Книга Мистер Обязательность - Майк Гейл

— Хочешь чего-нибудь выпить? Я пью вино.

— Да, неплохо бы, — сказал я, усаживаясь на диван.

Тут мой взгляд упал на ее туфли.

— Неужели те самые?

— Они, они! — рассмеялась Алекс. — Как только я вернулась домой, сразу поняла, что именно они и были мне нужны, поэтому тут же схватила такси, помчалась в магазин и купила их. По-моему, они потрясающие!

— Согласен. — Посмотрев на нее, я добавил: — На самом деле на тебе все смотрится потрясающе.

— Да и ты — парень хоть куда.

Усевшись рядом со мной, она отпила глоток вина и сказала:

— То, что я сейчас скажу, тебе не понравится.

— Давай, выкладывай, — бодро предложил я, втайне надеясь, что сейчас она скажет, что у нас с ней ничего не получится.

Ежу было понятно — мы с Алекс не «созданы друг для друга». Конечно, она была красива, от рождения имела хорошее чувство юмора и, несмотря на окружение, была отнюдь не высокомерна, но мне она никак не подходила. Кроме того, импотенция моя по-прежнему пребывала со мной. Когда я рассказал Алекс о предложении Мэл, она его приняла не моргнув глазом. Согласитесь, это ненормально. Если бы о чем-то подобном меня попросила Алекс, я бы не пошел на это никогда в жизни. Ее же эта ситуация ничуть не смущала. В общем, было очевидно, что мы не подходим друг другу. Впрочем, мы вполне могли стать друзьями. Поскольку между нами так ничего и не произошло, я не видел к этому никаких препятствий.

— Речь идет о прослушивании.

Я перестал дышать.

— Час назад мне позвонила продюсер и сказала, что приняла решение. К сожалению, она выбрала не тебя. Я изо всех сил старалась убедить ее, что лучше тебя им никого не найти, но все напрасно. Она сказала, что им нужен другой типаж, хотя я так и не поняла, какой именно. Ну и черт с ними, Даф. Они ничего в этом не понимают. Я уверена, скоро подвернется что-нибудь другое…

Я залпом выпил бокал вина. Что мне было сказать? Я специально старался не думать об этом прослушивании, так как боялся, что выстрою замок на песке, а когда он рухнет, мне будет неприятно. И тем не менее теперь, сидя на этом диване, я чувствовал, что мир вокруг рушится. Стало быть, я все-таки выстроил этот замок. Я ощущал — волна, которая вот-вот смоет его с лица земли, вместе с ним накроет и меня. По правде говоря, только это прослушивание и заставляло меня держаться на ногах все последние месяцы. Да и вообще — оно было важнейшим событием моей профессиональной жизни, полной бессмысленного трепа и лжи. Мне вдруг сделалось ужасно больно. Так больно, что стало трудно дышать. Оглядевшись, я понял, что здесь мне делать нечего. Это не мой дом. Мне здесь плохо.

— Ну что ж, с каждым бывает, — наконец сказал я. — Кому же досталась эта вакансия?

Посмотрев на какую-то бумажку, лежавшую у телефона, Алекс ответила:

— Парню по имени Грэг Бэннет. Кажется, я однажды его видела.

— Мрачный тип с лысиной и наполеоновским комплексом? Постоянно говорит о футболе?

— Да, похож, — несколько озадаченно сказала она. — Кажется, он тебя тоже знает.

Это было уже слишком. «Да, это конец», — подумал я.

— Так, ну все, с меня хватит. Я в этой комедии больше не участвую.

Неожиданно для самого себя я произнес эти слова вслух. И, как ни странно, почувствовал облегчение.

— Но ведь не из-за этого идиотского прослушивания, я надеюсь?

— Именно из-за него. Восемь лет я потратил на шуточки-прибауточки, и что? Каков результат? Пора повзрослеть и заняться каким-нибудь стоящим делом. Видимо, это было не мое. И вообще, что за идиотская упертость? Я всем пожертвовал в погоне за призрачной мечтой. Она того не стоила. Пока не поздно, пора прийти в себя.

— Мне кажется, ты не прав. Ты по-настоящему талантлив. Ну, отшили тебя на этот раз. С кем не бывает? Подожди пару недель, отдохни, забудь об этом дурацком прослушивании, и увидишь — мрак рассеется.

— Ты не слышала, что Маргарет Тэтчер сказала однажды по поводу неудачников? — Говоря это, я думал о том, как бы помягче объяснить Алекс, что больше мы никогда не увидимся. — Она сказала, что, если мужчина, которому исполнилось двадцать шесть, все еще катается на работу в автобусе, он может считать себя законченным неудачником.

— Нет, я этого не слышала.

— Именно так она и сказала. Я это вычитал в «Guardian». Это изречение я прилепил к своему холодильнику. — Тяжело вздохнув, я продолжил: — Ну, и как ты думаешь, на чем я добираюсь на работу?

— На автобусе?

— Вот именно. Уже целых три года. А ведь мне уже двадцать восемь. Пора бы повзрослеть и перестать ездить на автобусах. А на комедийном поприще мне это не светит.

— Ну и что? Что ты собираешься делать? Найти постоянную работу? Да ты же волком взвоешь через неделю!

Меня передернуло.

— Ну, я мог бы закончить университет. В общем, сделать что-нибудь конструктивное.

— У тебя депрессия из-за этого дурацкого прослушивания. Это с каждым может случиться. Будут другие предложения, другие варианты.

— Может быть. А может быть, и нет.

— Ну, хорошо. Дело ведь не только в этом, не так ли? — внимательно глядя на меня, спросила Алекс.

— В смысле?

— В прямом. Дело ведь еще и в нас?

— В нас?

— Да, да! В нас.

Кажется, способность читать мои мысли была присуща не только Мэл.

— Ну, в принципе, я действительно собирался поговорить о нас. Дело в том, что…

— Ты все еще любишь Мэл.

— Честно говоря, я совершенно не это хотел сказать.

— Это понятно. Но ведь я угадала, не так ли? Ты, конечно, собирался рассказать мне старую историю о том, что мы не подходим друг другу, но на самом деле все куда проще. Просто ты боишься в этом себе признаться. Не скажу, что я большой знаток в вопросах любви, но ведь я все-таки женщина, и некоторые вещи для меня очевидны. Например, то, что ты все еще влюблен в Мэл. Понимаешь, мужчина способен пойти на «дружескую» встречу со своей старой возлюбленной и ее новым избранником лишь в трех случаях:

1) Если он клинический сумасшедший.

2) Если он круглый идиот.

3) Если он все еще ее любит.

Ты — не первое и не второе. Так что ответ очевиден. Знаешь, Даффи, ты всегда говоришь о самоотдаче как о каком-то чудище с другой планеты. И тебе даже в голову не приходит, что сам ты уже давно «отдал» себя Мэл. Я в одной книжке прочитала замечательную фразу: «Какая разница между причастностью и самоотдачей? Представьте себе яичницу с беконом. Курица была причастна к этому блюду, свинья отдала себя без остатка». Так вот ты, дорогой мой Даффи, как был, так и остался свиньей.