Книга Пиковый интерес - Валентина Демьянова

― Разумно, ― пробормотал Армен, но видно было, что мысли его далеки от тех проблем, которыми руководствовалась прабабка, решая отправляться ей с семейством на жительство в Москву или нет.

― Она могла бы взять ценности с собой. Разве разумно было оставить все и уехать? ― возвратился он к интересующему его вопросу.

― Время было неспокойное, на дорогах грабили дезертиры, и у нее не было уверенности, что она довезет все в целости. (В то время тоже были такие как ты, охочие до чужого добра! ― зло подумала я.) И потом, она были уверена, что уезжает ненадолго. Ей казалось, что беспорядки скоро кончатся, и они вернутся назад. С ее точки зрения она поступала разумно.

― И что было потом?

Я пожала плечами:

― Ничего не кончилось, назад они больше не вернулись, а моя бабушка утешала себя легендами о былом богатстве.

― Бывает, ― понимающе бросил Армен. ― И где конкретно спрятали этот клад? Есть какие-либо указания?

― Прабабка прятала одна, никому не доверила. И это еще раз подтверждает мои слова о том, что ничего особо ценного там не было. Посудите сами, в дороге с ней могло случиться все, что угодно и в этом случае тайна ушла бы вместе с ней. Разве это разумно? Нет, если бы там было что-то действительно ценное, она бы сообщила детям, чтоб знали, где искать.

― Может так, а может как раз наоборот! Там было слишком много ценностей, чтобы доверить эту тайну детям, ― цинично усмехнулся Армен.

«Да уж, этот точно никому ничего не доверит, даже собственным детям, если они у него вообще есть», ― подумала я.

― Ладно, не в этом суть! ― прервал он мои критические размышления. ― Что конкретно вы знаете о месте захоронения?

― Очень мало! Все так туманно и расплывчато... Знаю, что все спрятано в имении... где-то рядом с домом, но не в самом доме.

― Почему не в доме?

― Бабушка всегда мечтала найти этот клад и всегда повторяла: «Если даже дом сгорел, клад все равно остался цел, он не в доме».

― Мечтала найти клад, и никто из вашей семьи не искал его?

― Никто кроме бабушки о кладе и не говорил. Никто никогда не верил в его существование! ― отмахнулась я.

― Ну, что ж! Очень занимательная история, а вы не хотели нам ее рассказывать! А зря! Зря! ― улыбнулся Армен.

Его настроение заметно улучшилось и даже в улыбке появилось что-то человеческое, если у волка может быть человеческая улыбка. Но это длилось всего лишь мгновение, улыбка исчезла, и он опять стал серьезен:

― Ну, что ж, если вы так много знаете об этом кладе, было бы несправедливо оставлять вас в стороне от его поисков. Поэтому, вы с моим племянником (он небрежно кивнул в сторону на молчаливого молодца за своей спиной) поедете в эту Ольговку и займетесь поисками клада вашей прабабушки.

― А если я не поеду? ― тихо спросила я.

Такой поворот разговора его не удивил, похоже, он ждал чего-то подобного, потому, что тут же с готовностью сообщил:

― А если вы не поедете, то может случиться какое-нибудь несчастье. Например, вам в подъезде обольют лицо кислотой. У вас красивое лицо, и я не стал бы так рисковать.

Он сказал это так просто, как будто говорил о будничных вещах. Таким же тоном он, наверное, пообещал бы мне дать почитать новую книгу.

Любезно посулив изуродовать мне лицо, он спокойно занялся раскуриванием сигареты, давая время хорошенько обдумать все им сказанное. Он, наверное, ожидал, что я испугаюсь, заплачу, но я молчала. Подождав немного и осознав, что собеседница отвечать не намерена, он вздохнул и сказал:

― Вижу, я вас не убедил. Вы за себя не очень боитесь.

Я упрямо молчала, уставившись ему в глаза. Он сокрушенно покачал головой, всем своим видом показывая, как его огорчает мое неразумное упрямство, и тоном ласкового увещевания пропел:

― Вы очень храбрая и за себя не боитесь. Что ж, очень похвально! Но у вас, ведь, есть дед? Я не ошибаюсь? Он, кажется, в больнице сейчас? Будет очень печально, если с ним что-то случится. Сейчас ведь время такое, с каждым может приключиться несчастье.

Это был удар ниже пояса, против возразить было нечего, и он это отлично понимал. Я тоже понимала, что довод сильный и нужно соглашаться, поэтому обреченно кивнула:

― Я поеду.

― Чудненько. Я ни на минуту не сомневался, что мы с вами договоримся, ― ехидно заметил Армен.

Глазки под припухшими веками весело блестели, он явно наслаждался ситуацией, но давать волю чувствам было не в его правилах, поэтому Армен тут же перешел на деловой тон:

― Завтра утром за вами заедет Сурен (еще один кивок в сторону парня за спиной), и вы поедите в Ольговку. Рекомендую не делать глупостей и помнить о своем деде.

― Хорошо, я сделаю все, что вы хотите, ― сухо сказала я.

― Премного благодарен! ― шутовски поклонился Армен.

Я не обратила внимания на его выпад и продолжала:

― Я беспокоюсь о деде. Он остается здесь один, а эти отморозки, что преследуют нас... могут явиться к нему в больницу.

― Ах, эти! О них не беспокойтесь! ― пренебрежительно отмахнулся он, не глядя протянул руку, и охранник почтительно вложил в раскрытую ладонь несколько цветных фотографий. Армен небрежно бросил их на стол и сказал:

― Полюбуйтесь!

На фотографиях были те самые парни, что приходили ко мне домой. С первого взгляда было ясно, что фотографировали их, когда они были уже мертвы. Фотографий было четыре, по две на каждого, девушка на них не фигурировала.

― Они здесь все?

― Что вы имеете в виду? ― удивился он.

― Я спрашиваю, их всего двое было?

― Двое! А вам двоих мало? Надо же, не думал, что вы такая кровожадная!

Он осклабился, довольный своей шуткой, но веселье длилось не долго, через пару секунд он посерьезнел и деловито сказал:

― Успокойтесь! Больше вы о них не услышите! Мелкая сошка! Они неправильно оценили свои возможности и залезли не в тот огород.

Армен забрал у меня снимки, бросил их в пепельницу и щелкнул массивной зажигалкой. Голубое пламя стало жадно лизать фото и скоро они превратились в черные комочки. Он поворошил пепел и сухо сказал:

― До завтра ― свободны. И без фокусов, пожалуйста.

После этого перестал обращать на меня внимание, вытащил из кармана белоснежный платок и принялся тщательно обтирать испачканные пеплом пальцы. Сурен сделал несколько шагов к двери и распахнул ее, предлагая мне покинуть комнату. Я встала и молча проследовала мимо него. Прощаться не стала, да никто и не ждал от меня этого.