Книга Казна императора - Николай Дмитриев

— Пан Вавер, скажите честно, на что я вам?

— Вы? — Капитан захлопнул дверцу и, обойдя вокруг автомобиля, остановился рядом с Тешевичем. — Ну если откровенно, пан поручник, то я не теряю надежды, что из вас получится хороший напарник брату. А сейчас, здесь, я просто благодетельствую, заботясь о здоровье вашем и вашего брата, который, признаюсь, обладает большими возможностями по нашей части.

— На одной ноге через кордон бегать? — фыркнул Тешевич.

— Не будем упрощать, пан поручник, — Вавер взял Тешевича за локоть и опять улыбнулся: — Идемте же, доктор ждет…

У врача Тешевич пробыл долго. Чистенький благообразный старичок с золоченым пенсне на носу и петербургской речью так расположил к себе поручика, что он рассказал о себе все. Исповедь получилась сумбурной, но, как ни странно, она вызвала облегчение, а когда доктор снял пенсне и, протирая его батистовым платочком, испытывающе посмотрел на Тешевича, поручик уже проникся мыслью, что старичок ему поможет.

— Итак, батенька мой, — врач водрузил очки на нос и напустил на себя строгость, — давайте подытожим. Контузия, нервный срыв и все такое прочее… Причины вашего состояния ясны, а вот следствия, не буду кривить душой, меня настораживают. Возьмем дамскую линию. Тут прослеживается некая аналогия между вашей варшавской подружкой и одной вполне порядочной дамой. И если в первом случае можно сослаться на профессию девушки, то во втором — ситуация иная, хотя результат, к сожалению, тот же. Сначала симпатия, а потом резкое отвращение, не так ли?

— Да, пожалуй, — согласился Тешевич, однако, немного подумав, добавил: — Знаете, с дамой могло быть совсем иначе, если б она не повела себя так вызывающе…

— Вы хотите сказать, дело лишь в том, что она и та чертова комиссарша в тот момент слились в вашем сознании в одно целое?

— Именно, — кивнул Тешевич.

— Хорошо, дам мы пока отложим в сторону… — Старичок немного подумал и спросил: — А скажите, молодой человек, не было ли у вас уже после всего такого момента, когда вы себя чувствовали хорошо? И если они были, то с чем связывались?

— Моменты?… — Тешевич задумался. — Пожалуй, были… Знаете, такая умиротворенность… Когда в усадьбу вернулся, было. Да и вот только что что-то похожее мелькнуло. Когда с паном Вавером сюда на автомобиле ехал…

— Автомобиль, говорите? Это мысль… — Доктор явно заинтересовался. — И часто вы на нем ездите?

— Да нет, — покачал головой Тешевич, — можно считать сегодня второй раз… И знаете, я вот сейчас вспоминаю, первый, это когда мы от красных на «Руссо-Балте» удрали, вроде как похожее ощущение было. А еще на охоте как-то. Но там я не ездил, а просто смотрел…

— На автомобили, так? — уточнил доктор и, не дожидаясь ответа, закончил: — Ну что ж, попробовать стоит… Как вы на то, чтоб автомобилем заняться?

— Да как сказать, — протянул Тешевич и, недоверчиво глядя на доктора, вдруг спросил: — А может, я здоров все-таки?…

— Ну, это с какой стороны посмотреть… На мой взгляд, скажем, не слишком… — Доктор опять занялся своим пенсне. — И, боюсь, потрясение у вас было серьезное, весьма…

— И это что, автомобилем лечить? — изумился Тешевич.

— Ну не только автомобилем… У вас, батенька мой, как бы дыра в психике. Определение, конечно, не научное, но я именно так себе представляю. У вас прошлое от настоящего сейчас оторвано, и надо вам дырочку эту зашить. Да, батенька мой, зашить…

Было видно, что доктору понравилось выражение, и он со вкусом повторил его несколько раз.

— Так, знаете, ниточку из прошлого — и сюда, из прошлого — и сюда… Вы же сами отметили, пани, что вам понравилась, прошлое напомнила. А вот когда она вам, так сказать, авансы делала, не туда попала. Вот и получилось, не дотянула она свою ниточку…

— Автомобилем лучше тянуть? — улыбнулся Тешевич.

— Лучше, батенька мой, лучше… — Доктор в первый раз за время их беседы рассмеялся мелким дребезжащим смешком и вполне дружески потрепал Тешевича по колену. — Он, как я думаю, атмосферу нужную создать может, такую, знаете, чтоб ниточки легче тянулись… Да… Хотя это всего лишь совет, а покупать, не покупать, делать, не делать решать, батенька мой, вам.

Слова доктора странным образом действовали на Тешевича, ему вдруг показалось, что он снова маленький мальчик, и где-то в глубине сознания начало возникать какое-то умиротворяющее ощущение…

* * *

Капитан Вавер сидел на широком диване, свободно откинувшись на спинку и отводя в сторону дымящуюся папиросу. Допрос походил на непринужденную беседу, тем более что капитан абсолютно правильно говорил по-русски. Его выдавал только легкий польский акцент, звучавший для Чеботарева почти что музыкой.

Здесь, в Вильно (а именно в этом городе на первое время после перехода границы обосновался Чеботарев) полковнику было знакомо абсолютно все. Правда, в целях конспирации он пока не обновлял прежних знакомств, а наоборот, поселился в еврейском квартале в маленьком пансионате у мадам Розенблит.

Так что сейчас, слушая рассуждения капитана Вавера, старавшегося казаться опытным контрразведчиком, Чеботарев внутренне улыбался. Ему было все понятно и без слов Вавера: и наигранная многозначительность поляка, и то, что эта чуть запылившаяся квартира, явно использовавшаяся для конспиративных встреч, не собственность капитана, и то, что Вавер пытается вести какую-то свою игру.

Светский разговор продолжался до тех пор, пока Вавер не произнес фразу, ставшую поворотной в их вроде как непринужденной беседе. Едва капитан обмолвился: «Мой начальник, полковник Валента…» — как Чеботарев, сидевший на диване рядом с Вавером, чуть отодвинулся и спросил:

— Кто?… Михал Валента?

Капитан Вавер сбился на полуслове, внимательно посмотрел на Чеботарева и, мгновенно все поняв, улыбнулся.

— Да, да, конечно, вы же служили…

Поляк, видимо, решил, что многоопытный Чеботарев, утомленный его потугами, сейчас назовет с десяток имен, но полковник благоразумно промолчал. Вспоминать эти имена не стоило хотя бы потому, что его прежние приятели, знакомые и сослуживцы, оказавшиеся при чинах в свежеиспеченной державе, как могли демонстрировали свой патриотизм, и уж здесь он, царский полковник Чеботарев, был явно не ко двору.

Пожалуй, сейчас для Чеботарева гораздо важнее был тесный контакт именно с Вавером, и потому, дружески улыбнувшись, полковник спросил:

— Капитан, поверьте, я искренне стараюсь помочь вам и потому давайте прямо: что именно вам нужно?

Вавер на секунду умолк и осторожно пустил пробный шар:

— Честно говоря, нас интересуют японцы. Видите ли…

— Я понял, — перебил его полковник. — Совдепия соприкасается там с зоной японских интересов. Вы получите мой полный письменный отчет по этому поводу и, соответственно, все выводы.

— Прекрасно, прекрасно… — искренне обрадовался Вавер и осторожно поинтересовался: — А назад… Когда?