Книга Побег на рывок. Книга 1. Клинки Ойкумены - Генри Лайон Олди

– Добрый вечер, сеньоры. Какие-то проблемы?

III

Маленький, стройный, чтоб не сказать, хрупкий гематр повернулся к маэстро. Везет мне на гематров, подумал Диего. Куда ни сунусь, всюду они. О том, что поздний посетитель верфей уже в преклонных годах, говорили морщины, превратившие лицо в жеваную бумагу, и обильная, тускло блестящая седина. Спину гематр, одетый в сюртучную пару архаичного кроя, держал необычайно прямо. Корсет, предположил Диего. Или этот, как его… Экзоскелет? В пользу корсета, как способа помочь больному позвоночнику, ясно говорила трость с рукоятью в виде сложного иероглифа. Поставив трость перед собой, гематр опирался на нее обеими руками.

Бандерилья, вспомнил Диего. Флажок на тонком заостренном древке. Если в Эскалоне и дали бы прозвище этому старику, им стала бы Бандерилья.

На пути гематра, загораживая выход с мостков, кривлялся мордатый дурак. Тряся телесами, дурак скакал, как припадочный, и размахивал молодым ореховым стволиком, длиной в три локтя. Кора с орешника местами была срезана, палку украшали комбинации белых, еще влажных ромбов и полос. Чувствовалось, что нож дурака, где бы сейчас ни пряталось острое лезвие, славно потрудился на ниве благородных искусств.

Диего понятия не имел, зачем дурак устроил для Бандерильи целое представление. Угрозы во взмахах не наблюдалось, попыток запугать старика – тоже. Чистая клоунада, и чеши яйца. Лишь сейчас маэстро обратил внимание, что между ореховой палкой и тростью гематра есть определенное сходство. Иероглифом была не только рукоять. Вся резьба, украшавшая трость от ручки до металлического наконечника, представляла собой орнамент из иероглифов – сплетающихся, будто любовники в экстазе, наезжающих краями друг на друга. Так похожи замок из песка, выстроенный ребенком на берегу моря, и цитадель на утесе, результат труда опытных зодчих. Примитив и изысканность растут из общего корня, говаривал Луис Пераль, а уж он-то знал толк и в первом, и во втором.

– Проблемы? – повторил Диего с нажимом. – Могу я быть чем-то полезен?

Дурак на миг оставил свою пантомиму, скосил на маэстро воловий, сочащийся слезой глаз – и продолжил скачки. За ужимками шута, похохатывая, наблюдали двое приятелей. Расшитые жилетки, надетые на голое тело, открывали случайному зрителю правду-матку: здоровья у бычков скопилось на целое стадо. Поодаль, привалясь спиной к столбу ограждения, сидел четвертый – жилистый, тощий, весь словно скрученный из медной проволоки. Верхняя губа у жилистого была коротковата, передние зубы торчали наружу, как у кроля.

– Гуляй, вохра, – лениво бросил Кроль. – Все путем, не скрипи.

Слово «вохра» Диего слышал впервые. Было в этом слове что-то неприятное, словно волка окрасили в цвет ржавчины и выставили в клетке на потеху зевакам. Впрочем, ни в голосе, ни в поведении Кроля не крылось желания оскорбить. Уж что-что, а оскорбление Диего поймал бы на лету – тень, намек, эхо.

– Что здесь происходит, сеньоры?

– Господа, – поправил Кроль. – Господа хорошие. Давно на Хиззаце, вохра?

– Что здесь происходит, господа?

Маэстро ждал, что гематр сразу же пройдет к нему, стараясь держаться поближе к случайному защитнику. Пожалуется на наглого дурня, попросит о помощи – короче, сделает хоть-что-нибудь. Нет, Бандерилья стоял, как каменный, не произнеся ни слова. Шок, предположил Диего. От страха, случается, нападает столбняк. Зато Кроль, в отличие от безмолвного гематра, решил объясниться:

– Все нормуль, вохра. Дедушка нам монетку задолжал.

– За что?

– За работу, чин чинариком. Сам пришел, за хвост не тянули. Спросил – мы ответили. Ответ монетку стоит, в курсах?

Бычки загалдели вразнобой: ага, мол, ответили. Утомились – страх!

– Кхан, вишь, с дрынцом пляшет. Здесь же Хиззац, здесь…

– Знаю, – перебил Диего.

– Я ж и маякую, все в курсах. Даже ты, вохра. Глянь, как пляшет! Копия дедушка – и клюка, и повадки… Пляс монетку стоит? Вот, ждем. Мы ждем, а дедушка кривого лепит. Зажал монетку, жмется…

– Вас проводить? – спросил Диего у Бандерильи.

– Монетку, – напомнил Кроль.

– Вам куда?

– Две монетки. И провожай на здоровье.

Диего шагнул ближе:

– Я при исполнении. Уходите, господа.

– А то? – заинтересовался Кроль без злобы, даже без ехидства. – Новенький ты, вохра. Зеленый совсем. Ничего, обтешешься. Обожди, дедушка уже созрел… Поделимся, будь спок. Чего лыбишься, а? Смешно? Ну, посмейся…

Черт возьми, отметил Диего. А ведь правда. Без Кроля маэстро и не заметил бы, что улыбается. С самого начала, с первого шага на мостки – подмостки?! – со слов: «Добрый вечер, сеньоры…» Улыбка, мастерица кроить лица на особый манер, ловко тянула уголки рта к ушам. Так мальчишка натягивает рогатку, целясь в жирного голубя. Впервые Диего Пераль чувствовал себя в своей тарелке, миске, плошке; прекрасно он себя чувствовал, сеньоры. Лучше лучшего! Исчез беженец, у которого мачеха-Ойкумена отобрала, считай, весь жизненный опыт, превратив опыт в труху, а взамен подсунув снисхождение чинуш, будь оно проклято. Вернулся мастер-сержант – упрямый осел, кого ветераны Кастурийского пехотного полка ежедневно, ежеминутно, с изобретательностью дипломированных мучителей проверяли на вшивость. Скалясь наиприятнейшим образом, Диего глядел на Кроля, а видел Мигеля Ибарру. Ну точно, Мигель! Натянем губу на зубы, а глаз на задницу, и вылитый Мигель. Маэстро хорошо помнил, с чего началась у Диего Пераля закадычная дружба с Мигелем Ибаррой. Универсальный армейский рецепт, постоянным клиентам со скидкой.

– У меня парализатор, – подмигнул Диего. – В курсах?

– И у меня, – хмыкнул Кроль. Ладонью он звонко хлопнул по карману шортов, где и впрямь лежало что-то, что могло быть оружием. – Церебрал «Хлыст», первая гражданка. Разрешение не требуется. Как мыслишь, вохрик, кто быстрей достанет?

– Вы позволите? – спросил Диего у гематра.

Без возражений Бандерилья протянул ему свою трость. Маэстро взвесил трость в руке, прикинул баланс. Трость оказалась тяжелее, чем он рассчитывал, зато отлично уравновешена. Диего вытянул руку вперед, потряс тростью, отслеживая инерцию. Ага, держим дальше от изгиба, ближе к поперечной загогулине. Чудный баланс: работа на заказ, штучный товар.

И гематр стоит, не падает. Как воткнули в мостки.

– Проверим, – согласился маэстро. – Вставай.

Медленно, стараясь не делать резких движений, Кроль встал. В глубоко посаженных глазках его разгорался огонек куража. Бычки загомонили, предвкушая потеху.

– Доставай, – велел Диего. – Успеешь первым, стреляй не раздумывая.

– Завалю же…

– Завалишь – встану, проблююсь. Что там у тебя?

– Где?

– В борозде. Третий режим?

– Второй.