Книга Операция «Танненберг» - Руслан Мельников

Когда слева атаковал конный рыцарь, закованный в латы и уже заносящий для смертельного удара боевой топор, Бурцев долго не раздумывал. Ткнул раскаленным пулеметным стволом под маску вражеского коняги, обжигая животному губы, нос…

С диким ржанием конь шарахнулся в сторону, вскинулся на дыбы. Замолотил ногами по воздуху. Сбросил седока.

Падая, всадник запутался шпорой в стремени. Высокое седло перекосилось, сбилось набок. Конь понес рыцаря по кочкам, громыхая тевтоном, как кошка – привязанной к хвосту консервной банкой.

Краем глаза Бурцев заметил движение справа. Немецкий арбалетчик, бросив разряженный самострел, со всех ног бежал к нему, размахивая коротким мечиком.

Бурцев ударил, разворачиваясь всем телом, придавая трофейному «MG-42» максимальную центробежную силу. Угодил в шапель кнехта. Расшиб пулеметный приклад в щепу… Быть может, череп тевтонского стрелка и уцелел, но его обладатель отлетел в кустики и вставать не спешил.

Подоспели Бурангул, дядька Адам, Телль со своими ребятами. Только уже не тринадцать человек было с Вальтером – двенадцать. Потеряли-таки еще одного.

И все же сразу стало легче. Разъяренные мутанты внушали ужас одним своим видом. А уж когда вступали врукопашку, да под прикрытием двух лучников…

«Шмайсерская очередь». Справа!

Вскрик за спиной. Повалился боец Телля.

Один фриц уцелел-таки в зоне прорыва. А может, и не один.

И некогда даже выругаться: что-то длинное, кувыркаясь, летит из-за кустов боярышника. В их сторону летит. Железный цилиндр на деревянной рукояти. «Колотушка». «М-24». Граната…

– Ло-жись!

Бурцев повалил Вальтера. Еще кого-то. Бурангул и дядька Адам упали сами – тоже признали знакомую уже опасность.

Но вот из швейцарцев легли не все. Не поняли – зачем. Не смогли, не успели понять. Чтобы лечь мгновением позже. Уже навсегда лечь.

Взрыв. Свист осколков.

Зараз выкосило половину отряда. Из дюжины швейцарских стрелков – полудюжину. Так-то…

Бурцев лежал меж двух трупов. Слева – щитоносец под простреленной павезой. Той самой со «Спаси, Святая Мария».

Справа – эсэсовский автоматчик с арбалетным болтом в глазу. И с двумя готовыми к бою осколочными «колотушками» за поясом.

А в воздухе крутится-вертится еще одна граната.

Еще один взрыв.

Дернулась, подскочила павеза, прошитая осколками. Зато мертвый кнехт-щитоносец, подобно брустверу, прикрыл Бурцева.

Кто-то рядом кричит. Дико, истошно. Задело кого-то…

И не видно ничего за треклятым боярышником.

Ладно, мать-перемать, тогда мы тоже покидаемся…

Бурцев вырвал из-за пояса мертвого эсэсовца гранату. Из деревянной ручки – фарфоровый шарик-чеку. Отсчитал. Секунду. Вторую. Тре…

Бросил. Швырнул.

Из положения лежа.

В кусты. В боярышник.

Запал немецких «колотушек» горит долго. Но не так, чтоб очень.

Кусты разнесло. В кустах закричали.

Вместе с листвой к небу взметнулись красные ягоды и красные брызги. И – все.

Бурцев рискнул поднять голову.

Мля! А ведь не зря их уложили. Немцы времени даром не теряли. Немцы снова смыкали разорванную цепь.

Эсэсовцы с флангов, правда, к месту прорыва еще не подтянулись. А вот несколько тевтонских всадников уже ломанулись через заросли. С обоих сторон.

За конными рыцарями спешили пешие кнехты.

Бурангул и дядька Адам уже натягивали луки.

Глава 39

– Телль? Вальтер? Жив?

Бурцев озирался. И видел лишь неподвижные тела. Все вперемешку – немцы, швейцарцы…

– Вроде как, – над телами качнулся арбалет. Один только. Зато уже заряженный.

А всадники – те, что слева, – уже метрах в сорока. Были бы в поле, а не в лесу – давно бы изрубили всех в капусту. И те, что справа, скоро доберутся, проломятся сквозь кустарник.

Закопошились швейцарцы. Человек пять еще живы. Правда, пока эти зарядят свои самострелы…

– Вальтер, прикрой справа! – крикнул Бурцев.

Левым – самым опасным – флангом займется он сам. С Бурангулом и дядькой Адамом – они уже мечут в атакующих стрелы со скоростью, на которую способны лишь опытные лучники. Но одних стрел мало… Стрелами приближающихся всадников уже не остановить. Слишком много конников, слишком близко.

И – эх! Вторая граната мертвого эсэсовца полетела под копыта вражеских лошадей.

Бухнуло.

Рыцарскую конницу разметало. Завалило на полном скаку. Снесло и посекло осколками.

Из свалки и дыма вырвался один-единственный жеребец. Обезумевший, с кровавыми потеками на белой попоне и бляхах доспеха, с разбитым седлом, с порванным поводом.

Бурцев подхватил с земли автомат убитого солдата цайткоманды. Саданул очередями по отставшей пехоте. Пехота отступила.

Есть! Слева – чисто!

Он обернулся. М-да… Вообще-то под «прикрой справа» Бурцев подразумевал нечто другое. Арбалет Вальтера он подразумевал.

Телль, однако, понял его слова буквально.

Телль бросил арбалет под ноги. И прикрыл. И заслонил. Как просили. И себя прикрыл, и Бурцева с лучниками. Поднятой павезой с красной надписью. Дырявой, как решето, от пуль и осколков. Но тоже, в общем-то, неплохо: в здоровенном щите застряли две тевтонские стрелы.

«Спаси, Святая Мария»…

Тум-п, – с сухим стуком ударила в павезу третья.

На этот раз Святая Мария спасала…

Так они и отбивались. Вальтер – в роли щитоносца. Присев на колено, удерживал дырявую повезу. Бурцев, вскрыв подсумок мертвеца, перезарядил «шмайсер», положил ствол на верхний край щита и шмалял короткими очередями. Упор был хорош. И пули редко летели мимо цели.

Бурангул с дядькой Адамом прикрывали тыл.

Рядом залегли уцелевшие арбалетчики Тел ля. Один – контуженный. У другого – кровит шестипалая рука. Но швейцарцы – помогали, чем могли. Одни перезаряжали самострелы, другие слали из арбалетов стрелу за стрелой. Редко, но метко слали.

Общими усилиями отогнали врага.

Зона прорыва ширилась. Эсэсовцев здесь теперь видно не было – немногочисленные солдаты цайткоманды не подтянулись еще, не успели. По флангам средь зеленки лишь изредка метались рыцари в белом и темные одежды кнехтов. И справа, и слева царила сумятица. Облавная цепь смешалась. Немцы явно утрачивали контроль над ситуацией.

Спохватившись, ударили минометчики. Безрезультатно: мины со свистом перелетали через головы Бурцева и его бойцов и вразнобой ложились где-то перед взломанным строем. Нещадно секли осколками деревья. А если и доставляли кому-то беспокойство, так это кнехтам и рыцарям, выдвинувшимся на свою беду вперед – дальше, чем следовало бы.