Книга Самые страшные каникулы - Елена Арсеньева

Призрак Огра захохотал бы, если бы мог. Человек собирался помочь барсуку! Его мучили угрызения совести из-за какого-то паршивого барсука!

Скольких людей сгубила ненужная жалость… Сгубит она и этого глупца, презрительно подумал призрак.

Он уже готов был ринуться к человеку и завладеть его телом… Но… Что-то произошло, что-то непонятное! Внезапное оцепенение сковало его, он не мог двинуться с места, как ни пытался!

Между тем человек увидел убитого барсука, огорченно присвистнул, разглядывая его, покачал головой, вернулся в свой автомобиль и умчался.

И призрак почувствовал, что снова способен двигаться.

Но те мгновения, которые он провел в бессмысленных усилиях, борясь с неподвижностью, изнурили его. Если он не сможет прямо сейчас отдохнуть в чужом теле, то сделается подобен бессильному белесому туману, который витает по ночам близ дорог.

Человек ускользнул, но остался мертвый барсук… Это лучше, чем ничего!

Призрак приблизился к неподвижному зверю и слился с его телом, ощутив острое счастье в тот миг, когда вновь сделался существом из плоти и крови.

Теперь он знал все об этом барсуке — и о его незамысловатых желаниях, и о вечных инстинктах. Если бы вселился в тело человека — знал бы все о нем, о его прошлом и настоящем, о друзьях и врагах. Власть над телом — это и власть над памятью!

Мертвый зверек встал, потянулся, вскинул окровавленную голову, принюхался — и ринулся через лес к деревне.

Призрак пытался его остановить: ему нужно было вернуться в распадок и найти своих помощников! — но он был еще слишком слаб, чтобы справиться со звериным телом, вновь ощутившим радость жизни. Пока приходилось ему повиноваться.

Но призрак был убежден, что вскоре сумеет подчинить себе и тело барсука, и ту новую судьбу, которая теперь его ждала.

* * *

Moulin — произносится «мулян» — по-французски «мельница». Почему так назвали деревню — неизвестно: мельниц в Муляне и в помине нет. Одна-единственная стоит в шести километрах, в городке Нуайер на реке Серен, да и та давным-давно не работает.

Впрочем, и без мельниц здесь все великолепно, думала Юля.

Правда, в старом доме жили пауки — сухонькие, тонконогие, безобидные и нестрашные, какие-то на вид почти сказочные. И они со сказочной быстротой оплетали все углы паутиной. Со стен, давно не знавших ремонта, осыпалась известка. Поэтому каждый день приходилось начинать с обметания пыли в этом замечательном доме, которому невесть сколько лет: двести, триста, четыреста… Конечно, теперь в нем все современные удобства — но пауки явно средневековые!

Юля сначала решила, что здесь находится родовое гнездо семейства, но потом узнала, что этот дом купили два или три года назад. Далекие предки Верьеров жили в этих местах очень давно — вполне возможно, во времена красотки Мирабель! — и месье Морису было приятно иметь дом в этих местах.

Вот такой — старый, пыльный, таинственный, со скрипучими ступенями, полный старинных, загадочных вещей…

Замечательный дом! Он просто создан для того, чтобы в нем водились привидения!

К тому же он стоял неподалеку от старой, замшелой церкви с часовой башней и деревенского кладбища. Отсюда просто валом должны валить призраки!

Но кладбище поначалу разочаровало Юлю. Оно оказалось просто каким-то садиком! Чистенькое, аккуратненькое, ухоженное, на мраморных и гранитных плитах стоят вазоны с цветами, но не настоящими и не бумажными, а высеченными из камня.

Слишком красивое кладбище, недовольно подумала Юля. Слишком красивое и нестрашное! Откуда тут взяться призракам?!

То ли дело русские деревенские кладбища! Покосившиеся серые кресты, осевшие памятники, провалившиеся могилы, заросшие пожухлой травой… Жутко оказаться там ночью: небось мертвецы мигом к тебе сбегутся, протягивая костлявые руки! А на мулянском кладбище и ночью, наверное, ничуть не страшно. Как в парке!

Потом Юля обнаружила два старых-престарых, вросших в землю семейных склепа и несколько замшелых плит со стертыми надписями — и немножко примирилась с красотой и безобидностью французского кладбища.

Определенно, если призраки здесь есть, они водятся именно в этих склепах и под этими плитами. Надо их только дождаться!

Но, честно признаться, ни одного привидения Юле пока не встретилось, и в старом доме никакой призрак не появился. Однако она не сомневалась, что рано или поздно такое случится. И ждала этого великого события каждую ночь.

— Кажется, Жибе идет! — вдруг вскрикнула Таня, глянув в распахнутое окно, и сестры, побросав метелочки для пыли, разом перевесились через подоконник.

Юля продолжала прилежно сметать пыль. Не потому, что хотела показать себя такой уж трудолюбивой девочкой. Просто ей не слишком-то нравился Жибе.

Жибе — это сокращенное имя Жан-Батист, очень популярное во Франции. Всех Жан-Батистов обычно зовут Жибе.

Ужасно противно, втихомолку думала Юля. Похоже на «жабу». И на овцу.

Жибе-е-е…

— Привет, Жибе! — закричали сестры хором.

— Привет! — послышался в ответ хриплый голос. — Пойдем достраивать кабан? Или покатаемся на велосипедах?

Юля хмыкнула. Когда она первый раз услышала про кабан, то обиделась и решила, что Жибе над ней насмехается. Как можно строить дикую свинью?!

Оказывается, кабан — это по-французски «шалаш». После сильного ветра на земле валяются сбитые с деревьев сломанные ветки. Жибе их собирал и сооружал из них каркас. Покрывал его сухой травой — и кабан был готов.

Таких кабанов в каждом укромном закоулке Муляна он настроил невесть сколько. Его главный кабан находился в маленькой рощице на самой окраине деревни. Таня и Лиза говорили, что он покрыт непромокаемой тканью, там стоят столик и стульчики, можно приходить и читать комиксы, которых у Жибе полно. И вообще там классно!

Они звали Юлю смотреть кабан, но она не пошла. И предпочитала зубрить французские неправильные глаголы, когда сестры вместе с Жибе сооружали очередной кабан в их огромном заброшенном, заросшем высокой травой саду, где было полно деревьев, усыпанных мелкой желтой очень сладкой сливой — мирабелью.

Юля сидела над книжкой, а из сада доносился хохот девчонок — и низкий, хриплый голос Жибе.

Слова он произносил ужасно неразборчиво, про таких говорят — у него каша во рту. Юля понимала Жибе с пятого на десятое и за это не любила его еще больше.

А как он одет! В какую-то ужасную майку и джинсы до колен, а темные волосы у него мелированы — некоторые пряди высветлены.

Жибе довольно взрослый, ему, наверное, лет двадцать, а он все время проводит с детьми. Лизе, как и Юле, двенадцать, Тане вообще десять. В деревне есть и мальчишки — Ксавье, Мишель, еще двое-трое, приехавших на каникулы к родственникам. Этим хотя бы по пятнадцать-шестнадцать, но Жибе водится только с девчонками-малолетками. Еще здесь живут Рашель и Клер, но их обеих родители на весь день увозят в центр досуга, что-то вроде наших городских школьных лагерей, в их школу в Нуайер (в Муляне нет своей школы, даже магазина нет, это совсем маленькая деревушка). А Таня и Лиза остаются. И Жибе к ним каждый день приходит, как будто к лучшим подружкам.