Книга Безумный спецназ - Джон Ронсон

Имелась и другая причина. Позднее ЦРУ признало, что им очень понравились параноидальные триллеры вроде «Маньчжурского кандидата», а посему хотелось узнать, возможно ли на самом деле создавать «зомбированных» убийц с помощью ЛСД. Наркотический «приход» Фрэнка Олсона, однако, выдался неудачным, и, возможно, именно отсюда пошла легенда, что от ЛСД начинает казаться, будто ты умеешь летать, и вот почему, собственно, люди вываливаются из окон.

Социологи и политические сатирики немедленно пришпилили этим событиям ярлык «великой исторической иронии», и Эрик не раз повторял мне эти слова сквозь зубы, потому что не мог смириться с тем фактом, что смерть его отца явилась неким фрагментом какой-то там иронии.

«Великая историческая ирония, — говорил Эрик, — состоит как раз в том, что ЛСД начал свое шествие по Америке благодаря ЦРУ. Это было своего рода откровение, давшее начало новому уровню политического сознания. Они сами посеяли семена собственного позора, просветив общественность в таких вопросах. Очень благодатная тема, ставшая мотивом целой лавины книг».

Продолжали поступать все новые сообщения, причем в таком количестве и качестве, что сама фигура Фрэнка Олсона терялась на фоне этих живописных и колоритных подробностей. ЦРУ призналось, например, что в 1953 году в рамках проекта «МК-УЛЬТРА» они организовали — ни много ни мало — публичный дом в Нью-Йорке, где ЛСД подсыпали клиентам в выпивку. Мало того: агент по имени Джордж Уайт прятался за односторонним зеркалом и сгибал из проволоки небольшие фигурки, которые затем передавал вверх по инстанции. Эти фигурки представляли собой интимные позы, которые, по мнению наблюдательного Джорджа Уайта, были наиболее эффективны для извлечения потока информации.

Когда Уайт покинул ЦРУ, в его заявлении об увольнении по собственному желанию было написано, в частности, вот что: «Я трудился с искренним воодушевлением, потому что моя работа была очень, очень, очень увлекательной… В какой еще профессии обычный американский парень мог бы лгать, убивать, обманывать, воровать, насиловать и мародерствовать с полного одобрения и благословения самых высоких эшелонов власти?»

Это заявление Джордж Уайт адресовал на имя своего шефа, того самого сотрудника ЦРУ, который лично подсыпал ЛСД Фрэнку Олсону, а именно — помешанному на экологии буддисту по имени Сидни Готтлиб.

Ловкости рук Готтлиб научился у бродвейского фокусника Джона Малхолланда. Сегодня Маллхоланд практически позабыт, однако в ту пору он был настоящей звездой, тогдашним Дэвидом Копперфилдом. Впрочем, в 1953 году он неожиданно прекратил сценическую карьеру, объяснив это плохим состоянием здоровья, хотя в действительности его завербовал Сидни Готтлиб, чтобы он обучал агентов, как подсыпать ЛСД в выпивку. Кроме того, Малхолланд показал Готтлибу, как следует добавлять биотоксины в зубную пасту и сигары зарубежных врагов Америки.

Именно Готтлиб был направлен в Конго для убийства первого демократически избранного премьер-министра Патриса Лумумбы; ему поручили «заправить» токсином зубную пасту (операция не удалась: другие люди, не американцы, успели добраться до Лумумбы первыми). Именно Готтлиб направил иракскому полковнику Абдель Керим Касему письмо, куда вложил носовой платок с монограммой… и вирусом бруцеллеза. Касем выжил. И опять-таки именно Готтлиба направили на Кубу, чтобы он отравил сигары и водолазный костюм Фиделя Кастро. Кастро выжил.

Ни дать ни взять комедийные скетчи — «Цирк шпионов-убийц имени братьев Маркс», — но вот семье Эрика было совсем не смешно.

— Нам предъявили образ группы людей, — сказал Эрик, — которые напоминали шкодливых студентов, помешанных на розыгрышах с больным чувством юмора. «Да, мы испробовали разные сумасшедшие штуки, однако немножко переборщили. Да, мы подкладывали яды в сигары Фиделя, но из этого ничего не вышло. А потом мы решили, что на такие вещи нам просто не хватает квалификации».

— Заплечных дел клоуны, — сказал я.

— Заплечных дел клоуны, — кивнул Эрик. — Неумехи. «Мы подсыпали немножко наркотиков, а люди вдруг стали выпрыгивать в окна. Мы пытались кое-кого убить, но поспевали только к шапочному разбору. И вообще мы никого так и не прикончили».

Эрик помолчал.

— Причем кругом один лишь Готтлиб! — затем сказал он. — Он что, в одиночку там работал? От начала до конца — и все своими руками? — Эрик горько рассмеялся. — Это еще моя мать подметила, когда разговаривала с Готтлибом. Она ему заявила: «Как вы только решились на столь дикий „научный эксперимент“? Почему без врачебного надзора? Где контрольная группа? И такое вы называете наукой?» А Готтлиб, по сути дела, на все это отвечал: «Ну да, недосмотрели. Нам очень жаль».

Пока я сидел в доме Эрика Олсона и слушал его рассказ, мне все время казалось, что я уже встречал имя Сидни Готтлиба, хотя и в ином контексте. И тут я вспомнил. До генерала Стабблбайна у секретных экстрасенсорных шпионов был другой администратор: некий Сидни Готтлиб.

Память сработала не сразу, потому что такая связь представлялась крайне маловероятной. Спрашивается: что именно Сидни Готтлиб — отравитель, убийца (пусть и не очень удачливый), человек, косвенно повинный в смерти Фрэнка Олсона — мог делать в самом центре другой, странной и паранормальной истории? Меня неприятно поразило, что организационный зазор, существующий в мире разведслужб между светлой стороной (супермены-экстрасенсы) и темной стороной (сверхзасекреченные заказные убийства) может быть столь узким. Впрочем, насколько узким этот зазор является в действительности, я отчетливо понял лишь после того, как Эрик показал мне письмо, которое его мать получила от совершенно незнакомых людей 13 июля 1975 года. Это письмо пришло из мотеля «Дипломат», что расположен в городке Оушн-Сити, штат Мэриленд. Вот его содержание:

Уважаемая миссис Олсон!

Прочитав в газетах историю о трагической гибели вашего супруга, я понял, что просто обязан написать вам.

В то время я работал помощником ночного портье в «Статлер-отеле» в Нью-Йорке и выбежал на улицу практически сразу после падения вашего супруга. Он пытался что-то сказать, но речь его была неразборчива. Мы вызвали священника, и он успел соборовать мистера Олсона.

Вот уже 36 лет я работаю в гостиничном бизнесе и за это время стал свидетелем неисчислимых несчастных случаев, но смерть вашего супруга задела меня очень сильно вследствие ряда чрезвычайно необычных обстоятельств, о которых вам стало теперь известно.

Если я могу чем-то помочь, пожалуйста, без стеснения обращайтесь ко мне.

Примите мои искренние соболезнования вам лично и вашей семье.

С уважением,

Армонд Д. Пастори,

Генеральный управляющий.

Олсоны позвонили Армонду Пастори, чтобы поблагодарить за письмо, и вот тут-то Пастори сообщил им, что еще произошло после того, как Фрэнк умер у него на руках, на улице в два часа ночи.

Пастори сказал, что он вернулся в гостиницу и спросил телефонистку, не было ли каких-нибудь звонков из номера Фрэнка Олсона.