Книга Сказки о невозвратном - Анна Бялко

Я схватила лежащий на прикроватной тумбочке телефон, нажала кнопку с единицей, под которой у меня был записан его номер… Абонент временно недоступен… Черт! Значит, надо все-таки скорее самой. Как-нибудь задержать их, помешать, а уж потом, когда он снова появится в эфире…

Отбросив в сторону одеяло, я резко поднялась и села на кровати, спустив ноги вниз. Это мне удалось, но расплата наступила мгновенно. Спину свело от боли, на секунду мне показалось, что у меня никогда больше не получится ничего, даже вдохнуть воздуха. Замерев, я посидела несколько секунд, пока меня немного не отпустило. Отдышавшись, я перешла к дальнейшим действиям. Теперь нужно было как-то встать.

Если я ухвачусь рукой за стул, мне ведь будет легче подняться? Дотянуться бы еще до него. Я попыталась, но рука только цапнула воздух, а движение немедленно отозвалось уколом боли где-то в спине и ниже. Ладно. Черт с ним, со стулом, я как-нибудь сама. Если, скажем, одной рукой прижать спину, а другой оттолкнуться от кровати…

Корячась, как краб, я все-таки умудрилась подняться на ноги. Темп у меня, прямо скажем, получался крайне небыстрым. Этак и вовсе могу не успеть. Мне бы сейчас каплю магии, ну хоть немножечко, чтобы только боль унялась… Как я жила раньше, обладая таким прекрасным, таким всеобъемлющим даром, и совсем не ценила его. Нет, ценила, конечно, но явно недостаточно, явно… Но ничего. Я справлюсь и так, а потом, когда Гуру наконец появится, он поможет мне, и тогда…

В какой-то момент, поглядев вниз, я с изумлением заметила, что моя рубашка, которую я как-то автоматически считала белой, на самом деле имела понизу яркий красный орнамент… И только в следующую минуту я осознала, что этот орнамент, состоящий из беспорядочных крупных пятен, был нарисован, можно сказать, моей собственной кровью… Так вот от чего там, в районе ног, было так холодно и мокро… А я думала, это оттого, что я по полу босиком…

Выбравшись в коридор, я, держась руками за стены, кое-как добралась до лестницы. Куда теперь? Вверх или вниз? Моя спальня, помнится, была на втором этаже, выше был еще третий и чердак с мансардой. Внизу — холл, кухня, столовая, и еще ниже подвал с погребами… Куда они могли понести моего мальчика? Где они чинят свою мерзкую оргию?

Вопрос, впрочем, решался проще, чем мне казалось. Вниз я могла еще хоть как-то идти, а наверх мне пришлось бы взбираться ползком. Учитывая, что время было дорого… Вариант, что я буду делать, если все-таки ошибусь с направлением, я отбросила за неактуальностью. Не ошибусь. Так просто не может быть.

Ступенька, еще ступенька… Первый этаж… Нет, мне надо ниже, совсем туда, в подвал. Почему я была так уверена, непонятно. Возможно, меня, как гончую собаку по следу, вел тот самый материнский инстинкт…

Подвальная лестница, в отличие от остальных, деревянных, была выложена тяжелым серым камнем. Скользкий, зараза, а уж холодный какой… Босые ноги онемели окончательно, но, может, так было даже и лучше, потому что боль, кажется, чувствовалась теперь немного меньше. Возможно, впрочем, я просто к ней привыкла. Но, кажется, я и правда могла передвигаться чуть быстрее.

Вот и подвал. Темный, с низким, чуть выше моей головы, потолком, сводчатый коридор. По правую руку — двери, двери. Кой черт им тут столько кладовых. Синяя борода какая-то просто. Вдруг за одной из дверей мне послышался слабый писк.

Я прижалась к ней ухом. Точно. Писк и какие-то приглушенные голоса. Я их нашла. Теперь вот только войти сюда, и… Не знаю, что будет, но главное, я успела. Сейчас вот позвоню еще разок — на всякий случай — Гуру…

Тут я обнаружила, что благополучно оставила телефон в спальне. Что ж. Следовало ожидать. Придется самой. Вот только бы удалось открыть дверь, она тяжеленная, из цельного старинного дерева, а если еще заперта…

Я навалилась на нее всем телом… Дверь, несмотря на свою массивность, неожиданно легко подалась — да здравствуют слуги, старательно смазывающие петли, — и я, не ожидавшая столь легкой победы, едва не упала в открывшееся передо мной помещение.

Это было нечто вроде погреба, где хранились вина или продукты. Вдоль серых стен тянулись ряды деревянных полок, посреди стоял здоровенный деревянный же стол, а на нем… На нем, среди кучи одеялец и пеленок, лежал мой мальчик, живой и здоровый. Я ясно видела его голые ножки — он раскрылся, ему было холодно, и он недовольно попискивал.

Я хотела было кинуться к нему, но остановилась, словно натолкнувшись на невидимую, но непроницаемую стену. Магия. Меня отгородили магической загородкой. Легкое, мелкое заклинание, подвластное даже новичку. Ух, как я разнесла бы ее в клочки еще совсем недавно… Да недавно никто бы и не посмел проделывать со мной такие шутки, а теперь… Теперь я, утратившая силу, вычеркнутая, чужая, могла только наблюдать за тем, что происходило внутри.

Там готовилось явно торжественное, преисполненное мощной силы и мрачности действо. Это я ощущала даже отсюда, из-за стены. На столе, на обоих его концах, пылали большие свечи в высоких, массивных, старинного вида канделябрах. Свечи же горели и на стенах. Вдоль одной из них, справа от меня, стояли, выстроившись в рядок, пять женщин, одетые в белые до пят то ли балахоны, то ли врачебные халаты. В одной из них, дальней от меня, я узнала свою наставницу, другие мне были незнакомы, наверное, это были те самые горничные, которые работали в доме, кого бы еще можно было сюда привести… Все пятеро стояли, не двигаясь и глядя в одну точку, губы их слегка шевелились, как будто они повторяли слова неслышного мне заклинания, на лицах застыло выражение сверхъестественного озарения…

Я проследила их взгляд. Там, по левую сторону стола и чуть в отдалении, куда не падал свет пламени свечей, стояла какая-то высокая фигура, скрытая темным плащом. Ясно было, что ей-то и принадлежит главная роль в этом безумном спектакле. И пусть бы себе, я не против, мне бы лишь взять своего мальчика и уйти, и даже магию мою пускай забирают, вот только эта стена… Я судорожно начала вспоминать все возможные способы борьбы с подобного рода заклинаниями, пытаясь отыскать хоть один, подвластный человеку, непричастному магии…

Малыш вдруг резко дернулся, я отвлеклась, и в то же мгновение в наблюдаемой мизансцене что-то изменилось. Женщины сделали шаг вперед, воздели руки вверх и, судя по движениям губ, запели, младенец засучил ножками… Темная фигура из угла сделала шаг вперед. Хор простер к ней руки в молитвенном экстазе, она озарилась светом, резким движением руки отбросила скрывающий лицо плащ…

Я закричала в голос. Я не могла поверить своим глазам. Это… Это был Гуру. Слава богу! Он узнал, и успел, оказался на месте, сам, без меня. Какое счастье! Наш мальчик спасен, и я…

Гуру сделал шаг к столу. Поднял — нет, пожалуй, даже воздел вверх обе руки. Поднял глаза ввысь. Вид его был преисполнен торжественного ожидания. Напряжение этой позы было столь велико, что я невольно тоже перевела взгляд в том же направлении — и не поверила собственным глазам. В руке он держал огромный нож!

Я затрясла головой и протерла рукой глаза в надежде, что это только морок, который сейчас рассеется. Но нет — все осталось на своих местах — и Гуру, и нож в его руках. Может быть, это такой маскарад, может быть, он должен сначала как-то им подыграть, и только потом…