Книга Русь меж двух огней – против Батыя и "псов-рыцарей" - Михаил Елисеев

Выбив бревном ворота княжеского терема, монголы ринулись во двор — на крыльце в окружении десятка гридней стоял князь Владимир, вытащив из ножен мечи, они готовились дорого продать свои жизни. Степняки ринулись вверх по ступенькам, князь и дружинники рубили мечами без устали, и нукеры один за другим валились с крыльца на окровавленный снег. Несколько лучников, сидя на конях, меткими выстрелами выбивали телохранителей князя, но и оставшись один, Владимир продолжал отчаянно рубиться, пока враги не навалились на него со всех сторон. Скрутив князя сыромятными ремнями, его вытащили во двор, сотник набросил пленнику на плечи аркан и погнал коня по улицам Москвы, стремясь как можно скорее доставить Батыю почетную добычу. Некоторое время Владимир бежал за ним, потом за городом споткнулся и упал, а монгол продолжал гнать коня к ханской ставке, волоча по снегу на аркане пленного русского князя.

* * *

«В ту же зиму взяли татары Москву, и воеводу убили Филиппа Няньку за правоверную христианскую веру, а князя Владимира, сына Юрия, взяли в плен. А людей избили от старца до грудного младенца, а город и церкви святые огню предали и все монастыри и села сожгли, и, захватив много добра, ушли» (Лаврентьевская летопись). Как видно из этого известия, монголы, разъяренные отчаянным сопротивлением, устроили в крепости страшную бойню, перебив все оставшееся население. За время осады были сожжены все окрестные села и деревни, а потом была выжжена дотла и сама Москва. Факт яростной обороны незначительной пограничной крепости, которая неожиданно для всех задержала продвижение орды на столь длительный срок, зафиксировал даже Рашид ад Дин. Он указал, что царевичи — Чингисиды — «сообща в пять дней взяли также город Макар и убили князя этого города по имени Улайтимур». Многие отечественные исследователи отождествляют «город Макар» с Москвой, а князя Улайтимура с Владимиром Георгиевичем — на мой взгляд, это так и есть, если исходить из того, что перед этим персидский историк описал битву под Коломной, а после штурм Владимира-Суздальского. В то же время Рашид ад Дин недаром отметил, что взять Москву монголы смогли только совместными усилиями — настолько велик там был накал борьбы. И в первую очередь подобное длительное противостояние могло быть обусловлено только тем, что в маленькой крепости было достаточное количество войск, а также верно выбранной тактикой обороны. Победа была достигнута монголами главным образом благодаря своему техническому превосходству — метательным машинам осаждавших защитники ничего не могли противопоставить. С другой стороны, вводить в дело весь свой осадный парк у монгольских полководцев не было нужды — размеры Кремника были невелики, и небольшого количества метательных орудий было вполне достаточно. Пока городские укрепления были целы, русские ратники успешно отражали все вражеские атаки, но как только в стенах появились проломы, то руководителям обороны пришлось менять тактику борьбы с врагом, и вот тогда численное превосходство монголов сыграло свою роль.

Но дело в том, что история обороны Москвы от монгольской орды — это не просто сидение за стенами, а именно активная оборона, когда защитники делали вылазки против неприятеля. В «Скифской истории» А. Лызлова об этом сказано достаточно ясно: «Сущие же во граде христиане много противишася им, биющеся изходя из града, обаче не могоша отбитися им до конца». Там же указывается на размах и ярость пятидневной битвы за будущую столицу Руси: «Окаянный же Батый прииде со многим воинством под Москву, и облеже ю: начат крепко ратовати». Еще раз отмечу — столь ожесточенное сопротивление могло быть только при условии, что в распоряжении руководителей обороны были достаточные силы, а взяться они могли только в одном случае — после отступления в Москву русских полков из-под Коломны. Но есть еще одно письменное свидетельство, и, на мой взгляд, достаточно серьезное, которое подтверждает версию о том, что защитники Москвы не отсиживались в обороне. Речь идет о листах, которые были позднее вклеены в текст Никаноровской летописи, на которых, как отметил академик А. А. Шахматов, «имеются выписки, сделанные по-русски, частью по-латыни, из других летописных сводов рукою едва ли не одного из академиков XVIII в.».

Шахматов охарактеризовал эти записи как выписки из летописей, которые сделал Иоганн-Вернер Паус, немецкий ученый и магистр философии Иенского университета, который приехал в Россию в 1701 г. при Петре I. Вполне возможно, что ученому немцу удалось разыскать старинную русскую летопись, выписки из которой он и вставил в текст Никаноровской, в которой ничего не сообщалось о нашествии Батыя. У Татищева эти сведения отсутствуют, скорее всего, по причине того, что сама летопись к этому времени могла быть утрачена, но подозревать Пауса в фальсификации у нас нет оснований. По меткому замечанию профессора А. Д. Горского: «Допустить же, что Паус, которому было не чуждо свойственное части немецких ученых, находившихся на службе в Петербургской академии, пренебрежительное отношение к русским, «сочинил» известие, столь ярко показывающее героизм защитников Москвы, невозможно». Ну а теперь сам текст: «Татарове приидоша оттуды под град Москву и нача в него бити непрестанно. Воевода же Филипъ Нянскинъ всяде на конь свои и все воинство его с нимъ, и тако прекрепи лице свое знаменьем крестным, оттвориша у града Москвы врата и воскрича вси единогласно на Татаръ. Татарове же, мняще велику силу, убояшася, нача бежати и много у них побито. Царь же Батый паче того с великою силою наступи на воеводу и жива его взяша, разсече его по частемъ и расбросаша по полю, град же Москву созже и весь до конца разорил, людей же всехъ и до младенецъ посекоша». Все понятно и логично — желая уничтожить вражеские метательные машины, которые крушили стены, воевода делает вылазку и погибает. В том, что именно Филипп Нянька возглавил атаку, нет ничего удивительного — не молодому же князю вести в бой войска на решающее столкновение с монголами, от которого зависит дальнейшая судьба города! И именно поражение этого отряда и гибель воеводы привели к тому, что город пал в этот же день, поскольку потери оказались невосполнимы. Ну а в том, что хан зверски расправился с попавшим в плен командиром гарнизона, сомнений быть не может, поскольку эта была давняя монгольская традиция — достаточно вспомнить судьбу Иналчик Каир-хана, который руководил обороной Отрара в 1219–1220 гг. от полчищ Чингисхана. Доблестного кипчака по личному приказу Чингиса схватили живым и доставили к монгольскому владыке, а потом казнили зверским способом — залили в горло расплавленный свинец. И еще одно подтверждение того, что москвичи встали насмерть перед ордой, мы находим у персидского историка Джувейни, когда он рассказывает о штурме города М. к. с., который историки считают Москвой. Из этого сообщения мы видим, что осада действительно затянулась и в итоге монголы были вынуждены применить метательные машины: «Царевичи сообща окружили город с разных сторон… а потом, против стен его выставили метательные орудия. Через несколько дней они оставили от этого города только имя его».

Битва под Коломной и сражение за Москву — ключевые моменты похода Батыя на Северо-Восточную Русь, и поражение русских войск в этих боях в значительной степени предопределило дальнейшее развитие событий. Героизм русских воинов, защищавших свою столицу на стенах Москвы, сомнений не вызывает — лишь с их гибелью путь врагу на стольный город Владимиро-Суздальской земли был открыт.