребятишкам поедем, завтра?

– Завтра. Сегодня я собираюсь отоспаться. Убегался, знаешь ли…

– Ничего,– подбодрил Стежень.– Зато, глядишь, похудеешь, пока мы нашего беса прижучим.

– Э-э-э, брат! Оптимист – это моя роль! – запротестовал Игоев.– Ты у нас скептик!

– Я реалист! – возразил Стежень.– Профессия у меня такая… медицинская.

– Все хотел тебя спросить, Глебушка, ты после ординатуры хоть годик по специальности отработал? – ехидно осведомился Кирилл.– Или сразу в чемпионы подался?

– А как же! – с деланной обидой заявил Стежень.– Три года на «скорой» отпахал.

Это была шутка.

Игоев прекрасно знал, что Глеб совсем недавно вернулся из Сан-Франциско, где полгода «стажировался» у своего бывшего сокурсника, который когда-то тоже разъезжал по Питеру на «скорой», а последние десять лет успешно отбивал у Смерти американских налогоплательщиков. Настолько успешно, что ныне возглавлял отделение в очень престижной клинике. С перспективой в скором времени возглавить и всю клинику целиком. В профессиональном плане это был опыт, который в России вообще приобрести невозможно.

Впрочем, Стежень тоже научил бывшего сокурсника некоторым полезным вещам, о которых не пишут в американских научных журналах.

Глава третья

От трупа Кермаева Морри-Ликанов избавился просто. Когда стемнело, выволок во двор, загрузил в «мерс» Шведова, отогнал машину на противоположный конец города, в купчинские новострои, и там бросил. Вернувшись в квартиру Ликанова, Морри попытался разобраться в незримых иерархиях города, но очень быстро запутался. Морри-разум не привык к городам. Тем более – к таким огромным. Тысячи, нет, миллионы сущностей, мириады сил… Ум и знания жертвы оказались совершенно бесполезны. Ликанов был неглуп, но толку от него было не больше, чем от охотничьей собаки в библиотечном каталоге. То же можно было сказать и об эгрегоре его школы. Морри чуял титанов, чья мощь вызывала у него жгучую зависть. Чуял он и тех, кто помельче. Эти занимали свое определенное место, а чаще прорастали паразитами на более мощных стволах. Чем-то город напоминал лес. Тот лес, который не так давно был Лесом Морри. В своем Лесу Морри был полновластным хозяином, но это не значило, что он приказывал каждой букашке. Плевать ему на букашек. И тот, кто повелевал в городе (может, сам Город?), на букашек тоже плевал. А Морри – не больше чем букашка. Пока. Очень скоро Морри-алчущий заставит Морри-разум искать Силу. И тогда…

Утро наступило незаметно. Морри-разум велел жертве проделать все, что та обычно делала по утрам, а затем вышел в город и поехал в центр. Он уже знал: там сила гуще. И тут Морри-разуму посчастливилось…