Книга Строптивый ангел - Элайна Фокс

– Черт, – проговорил он, отпуская ее плечи и прикрывая глаза. – Эва, – он опустил голову, – Эва. Нам нельзя делать этого.

Он искоса взглянул на нее. Она стояла, прижимая руки ко рту.

– Это может кончиться плохо, для тебя, я имею в виду.

– Да, знаю. Извини, – быстро прервала она и безвольно опустила руки. – Я просто хотела попросить тебя остаться. Я не собиралась…

– Я остаюсь. Я доведу дело до конца. Но потом мне придется уехать.

Она энергично кивнула:

– Я понимаю.

У Энджелла вырвался короткий смешок.

– Думаю, не совсем. Но боюсь, не смогу всего объяснить.

Она повернулась и быстро пошла к двери.

– Эва?

Она остановилась.

– Прости меня. Возможно, я иногда говорю не подумав.

Она молча смотрела на него.

– И забудь, что я сказал тогда о твоих мещанских взглядах, – добавил он. – Я был не прав. Ты хорошая девушка. Порядочная.

Она слабо улыбнулась:

– Нет, Энджелл. Ты был прав тогда. Ты был прав во всем.

И она выскользнула в коридор. Энджелл остался стоять посреди комнаты, недоумевая, что она имела в виду.

Глава 16

Эва поправила платье и повернулась к зеркалу. Пригладив несколько выбившихся локонов, она медленно поводила головой из стороны в сторону, не сводя глаз со своего отражения. Потом резко отвернулась и подошла к туалетному столику.

Усевшись поудобнее, она вновь оглядела себя и решила, что белые, туго облегающие горло кружева ей абсолютно не идут. Раньше ей нравилось это платье. Но сегодня она в нем была похожа на старую деву.

Горькая усмешка появилась у нее на губах. Все правильно: пока что она имеет все шансы остаться старой девой.

Положив локти на стол, она стала осторожно накладывать румяна на щеки. Да, она выглядит ужасно. Неудивительно, что Энджелл оттолкнул ее вечером.

При воспоминании о вчерашнем унижении ее щеки порозовели. Она резко выпрямилась на стуле и подняла подбородок. Нет, она не должна поддаваться эмоциям!

Приподняв брови, она снова взглянула на свое отражение в зеркале. И тут ею овладел ужас, она быстро закрыла лицо руками. Оно до боли напоминало лицо ее матери. Господь всемогущий, она становится похожей на мать! «Да, конечно, – всхлипнула она. – Я становлюсь такой же лицемерной притворщицей, как она! И Энджелл ненавидит меня именно за это. Я виновата во всем сама».

Она подумала, что, если сейчас улыбнется, ее улыбка все же будет отличаться от улыбки матери. Но не рискнула это проверить.

В дверь постучали. Она испуганно прикрыла руками рот и посмотрела на отражение двери в зеркале.

– Кто там? – наконец спросила она.

– Это я. – В комнату впорхнула Присцилла. Она прикрыла дверь и сделала несколько шагов по направлению к Эве. – Мне идет?

Эва повернулась к ней и уронила руки на колени.

– Ох! Нет! – с ужасом проговорила она.

– Все-таки тесновато? – скривилась сестра.

Взгляд Эвы остановился на туго обтянутом фиолетовой тканью животе Присциллы. Выше находился глубокий смелый вырез.

– Да, – кивнула она, – немного.

– Проклятие. – Присцилла присела на край кровати. – Боже, как же я не подумала! На кого я, интересно, похожа?

– Может, тебе надеть то, с белым лифом?

Присцилла кивнула. Затем повернулась к Эве и замерла с открытым ртом.

– Ты же не пойдешь в этом платье? Эва, только не это!

Эва опустила глаза на платье и пригладила волосы.

– Может, как-то изменить прическу?

– Эва! – Присцилла вскочила и, подбежав к платяному шкафу, распахнула руками дверцы. – Теперь все зависит от тебя, что ты предпримешь. Он же скоро уедет! Харви обещал поговорить с отцом уже в эти выходные.

Эва покраснела и схватилась руками за щеки.

– Глупости. Я ничего не собираюсь предпринимать. Господь свидетель, если он захочет уехать, он и уедет. От меня тут ничего не зависит.

– Прекрати. – Присцилла наметанным глазом изучала содержимое шкафа. Наконец она достала платье из голубого шелка. – Голубое! Это твой цвет, Эва! Да, точно, оно тебе пойдет.

– Нет, я не смогу его надеть. И оно не подходит к случаю, – запротестовала Эва, – это же бальное платье.

– А у нас званый обед. И что с того? – Она потянула Эву за собой. – Говорю тебе – это твой цвет! Единственное, что тебе требуется, – быть такой хорошенькой, чтобы от тебя не мог оторвать глаз даже священник.

Эва вновь почувствовала, как вспыхнуло лицо.

– Там не будет священников.

– К счастью. Да, кстати, а кто там будет? – Она зашла Эве за спину и начала расстегивать ее платье.

– Ну, все Хендерсоны, конечно.

– Прекрасно. И наш Каллум, надо полагать.

– Еще придут Олдены, Смитберны, миссис Каррадерз, Годфри Балдини…

– Годфри Балдини! Вот это да! Держу пари, что Энджелл ему понравится.

Эва сжала руки.

– Я беспокоюсь насчет него. Надеюсь, он не разоблачит Энджелла. Он достаточно проницателен для этого. Может раскусить его и ляпнуть об этом.

– Если он и скажет, все решат, что он просто ревнует.

– Что ты имеешь в виду?

Наконец платье было расстегнуто и бесшумно упало к ногам Эвы. Присцилла подняла его и бросила на кровать.

– Я имею в виду, что ты всегда ему нравилась. И тебе это прекрасно известно.

– Впервые слышу, – задумчиво отозвалась Эва. – Какая дикая мысль. Годфри Балдини. Он… он такой… кажется, что он ненавидит всех окружающих.

– А он и ненавидит. Всех, кроме тебя. – Присцилла помогла ей надеть голубое платье. – А кто еще будет?

– Регина Ван дер Зее.

Присцилла замерла.

– Нет!

– Да! – в тон ей ответила Эва.

– О Боже! – выдохнула Присцилла.

– Да, у Энджелла мало шансов остаться неразоблаченным, – тихо проговорила Эва. Она уже предвидела крах их затеи. Акцент Энджелла, его громкий смех и его прямодушие – все это неминуемо оскорбит тонкий слух мадам Ван дер Зее. А если он не понравится ей, нью-йоркское общество с легкостью отвергнет его.

Эва прикрыла глаза.

Присцилла начала затягивать корсет.

– Выдохни! – посоветовала она.

– Слишком туго, – жалобно сказала Эва. – Я же не смогу ничего съесть.

Присцилла, не слушая ее, затянула корсет.