Книга Фальшивый принц - Дженнифер А. Нельсен

Джерон рос, и Экберта все больше злили и раздражали выходки сына. Вместо того чтобы принять благообразный вид королевского отпрыска, младший сын продолжал бунтовать. По ночам он вылезал из окна своей спальни так часто, как позволяла погода, а то и в тех случаях, когда погода тому препятствовала. Высота не страшила Джерона, даже после того как он упал с высоты более трех метров, и его жизнь спас лишь акретерий на фронтоне. Он научился лазать по камням наружных стен замка, цепляясь за выступы голыми руками и ногами. Немногие знали об этом, потому что единственным, кто когда-либо ловил принца Джерона, был его старший брат. Джерон не понимал, почему Дариус так часто скрывал его проступки. Может, потому, что Дариус однажды должен был стать королем и надеялся, что Джерон, в свою очередь, будет ему помогать? Или потому, что Дариус хотел оградить своего отца от слухов, которые могли распространиться по Картии и за ее пределами, слухов о том, что король не может контролировать даже собственного сына, не говоря уже о государстве. Джерону никогда не приходило в голову, что Дариус просто любил его. Но и Дариусу в конечном итоге не удалось его защитить.

На самом деле Джерон никогда не понимал, что члены семьи — за исключением матери — его по-настоящему любят. До тех пор, пока не было уже слишком поздно, потому что все они были мертвы.

Незадолго до его одиннадцатого дня рождения родители позвали Джерона на семейный совет. Гелин и Авения теснили границы Картии, угрожая войной. Регенты были озабочены, угрожая свергнуть Экберта в случае, если он не сможет отразить нападки врагов. Джерон мог стать средством отвлечь их внимание. Экберт нашел школу на севере провинции Баймар, в которую решил поместить Джерона. Там он должен был получить превосходное образование и обучиться поведению, достойному принца.

Джерон яростно протестовал. Он поклялся отцу, что, если тот отправит его в Баймар, он сбежит и никогда уже не вернется. Экберт возражал, что если Джерон не согласится, это будет концом Картии. Король должен был доказать своей стране и врагам у ее границ, что умеет быть решительным. Он должен был отправить своего младшего сына к границе и остановить противостояние.

Эрин умоляла Джерона принять решение короля. Сделать это ради Картии. Сделать это ради нее.

— Хорошо, мама, — сказал Джерон. — Я оставлю тебя ради тебя самой. Но ты больше никогда меня не увидишь.

Он не хотел этого говорить. Он был зол и сам испугался, когда угроза слетела с его губ. Ему было больно, и сам он не мог объяснить, почему так сказал. Враги подступали к границам Картии не по его вине. Это случилось потому, что отец слишком долго не обращал на них внимания. Может, картийцы и смеялись над выходками принца, но они встали бы на защиту своего короля, если бы он позвал их.

Джерон уехал на следующий день, без лишнего шума. Не было ни прощального ужина, ни большой свиты, провожавшей его в порт. Только несколько офицеров должны были сопровождать его в Авению, а потом — по Эранболскому морю — в Баймар.

Едва ступив на борт корабля, Джерон начал жаловаться на морскую болезнь, хотя корабль еще не вышел из порта. Ему было предложено успокоительное и рекомендован отдых внизу, в каюте.

Джерон не принял лекарство и не без труда выбрался из каюты через маленький иллюминатор. Он был миниатюрнее большинства десятилетних мальчиков, и после того как ему удалось протиснуть плечи, остальное было несложно. Никто не знал, что Джерон бежал, когда корабль отчалил. А в тот же день корабль атаковали пираты.

Когда в Картии стало известно о нападении пиратов, начались поиски выживших. Не нашли никого: все, кто был на корабле, погибли в сражении с пиратами или утонули. Так как тело Джерона не было обнаружено, его поиски были продолжены в Авении и Картии. Долгое время все были уверены, что он пошел ко дну вместе с теми, кто оставался на корабле.

Оказавшись в безопасности на суше, Джерон быстро понял, что обладает всеми необходимыми навыками, чтобы жить среди авенийцев. Он хорошо перенимал акценты и неплохо знал культуру разных стран, чтобы иностранцы приняли его за своего. Он воровал монеты из карманов и подрабатывал где мог.

Все же ему пришлось и голодать, и спать, свернувшись калачиком, под открытым небом, надеясь, что его не заметят орудующие по ночам на улицах бандиты.

Первым Джерона нашел Дариус. Джерон бросил монету в ящик для пожертвований в церкви. Священник узнал юного принца и сообщил об этом Дариусу, который, как было известно, занимался поисками брата где-то неподалеку. Чтобы задержать Джерона, священник предложил ему еды, добавив, что если вымоет церковные ступени, сможет остаться на ночь. Дариус приехал рано утром, один. Во время краткого завтрака с Джероном Дариус рассказал, как страдают родители, потерявшие сына.

Джерон разрыдался и сказал, что с радостью вернулся бы к родителям, если бы родители позволили ему приехать. Но Дариус велел оставаться в церкви, пока он спросит отца, что делать.

Дариус попрощался с Джероном, поблагодарил священника за труды и сообщил ему, что, к сожалению, этот мальчик — не пропавший принц Картии, которого он ищет. Однако он выразил сочувствие мальчику и заплатил священнику за то, чтобы тот продолжал присматривать за ним еще неделю.

А через неделю Джерон начал наконец понимать свою роль в будущем Картии.

43

В конце недели в церковь пришел какой-то человек, пожелавший встретиться с Джероном. Если бы кто-нибудь о нем спросил, священник ответил бы, что не знает, кто этот мальчик, но никто не спрашивал. Было лишь известно, что мальчик, живущий при церкви, сирота.

Джерон немедленно узнал отца, несмотря на его старания изменить внешность. Они не бросились обнимать друг друга. Отцу это было несвойственно. Но в его глазах стояли слезы, и в первый раз в жизни Джерон увидел в нем не короля, а человека.

Они сели на церковную скамью, немногие посетители церкви не обратили на них внимания. Обоим было неловко, хотя они сидели рядом, отец и сын, — казалось, их разделяли километры.

— В твоем возрасте я хотел стать музыкантом, — сказал Экберт. Это была слабая попытка наладить связь с сыном, но это было все, что он мог сказать. — Ты знал об этом?

Джерон кивнул. Мать рассказывала ему, пусть не все, но очень многое. А когда он был маленьким, отец научил его играть на своих любимых инструментах, хотя и предупредил никогда не делать этого, если рядом слуги. Отец считал, что королевской особе такое занятие не пристало.

Экберт улыбнулся, вспоминая о собственном детстве.

— Мне нравилось играть на флейте, и хотя я понимал, что получается не очень хорошо, мне все равно было весело. Помнишь, я учил тебя, когда ты был маленьким? Ты выучил, кажется, пару мелодий.

— Я помню одну, — прошептал Джерон, — мамину любимую.

Экберт скрестил руки на груди и прислонился к спинке церковной скамьи.

— Мой отец, твой дедушка, не выносил скрипов и визгов моей флейты и запрещал мне играть. Он говорил, что музыка — бесполезное занятие для будущего короля и пустая трата времени. Тогда я не понимал этого, но он был прав.