Книга Детский сад, штаны на лямках - Люся Лютикова

– На работе задержали, – ответила медсестра. – Познакомьтесь, пожалуйста, это моя дочь Яна.

– Здрасьте, – бросила девушка, едва взглянув в мою сторону.

– А что у вас с домофоном? – спросила я.

– Мы его отключили из-за детей, – объяснила медсестра. – Они просыпаются. В кухню проходите, я через пять минут подойду.

Судя по тому, что в кухне сушились ползунки, балкона в квартире не было. Я сидела на табуретке и чувствовала себя неуютно. За стеной раздавался детский плач и нервные женские голоса.

От нечего делать я разглядывала обстановку. Семья жила скромно: кухня была наборная, из отдельных шкафчиков, покупалась, вероятно, еще при Советском Союзе, занавески на окнах – тоже из тех времен. Линолеум на полу местами потрескался, а кое-где и отслоился. Выключатель в стене болтался на честном слове, из чего я сделала вывод, что мужчин в доме нет.

Ураганом пронеслась Яна, развела в двух бутылочках молочную смесь и умчалась. Минут через десять появилась ее мать. Она тяжело опустилась на табуретку и застыла, словно изваяние.

– Устали? – спросила я, чтобы вывести ее из оцепенения.

– Не то слово, – отозвалась медсестра.

– У вас, кроме Яны, еще есть дети?

– Внуки! Петр и Павел.

– Погодки?

– Близнецы.

– И сколько им?

– Полтора года.

Я удивилась: Яна выглядела максимум на восемнадцать лет, во сколько же она родила?

– Мы ведь так и не успели познакомиться, – сказала я. – Вас как зовут?

– Дарья Семеновна.

– А я Людмила Анатольевна.

Раз уж я детектив, то надо держаться официально.

Я ждала откровений, но Дарья Семеновна молчала. Извините, я ее за язык не тянула, она сама предложила помощь. Или передумала? Решила, что своя шкура дороже и что не стоит ради чужих детей рисковать работой? Ну, так это не беда, я уже достаточно узнала в «Доверии ради жизни». Кроме разве что одного момента…

– Скажите, чем воспитатель Евдокимова так дорога заведующей Бизенковой?

– А? – очнулась от мыслей Дарья Семеновна.

– Меня интересует, почему это чучело оказалось на должности воспитателя.

– Они родственники, дальние, седьмая вода на киселе. Евдокимова приехала из деревни, сначала работала в магазине, но проворовалась, вот Бизенкова и устроила ее в сад няней. Потом Марина Георгиевна одолжила ей денег, а Ирка отказалась отдавать: «Не с чего, зарплата маленькая, вот если бы я была воспитателем, тогда отдала бы!» Пришлось переводить ее в воспитатели.

– Сколько же Евдокимова одалживала? О какой сумме идет речь?

– А шут ее знает, я слышала, Ирка вроде новый холодильник купила.

Я прикинула: сколько стоит новый холодильник? Обычный – пятнадцать тысяч рублей, с наворотами – тридцать. Прямо как в Библии получается, за тридцать сребреников заведующая садом Бизенкова продалась силам зла.

– Теперь уж точно не отдаст, – меланхолично промолвила Дарья Семеновна.

– Это почему?

– Так Бизенкову сегодня убили.

Мне показалось, что я ослышалась:

– Бизенкову побили, вы сказали?

– Убили! – отчеканила медсестра. – Выстрелили в голову, мозги по всему кабинету разметало. Полиция понаехала, всех допрашивали, я потому и задержалась.

– Когда убили?! Кто?!

– Около трех часов дня воспитательница младшей группы зашла в кабинет Бизенковой и обнаружила там труп. Сразу грохнулась в обморок, конечно. Кто убил – не известно, посторонних в саду не было, кроме вас, разумеется. Но это точно не вы. После того как вы с заведующей-то поговорили, она выходила из кабинета, обед на кухне забрала, ее три человека живой видели. Я так следователю и сказала.

– Спасибо, – только и смогла выдохнуть я.

Получается, что я разминулась с убийцей буквально на полчаса! Не хватало еще, чтобы на меня повесили убийство! Теперь я на собственной шкуре почувствовала, каково пришлось Ленке Алябьевой. Человек сидит в тюрьме только из-за того, что оказался не в то время не в том месте! Вот уж поистине: от тюрьмы да от сумы не зарекайся.

– Камера видеонаблюдения в саду есть?

– По инструкции должна быть, – отозвалась медсестра, – но она у нас уже год как не работает, денег нет починить.

Ну, теперь найдутся. Вон как в соцзащите: после убийства сразу раскошелились на металлоискатель. Может, даже охрана в садике появится, перепуганные родители скинутся. Жаль, Бизенковой уже нет, она бы сумела их грамотно мотивировать.

Так кто же все-таки ее убил? Радует одно: это точно не Алябьева, у Ленки алиби, она находится в следственном изоляторе. Хотя по логике у нее был мотив: заведующая отобрала у нее ребенка. Как и у Анны Корягиной, но бедняжка уже мертва. Насколько я знаю, в течение последних четырех месяцев Бизенкова только этих детей лишила семьи. Возможно, речь идет о мести за более давнее преступление? Или дети вообще ни при чем, тут что-то личное? Бизенкова была ухоженной женщиной, не секс-бомбой, конечно, но довольно миловидной, у нее вполне мог быть ревнивый любовник. Или у любовника могла быть ревнивая жена. В общем, могла приключиться какая-нибудь история в духе Санты-Барбары. Но как-то уж слишком подозрительно все совпало: и Махнач убили, и Прудникову, теперь вот – Бизенкову, а все эти тетки отбирали детей у матерей…

– Подозрительно всё совпало… – сказала я вслух.

– Да, совпало, – эхом отозвалась Дарья Семеновна, – сегодня утром Фархадини убили, а днем – Бизенкову, и тоже выстрелом в голову.

Услышав незнакомую фамилию, я изумилась:

– Кто такая Фархадини?

– Это мужчина, Фархадини Сергей Хидирович, заведующий хирургией в медсанчасти. Вы знаете, что такое медсанчасть?

Я кивнула: конечно, знаю. В городе есть два лечебных учреждения: больница, которая лечит обычных граждан, и медицинская санитарная часть, которая занимается охраной здоровья работников секретного градообразующего завода. В городской больнице пациенты дохнут словно мухи, а в медсанчасти у них есть шанс выжить, потому что и врачи квалифицированнее, и современная аппаратура закуплена, и профилактика заболеваний ведется. Я вот только не понимаю, чем заводской рабочий лучше школьной учительницы, почему он должен жить, а она с нашим прелестным бесплатным здравоохранением обречена на смерть? Как говорится, «все животные равны, но некоторые равнее других».[5]

– Они как-то связаны – Бизенкова и Фархадини?

Медсестра ничего не ответила, только сидела, уставившись в одну точку на полу.

– Слушайте, вы сами захотели со мной поделиться. Если вы передумали, Бог вам судья, но я считаю, что Бизенкова – преступница, и если у нее остались сообщники…